Ничего не происходит, и Дафна нервничает еще больше. Она едва чувствует, как Аурелия берет ее и Байра за руки, соединяя их и поднимая вверх, к стеклянному потолку, сквозь который на них падает свет звезд.

– Звезды, благословите эту пару – принцессу Дафну Терезу Солунэ и принца Байра Дисана – мудростью и процветанием. От вашего имени я объявляю их мужем и женой, и да будет так, пока вы не решите позвать их домой.

Дафна едва слышит одобрительные возгласы гостей, едва замечает, что глаза Аурелии задерживаются на ней с каким-то не поддающимся описанию чувством. Смутно она ощущает, как рука Байра сжимает ее руку, слышит, как он тихо произносит ее имя. Она понимает, что ничего не произошло, никакой катастрофы не случилось, и у этой церемонии, кажется, вообще не было никаких скрытых мотивов.

Они с Байром теперь и в самом деле женаты.

Беатрис

Спустя почти четыре часа Беатрис, Паскаль, Эмброуз и Жизелла добираются до конца туннеля и выходят в сырой, темный подвал. Оттуда они поднимаются по лестнице и проходят в убежище, где находят корзину со свежей одеждой. Она более простая, чем наряд Беатрис и Паскаля, и гораздо менее заметная, чем форма дворцовых слуг, которую носят Жизелла и Эмброуз. Там же лежат свертки с хлебом и сыром, которые мать Виоли и ее друзья из «Алого лепестка» заранее сюда принесли после того, как Паскаль послал им весточку. У дома они оставили им четырех лошадей. Не теряя времени даром, все переодеваются и покидают свое временное убежище.

Императрица будет ждать, что они направятся на север, и, без сомнения, выставит патруль вдоль границы с Фривом, поэтому вместо этого Беатрис ведет их маленькую группу к озеру Остерия. Добравшись до побережья, они смогут взойти на борт и проделать оставшийся путь на кораблях. Беатрис, Паскаль и Эмброуз до Фрива, а Жизелла – до Селларии.

Они не останавливаются на отдых до самого полудня следующего дня, когда все четверо уже настолько измучены, что чуть не падают с лошадей. Найдя гостиницу недалеко от южного берега озера Остерия, они платят за две комнаты. Паскаль и Эмброуз заселяются в одну, а Беатрис и Жизелла – в другую. Жизелла – едва ли тот человек, с кем Беатрис хотела делить комнату, кто-то же должен присматривать за ней. По крайней мере, до тех пор, пока они не доберутся до озера и не разойдутся в разные стороны. В их комнате за ширмой стоит ванна с горячей водой, и пока Жизелла моется, Беатрис решается подсыпать снотворное в одну из мисок с супом, который хозяин гостиницы принес им на обед. Оно достаточно сильное, чтобы Жизелла оставалась без сознания остаток дня и ночь.

Жизелла выходит из-за ширмы, уже переодевшись в сорочку, и ее светлые волосы, мокрые и заплетенные в косу, свисают через плечо. Она устремляет взгляд прямо на тарелку с супом, которую Беатрис оставила на столике у кровати.

– Я так понимаю, это для меня, – говорит Жизелла. Она слегка хрипит – это почти что первая ее фраза с тех пор, как они покинули дворец.

– Прошу, скажи, что ты не думаешь, будто я настолько глупа, что буду это есть.

Беатрис вздыхает и показывает ей палец с кольцом с ядом.

– Твой выбор, Жизелла, – говорит она, крутя его вокруг пальца так, чтобы Жизелла могла увидеть иглу. – Я выполнила свою часть сделки, но это не значит, что я доверяю тебе настолько, чтобы спать рядом с тобой, если не могу быть уверена, что ты тоже уснешь.

Поджав губы, Жизелла смотрит на кольцо.

– И каков твой план? – спрашивает она.

Беатрис пожимает плечами.

– Я не хочу, чтобы ты сама по себе шаталась по Бессемии, так, что мы останемся вместе, пока не доберемся до гавани, и ты сможешь сесть на корабль до Селларии.

– А вы куда направитесь? – спрашивает Жизелла. – Во Фрив? Или еще дальше?

Беатрис только улыбается.

– Ты же не думаешь, что я тебе расскажу.

Жизелла поджимает губы, но через мгновение кивает и, взяв со стола тарелку с супом, подносит ее ко рту и делает пару глотков. Только тогда Беатрис понимает, что там, в темнице, ее наверняка почти не кормили. Укол сочувствия, который приходит вслед за этим осознанием, раздражает Беатрис. Жизелла не заслуживает сочувствия.

– Ты можешь доесть, – говорит ей Беатрис. – Я добавила не слишком много снотворного – ровно столько, чтобы ты проспала до рассвета.

– Уж прости, если я не доверяю твоему опыту по части ядов, – говорит Жизелла, хотя через мгновение делает еще глоток, потом еще.

– В конце концов, ты сама обращалась ко мне за помощью, чтобы с ними разобраться.

Она делает паузу, доедая суп.

– Так что, яд сработал?

Беатрис отводит взгляд, думая о безжизненных глазах Найджелуса.

– Да, – говорит она. – Хотя и не против моей первоначальной цели. Ситуация изменилась, пришлось приспосабливать. У меня будет еще один шанс.

Произнося эти слова, она задается вопросом, правда ли это. Нет, она в любом случае сделает все, чтобы они оказались правдой.

Они готовятся ко сну быстро и не обмениваясь больше ни словом. Улегшись по разные стороны кровати, девушки забираются каждая под свое одеяло. Как бы Беатрис ни устала, она не позволяет себе засыпать. Она не уснет, пока не будет уверена, что Жизелла без сознания.

Как раз в тот момент, когда Беатрис собирается перевернуться и проверить, действительно ли девушка уже спит, та заговаривает.

– Как бы то ни было, мне очень жаль, – говорит она.

Это последнее, что слышит Беатрис, прежде чем чувствует, как к ее затылку прижимается игла и мир погружается во тьму.

Маргаро

Императрица Маргаро чувствует запах тела сразу, как только заходит в лабораторию Найджелуса. Прошло два дня с тех пор, как она видела Найджелуса на балу – в ту же ночь, когда она в последний раз видела Беатрис. Она предположила, что он увлекся одним из своих экспериментов, но настало время сообщить ему о своих новых планах, и это не могло ждать. Теперь, почувствовав запах гниющей плоти, Маргаро понимает, что начинает нервничать.

Мухи подсказывают ей, где находится тело, – из шкафа доносится их непрекращающееся жужжание. Когда она открывает дверцу, тело Найджелуса вываливается наружу, прямо ей на ноги. С криком отвращения Маргаро отступает назад.

Какая мерзость, думает она, глядя на него сверху вниз. Сегодня она надела новые