Были попытки использования культурно-просветительского аппарата для пропаганды. Так, Кунгурская группа анархистов, разгромленная в ходе арестов 1924 г., пыталась использовать для пропаганды «нардома, избы-читальни, библиотеки» в селах. В большинстве своем (15 из 40) членами группы были учителя. Среди них – наиболее активные кунгурские анархисты – Григорий Шабаршин и Черников.

Легальное противостояние политике правящей партии было опасно. Так, 10 июня 1922 г. двое анархистов использовали для протеста против репрессий и пропаганды своих идей официозную демонстрацию, организованную МК РКП(б) и профсоюзным руководством с призывом вынести смертный приговор членам ЦК ПСР. На поднятом анархистами черном знамени был написан лозунг: «Долой смертную казнь!» Тем самым они продемонстрировали свой протест против предполагаемого приговора. По данным отчетов ВЧК, большая часть демонстрантов заступалась за анархистов, когда пробольшевистски настроенные участники шествия пытались расправиться с ними. Сочувствующие обратились к анархистам со следующими словами: «Товарищи, мы с вами, мы сами против смертной казни, но, ради всего, отойдите от нас, не то нас сократят». На Трубной площади анархисты были арестованы и отправлены в ГПУ.

Такие же результаты имели и более безобидные действия. К аресту 6 членов ВФА во главе с Ю. Криницким привел организованный ими весной 1925 г. провал коммунистов на выборах в Исполнительное бюро Российского института истории искусств (Ленинград). Репрессии вынудили часть анархистов идти на формальные компромиссы, создавать видимость участия в официальных кампаниях, чтобы открыть островки легальной работы. Так, в июле 1923 г. во Владимирской губ. анархист Еремеев вел пропаганду под видом лекций по атеизму. Ярким примером деятельности такого рода стала попытка участия московских анархистов в августе 1927 г. в международной кампании в защиту Н. Сакко и Б. Ванцетти. Было создано «бюро по защите», секретарем которого стал В.В. Бармаш. Но отказ админотдела Моссовета в разрешении легального митинга привел инициаторов к подпольной работе. В начале августа 1927 г. член бюро Н.И. Варшавский отпечатал и нелегально распространил листовку с призывом к борьбе за освобождение политзаключенных в СССР, созданию независимых профсоюзов, борьбе за уничтожение государства. Фактически «бюро защиты» предприняло последнюю попытку организовать в СССР легальную политическую акцию анархистов. В то же время дело Сакко и Ванцетти получило отклик и в других регионах СССР. Так, на официозном митинге солидарности, который прошел 28 августа 1927 г. в Бежице, рабочий-анархист Евдокимов открыто изложил свою позицию, которая ничем не отличалась от того, что писал в листовке Варшавский.

Своеобразным очагом свободной пропаганды анархических идей в 1923–1929 гг. стал Музей имени П.А. Кропоткина. В его аудиториях могли читать лекции по теории и истории анархизма представители различных анархистских течений. Не касаясь вопросов политики правящей партии, часто они действовали, используя исторические и философские темы. Так, например, Петров-Павлов 28 сентября 1924 г. в честь 60-летия Первого Интернационала прочитал доклад о деятельности этой организации, подчеркнув значительную роль анархистов, в том числе М.А. Бакунина, в ее истории, а также преемственность от МТР стратегии и программных принципов анархо-синдикалистских профсоюзов Испании, Италии, Франции и Южной Америки. «Всякое государство, буржуазное или социалистическое, безразлично, – жандарм, охраняющий капитал, частный – при господстве буржуазии, государственный – при социализме. Меняется форма, сущность – рабство – остается. Государство, даже рабочее, – враг пролетариата. Следовательно, наипервейшей, неотложной задачей рабочих, профессиональных, автономно-независимых внепартийных союзов (на которые еще указывал Бакунин во времена I-го Интернационала) является высвобождение из государственного насилия и поднятие значения производственных организаций, которые во время коренной социальной ломки помогут нарождающемуся свободному обществу провести в жизнь анархический коммунизм», – так он завершил свое выступление.

Вокруг музея возникали и другие легальные анархистские организации, чаще всего носившие просветительский и историко-мемориальный характер. Так, в мае 1926–1927 гг. действовал «Бакунинский комитет», образованный московскими анархистами с целью подготовки мероприятий и издания сборника, посвященного 100-летию со дня смерти М.А. Бакунина. Предполагалась также работа по открытию его музея. Во главе комитета находился Секретариат в составе А.А. Борового, М.П. Сажина, А.А. Солоновича и И.В. Хархардина. В Музее имени П.А. Кропоткина была организована выставка, посвященная Бакунину. 1 июля 1926 г. в Политехническом музее состоялся вечер в его память, в котором приняли участие известные анархисты. Вскоре под редакцией Борового был издан сборник «Михаилу Бакунину. 1876–1926. Очерки истории анархического движения в России». Секретариат Бакунинского комитета также вел переписку с анархистами-эмигрантами.

В конце марта 1926 г. был создан Комитет по увековечению памяти А.А. Карелина. В его состав входили 30 чел. Среди них четверо родственников Карелина (брат, сестра, племянница и ее муж). Известны фамилии некоторых членов комитета: А.В. Андреев, Г.И. Аносов, Д.А. Бем, Н.К. Богомолов, М.М. Брендстед, М.А. Карелин, Л.В. Кафка, К.Н. Медынцев, А.А. и А.О. Солонович, И.Н. Уйттенховен, И.В. Хархардин и В.С. Худолей. Его заседания проходили на квартире Солоновичей. Многие из участников комитета одновременно состояли в кружках анархо-мистиков. Целью его деятельности было изучение и издание идейного наследия Аполлона Карелина и создание музея его имени. Своими хлопотами члены комитета добились устройства вдовы Карелина, Е. Карелиной, в Дом Ильича (дом инвалидов) и выплаты персональной пенсии его сестре. В пользу комитета были проведены два концерта. Первый – в помещении ОПК, второй – в зале Академии художеств. В состав Секретариата Карелинского комитета входили А.В. Андреев, Н.К. Богомолов, М.М. Брендстед, К.Н. Медынцев, А.О. Солонович и И.Н. Уйттенховен. Они вели переписку с анархистскими организациями эмиграции, информируя их о деятельности «Черного Креста помощи заключенным и нуждающимся анархистам». Велись протоколы заседания Комитета, книга которых была изъята при аресте А.А. Солоновича в 1930 г. В 1927 г. из него вышли Хархардин и Худолей. После арестов московских анархистов в 1929 г. собрания комитета были прекращены. Официально же он прекратил существовашие в 1930 г. в результате арестов его участников. К этому моменту в его составе оставались А.В. Андреев, Г.И. Аносов, Н.К. Богомолов, А.О. Солонович, И.Н. Уйттенховен и четверо родственников Карелина.

Сталкиваясь с активной деятельностью анархистов и все возрастающим интересом к их деятельности со стороны широких слоев населения, правящая партия шла по пути постепенной ликвидации анархистских организаций. Так, уже к началу 1922 г., в результате арестов ее лидеров, прекратила свое существование ВСАУ. В июле 1922 г. вышло очередное циркулярное письмо ОГПУ по анархистам, предписывавшее вести со сторонниками безвластия борьбу путем арестов. Но главную роль должно было сыграть «внутреннее осведомление», призванное «парализовать работу анархистов». В 1923 г. были закрыты клуб и типография пананархистов в Москве, но затем вновь открыты по рекомендации заместителя председателя ГПУ И.С. Уншлихта, заявившего: «Существование этой группировки в Москве с клубом и типографией, как компрометирующей анархистское движение в целом, – желательно». В 1924 г. была ликвидирована Организация анархистов-универсалистов (интериндивидуалистов), а ее лидер А. Гордин вместе со своей женй З. Ворониной бежал через границу в Китай. В следующем году, после голодовки, ареста и помещения в психиатрическую больницу его брата, З.-В. Гордина, требовавшего разрешить ему выезд в Мексику с целью распространения изобретенного им языка АО, была закрыта руководимая им «Всеизобретальня». В октябре 1925 г. в результате самороспуска прекратили свою деятельность секретариаты Всероссийской федерации анархистов (ВФА) и Всероссийской федерации анархистов-коммунистов (ВФАК), в 1929 г. был закрыт издательский и книготорговый кооператив «Голос труда», в 1930 г. – Анархическая секция Музея П.А. Кропоткина. В этой ситуации даже руководство Кропоткинского музея, близкой анархистам общественной организации, периодически отказывало им в праве на ведение пропаганды в своих стенах, что послужило причиной конфликтов между ними в 1925 и 1928 гг., приобретших характер скандала, вышедшего на международный уровень.