– И вероятно, такая атака будет обречена на провал, – уверенно высказался Этельред.

Он не пытался скрыть презрение к моему плану.

– Ты рассматривал возможность нападения по реке? – спросил меня Альфред.

– Рассматривал, господин.

– Мне это кажется очень хорошей идеей! – твердо сказал Этельред.

И тогда я высек щенка, как он того заслуживал.

– Существует речная стена, господин, – объяснил я. – Мы можем высадиться на пристани, но нам все равно придется преодолеть эту стену.

Стена была построена сразу за причалами, и строили ее тоже римляне – сплошная каменная кладка, кирпич, и повсюду круглые бастионы.

– А, – сказал Альфред.

– Но конечно, господин, если мой кузен желает возглавить атаку на речную стену…

Этельред молчал.

– Речная стена высока? – спросил Альфред.

– Достаточно высока, и ее недавно починили… Но, конечно, я полагаюсь на опыт твоего зятя.

Альфред знал, что я совершенно не полагаюсь на этот опыт, и бросил на меня раздраженный взгляд, прежде чем решил отшлепать меня так же, как я только что отшлепал Этельреда.

– Отец Беокка сказал, что ты взял к себе на службу брата Осферта.

– Взял, господин.

– Я желаю для брата Осферта иной судьбы, – твердо проговорил Альфред. – Поэтому ты отошлешь его обратно.

– Конечно, господин.

– Он призван служить церкви, – сказал Альфред.

Готовность, с которой я согласился, пробудила его подозрения. Он повернулся и уставился в маленькое окошко.

– Я не могу терпеть присутствие Зигфрида в Лундене. Нам нужно открыть реку для судоходства, и сделать это быстро.

Король соединил за спиной испачканные чернилами руки, и я увидел, что пальцы его то сжимаются, то разжимаются.

– Я хочу, чтобы это было сделано до того, как прокукует первая кукушка. Господин Этельред будет командовать войсками.

– Спасибо, господин, – сказал Этельред и упал на одно колено.

– Но ты будешь слушать советы господина Утреда, – настойчиво проговорил король, повернувшись к зятю.

– Конечно, господин, – лживо ответил Этельред.

– У господина Утреда больше военного опыта, чем у тебя, – объяснил король.

– Я буду ценить его помощь, – очень убедительно солгал Этельред.

– И я хочу, чтобы город был взят до того, как прокукует первая кукушка! – повторил король.

Это означало, что у нас есть примерно шесть недель.

– Теперь ты созовешь людей? – спросил я Альфреда.

– Созову, – ответил он, – а вы оба позаботьтесь о провизии для войск.

– И я вручу тебе Лунден, – с энтузиазмом сказал Этельред. – «Когда просит хороший молящийся, кроткая вера вознаграждается»!

– Мне не нужен Лунден, – резковато ответствовал Альфред. – Он принадлежит Мерсии, тебе. – Он слегка наклонил голову в сторону Этельреда. – Но, может, ты разрешишь мне назначить в этом городе епископа и губернатора?

– Конечно, господин!

Меня отпустили, и я ушел, оставив тестя и зятя с Ассером, у которого была кислая рожа.

Я стоял на солнышке снаружи и думал, как же мне взять Лунден. Потому что знал – мне придется это сделать, причем так, чтобы Этельред даже не заподозрил о моих планах.

«И это можно сделать, – думал я, – но только втихомолку и если повезет».

Wyrd bið ful aræd. Судьбы не избежать.

Я отправился на поиски Гизелы.

Я пересек внешний двор и увидел группку женщин рядом с одной из дверей. Среди женщин была Энфлэд, и я повернулся, чтобы ее поприветствовать. Некогда она была шлюхой, потом стала любовницей Леофрика, а теперь была компаньонкой жены Альфреда. Я сомневался, что Эльсвит знает, что ее компаньонка некогда была шлюхой, хотя, возможно, королеву это не заботило, потому что обоих женщин связывали узы разделенной горечи. Эльсвит негодовала, что Уэссекс не желает называть жену короля королевой, а Энфлэд слишком много знала о мужчинах, чтобы полюбить кого-нибудь из них. Однако она мне нравилась, и я свернул к ней, чтобы поговорить… Однако при виде меня она покачала головой, предупреждая, чтобы я держался подальше.

Тут я остановился и увидел, что Энфлэд обнимает молодую женщину, сидящую на стуле, опустив голову. Внезапно эта женщина вскинула глаза и увидела меня. То была Этельфлэд, ее хорошенькое личико было изможденным, осунувшимся и испуганным. Она плакала, глаза ее все еще блестели от слез. Похоже, сперва она меня не узнала, но потом нерешительно мне улыбнулась. Я улыбнулся в ответ, поклонился и пошел дальше.

И стал думать о Лундене.

В Винтанкестере мы договорились, что Этельред спустится вниз по реке к Коккхэму и приведет гвардию Альфреда, собственных воинов и всех людей, каких сможет собрать в своих обширных владениях в Южной Мерсии. Как только он появится, мы двинемся на Лунден с его войском, беррокскирским фирдом и моими гвардейцами. Альфред торопил нас, и Этельред пообещал, что будет готов через две недели.

Однако прошел целый месяц, а Этельред так и не явился.

Первые птенцы этого года пробовали крылья среди деревьев, на которых еще не полностью распустились листья. Груши стояли в белом цвету, и трясогузки, свившие гнезда под свесом нашей тростниковой крыши, сновали туда-сюда. Я наблюдал, как кукушка пристально смотрит на эти гнезда, собираясь оставить свое яйцо среди кладки трясогузок. Кукушка еще не начала куковать, но скоро это случится, а Альфред хотел, чтобы к тому времени Лунден был взят.

Я ждал.

Мне было скучно, как и моим воинам, которые приготовились к войне и хандрили от мира. Их было пятьдесят шесть – немного, едва хватило бы на команду корабля, но люди стоили дорого, а в те дни я копил серебро.

Пятеро из этих человек были юнцами, никогда еще не сталкивавшимися с крайним испытанием – битвой, где следовало стоять в «стене щитов». Поэтому, пока мы ждали Этельреда, я день за днем нещадно муштровал этих пятерых. Одним из них был Осферт, незаконнорожденный сын Альфреда.

– От него никакой пользы, – все время повторял мне Финан.

– Дай ему время, – неизменно отвечал я.

– Дай ему датский клинок, – злобно проговорил Финан, – и молись, чтобы клинок этот вспорол его монашеское брюхо.

Он сплюнул.

– Я думал, король хочет, чтобы ты вернул его в Винтанкестер.

– Хочет.

– Так почему бы тебе не отослать его обратно? Для нас от него никакого толку!