Тихо рассмеявшись, она стала помогать ему.

Её собственное платье, волшебным образом, куда-то делось, и Таня очутилась на кровати в одних трусиках.

Сильное, гибкое тело нависло сверху, и волчица почувствовала дрожь, пронизавшую ее тело вслед за обжигающим взглядом мужа.

— Какая же ты красивая! — выдохнул Андрей. — Я хочу целовать тебя. Всю. Везде!

И подкрепил свои слова делом.

Прошелся по ушку, спустился по скуле к губам, обвёл их контур пальцем. Втянул нижнюю, потом — верхнюю и перешел к шее.

Нежно, чувственно, невесомо — от его губ она загоралась больше и больше.

Андрей не спешил. Уделил внимание груди, расцеловал животик, медленно стянул трусики, плавно развёл ее бедра и устроился между ними.

— Какая же ты красивая! — повторил он, любуясь женой. — Красивая, вкусная, нежная!

Сжав руками простынь, Татьяна выгибалась от откровенных ласк, таяла и взлетала всё выше и выше, и в один момент сорвалась оглушительным удовольствием.

— Андрей! А-ах!

А он не прекращал ласкать, гладить и использовать язык и губы так, что у неё перед глазами мерцали звёздочки.

Когда её тело перестало вздрагивать от наслаждения, муж погладил ее ноги, поднял их, согнув в коленях, и развёл в стороны. Затем, приподнялся на руках, и, глядя ей в глаза, прошептал:

— Счастье моё!

Таня, всё еще не отошедшая от первого оргазма, почувствовала, как головка его члена коснулась её лона.

Ей казалось, что после пережитого восторга, она еще не скоро сможет снова возбудиться. Однако ощущение члена внутри себя задевало какие-то неведомые ей струны, и Таня, с изумлением, обнаружила, что сама подается навстречу, стонет, пытаясь вобрать его целиком, глубже, полнее, ближе. И едва не умирает от нарастающего удовольствия.

Взгляд, затуманенный страстью, остановился на свежей метке, которую она сама, вернее, её Серая, поставила мужу какой-то час назад, и она потянулась к ней. Прошлась губами, чувствуя, что Андрей делает то же самое с её меткой, выгибаясь и вскрикивая от волны наслаждения, раскручивающейся, заполняющей всю ее, забирая без остатка и отдавая всё до последней капли.

Пик накрыл обоих одновременно. Невыносимо остро и ярко. До мурашек и вспышек, до щемящей нежности и сладкой боли, до почти остановившегося дыхания и бешено стучащего сердца.

— Моя, — прохрипел мужчина и поцеловал бережно и успокаивающе. — Ты — необыкновенная! Как я жил все это время — без тебя?? Луна, как же я тебя люблю!

— Мой, — отозвалась прерывающимся голосом женщина. — Я и не знала, что это может быть, вот так. Люблю тебя!

— Что ты чувствуешь? Я не повредил?

— Не повредил. Я же — волчица, и не настолько хрупка, — улыбнулась Татьяна. — А чувствую я сейчас огромную благодарность.

— Благодарность? — растерянно переспросил Андрей. — К кому?

— К Дёмину. Если бы не его поступок, то я никогда не смогла бы стать свободной и забрать тебя себе.

— Я думаю, тебе надо ехать на Саммит, — убежденно сказала Татьяна. — В первую очередь, это съезд Верховных. Вас всего-то пятеро на весь мир. Отсутствие одного будет более чем заметно.

— Я же только-только обрёл пару, все поймут, — Андрей увернулся от подушки и сгрёб жену в охапку. — Нельзя поднимать руку, лапу и клык на Верховного, самка! Наказание будет неизбежным и беспощадным!

И наказывал так старательно и горячо, что из спальни они выбрались только через три часа и потому, что пора было кормить близнецов.

— Матвей прекрасно меня заменит, — продолжил тему мужчина, с умилением наблюдая, как малыши насыщаются.

— А, если будет что-то срочное или важное, что можешь решить только ты?

— У меня — семья. Это и есть — самое важное. Что же до других важных, но второстепенных дел, которые могу решить только я, то есть телефон, вотсапп, Скайп и так далее.

— Я вчера беседовала с Антонио, он договорился с каким-то светилом из наших, из оборотней — тот тебя посмотрит. Говорит, может быть, ещё не всё потеряно, и ты еще сможешь стать отцом.

— Таня — у нас трое замечательных щенков, я совершенно счастлив. Зачем куда-то ехать, я же не ящерица, чтобы оторванное выросло заново.

— Оторванное? — Таня выразительно посмотрела на мужа. — Вот, уж, не сказала бы. По моему мнению, у тебя всё на месте и прекрасно функционирует.

— Образно говоря, оторванное, — рассмеялся Андрей. — Я знаю, что ты переживаешь за меня, но, поверь — я не просто смирился, я нашел альтернативу и она меня полностью устраивает. И, раз отец до сих пор не успокоился, то я, тем более, никуда не поеду.

— Почему?

— Пока у него есть надежда. Но после обследования и подтверждения необратимости моего состояния, он её потеряет, а терять надежду весьма болезненно. Расстроенный альфа Диких — это, скажу тебе, серьёзное испытание для окружающих.

— Мы поедем все вместе, — внезапно заявила Татьяна. — Не смотри так — близнецы прекрасно перенесут дорогу, Стася — тем более. Пора уже деду познакомиться с внуками и невесткой.

— Гм… Стасина школа?

— Андрей, я тебя умоляю! В школе — каникулы! Мы прекрасно слетаем на твой Саммит, наконец, пообщаемся с Антонио и, вообще, чудесно проведём время. Правда, Станиславу Полонские ждут на каникулы, но мы, наверное, можем и Светлану с собой забрать? Я, знаешь ли, дальше Никишина, нигде не была, мне хочется мир посмотреть. А тут — такой повод!

Против последнего аргумента Андрею возражать было нечем.

Да, он и сам знал, что Татьяна — это его слабость, отказать ей он ни в чем не мог. Даже удивительно, как редко жена этим пользовалась.

— Я включил в состав делегации Дёмина, — осторожно напомнил он.

— Ну и что? — пожала плечами волчица. — Меня это не волнует. Я, что думаю, надо взять Катерину и Полину с Вероникой.

— Это — обязательно, — поддержал Андрей, — иначе, мы будем вынуждены всюду таскать щенков с собой. Няни и присмотрят, пока мы будем заняты, и развлекут. Стасю в Диснейленд свозим, обязательно выберу время. Только, вот ещё — Таня, мы летим, но никакое обследование я проходить не стану, и даже не уговаривай!

— Хорошо, — вздохнула Татьяна, — когда ты начинаешь строить из себя альфу, то становишься ледяной колючкой. Перестань хмуриться и всех морозить. Улыбнись! Да, уже лучше.

Нью-Йорк встретил солнцем и морозцем. Снега нет, зато, есть ветер, который пробирает до глубин организма.

Волкам, конечно, не особенно холодно, а люди передвигались ускоренными темпами от старбакса к старбаксу.

Занятая детьми, Татьяна не обратила внимания, каким тоскливым взглядом, украдкой, смотрел на них Кирилл, но это заметил Андрей. Проходя мимо, наклонился и коротко бросил: