— Сколько лет этому мальчику?

— Восемь. Он родился в Нанкине.

— Ага, — проговорила Цзян, — выходит, он вдвое старше моей дочери. — Она внимательно смотрела на Убийцу, желая увидеть, как он отреагирует на упоминание о ее японской дочери. Когда никакой реакции не последовало, она продолжала: — Спрятать китайского мальчика дело нехитрое.

— Мальчик не согласится расстаться с фань куэй. Тот для него как отец.

— Это все осложняет. — Цзян встала с кровати, налила в чашку горячей воды из термоса и отпила несколько глотков. — Есть один человек, который у меня в долгу. Он может спрятать даже белого человека в азиатском городе.

* * *

Сказитель был неописуемо удивлен, когда во время репетиции повернулся и увидел Цзян, стоявшую возле кулис. Объявив перерыв, он отпустил актеров и изящной походкой двинулся к тому месту, где стояла нежданная гостья.

— Вы мой должник, — без всяких предисловий проговорила Цзян.

— Я помню, — ответил Сказитель.

— И теперь я хочу, чтобы вы отдали мне долг.

— Всегда с радостью, если только смогу, — настороженно ответил Сказитель.

— Сможете, уверяю вас. — Цзян повернула голову и кого-то позвала. К ней подошла застенчивая, похожая на японку девочка в очках и взяла ее за руку. — Ты сейчас должна вернуться к моей сестре, — проговорила Цзян на довольно сносном японском. — А пока познакомься, Акико, это знаменитый Сказитель. Поздоровайся с ним.

— Здравствуйте, — сказала девочка по-китайски.

— Это ваша…

— Да, это моя дочь, Сказитель, а долг мне вы должны будете отдать сегодня ночью, после захода луны. Приготовьтесь.

* * *

Цзян решила лично сообщить о своих планах Лоа Вэй Фэню.

— Нынче ночью? — уточнил он.

— Да, после захода луны.

Убийца покачал головой.

— В чем дело? — спросила Цзян.

— А куда девать нашего нового маленького знакомца?

— Ты сможешь исчезнуть после того, как уедут рыжеволосый фань куэй и его сын?

— Легко.

— Значит, не имеет смысла и дальше держать в плену маленького уборщика ночных горшков.

Убийца задумался. Что-то в этом мальчике тронуло его душу. Наконец он кивнул.

За час до захода луны Лоа Вэй Фэнь вывел Фона обратно на улицу.

— Если ты снова придешь сюда, чтобы повидаться с нами, нас здесь уже не будет. Так что отправляйся домой, мальчик.

Фон в нерешительности переминался с ноги на ногу.

— Ты чего? — спросил Лоа Вэй Фэнь.

— А вы не могли бы вернуть мне бусины, подаренные отцом?

Убийца сунул руку в карман, вытащил бусины и положил их в маленькую ладошку мальчика.

— Спасибо, — поблагодарил тот и, сделав два шага, остановился. В следующее мгновенье он бросился на грудь Лоа Вэй Фэню и крепко прижался к нему.

Лоа Вэй Фэнь ласково погладил мальчугана по голове и сказал:

— Крепись, сынок. Сейчас мы все должны быть стойкими и храбрыми.

Фон кивнул, хотя уже устал от того, что все призывают его быть храбрым. Он опустил взгляд на бусины в своей руке, а когда вновь поднял глаза, Лоа Вэй Фэня уже не было.

* * *

После захода луны пылинки от старых театральных сидений поднялись в широкие полосы света, струившегося со сцены, и воздух наполнился крохотными пляшущими звездочками. На сцене находился Сказитель в богатом убранстве Принцессы Востока. Он выполнил сложную комбинацию шагов, поднял руку к голове, нагнул одно из павлиньих перьев, которыми был украшен его головной убор, и зажал его в зубах. Затем он выгнул спину, повернулся к зрительному залу и, балансируя на одной ноге, принял столь причудливую позу, что у Убийцы перехватило дыхание. Осознание того, что все это делает мужчина, одетый в женские одежды, делало зрелище еще более захватывающим.

— Хоа! — от всей души закричал Убийца, и Сказитель, не меняя позы, благодарно наклонил голову в его направлении.

Затем он развернулся, выполнил еще одну замысловатую комбинацию шагов и сделал сальто, даже не прикоснувшись руками к сцене, после чего достал бамбуковую палку с прицепленным к ней конским хвостом и проскакал через всю сцену, причем с такой грацией и изяществом, что его голова оставалась неподвижной.

Из темноты послышалось еще одно «Хоа!». Оно принадлежало Цзян, сидевшей позади Лоа Вэй Фэня. Принцесса остановилась. Красный грим вокруг глаз стал таять на ее лице и струйками побежал по намазанным белилами щекам. В этот момент каждый был готов поклясться, что это текут кровавые слезы.

И вдруг Принцесса Востока, как по волшебству, превратилась в уже немолодого мужчину, Сказителя. Он прошел вперед, сел на краю сцены и повесил на плечо полотенце.

— Вы готовы вернуть мне долг?

— Честный человек всегда отдает долги, — устало кивнул Сказитель.

Лоа Вэй Фэнь негромко свистнул. Открылась боковая дверь, и в зал вошли Максимилиан и его китайский сын. Мужчина сразу же закрыл за собой дверь. Они стояли в густой тени и ждали.

Сказитель быстро встал и подошел к левой кулисе. Софиты на сцене погасли, и зажглась единственная лампочка торшера, стоявшего посередине сцены.

Убийца напрягся и обернулся: позади него стоял Сказитель.

— Я уже видел вас, — сказал он.

— Где?

— Давным-давно, много лет назад, в каком-то другом месте. В спектакле.

Лоа Вэй Фэнь знал о своем знаменитом предке, который действительно играл в пьесе прежней Сказительницы, но вряд ли Сказитель мог иметь в виду того Убийцу.

— Я очень благодарен вам, — повернувшись к Цзян, проговорил Сказитель.

— За что? — удивилась она.

— Я понял, как нужно играть Принцессу, наблюдая за вами.

— Ваши слова делают мне честь. — Впервые за многие, многие годы Цзян залилась краской.

Сказитель дотронулся до ее лица кончиками пальцев — так легко, что она даже не была уверена, действительно ли он прикоснулся к ней. Ее тело неожиданно пронзила молния желания, а потом — грусть. Такая глубокая, что Цзян отвернулась, чтобы мужчина не видел ее лица.

— Пусть они поднимутся на сцену, — сказал, отступив назад, Сказитель.

Через несколько секунд Максимилиан и его сын впервые в жизни вышли на театральную сцену. Позади них горела лампа, поэтому из зрительного зала они выглядели двумя темными силуэтами на светлом фоне.

— Вы можете поднять мальчика? — спросил Сказитель из темноты зала.

Максимилиан поднял сына на руки.

Лоа Вэй Фэнь пытался понять, зачем Сказителю это понадобилось.