— Пробьем. На три? Один, два…

Хеймрик ударил не глядя. Ни один маг не встречал бы радушно тех, кто телепортировался в его кабинет с эффектом бронебойного тарана, круша щиты, но милорд Юлиус был настроен более чем серьезно: три из пяти отражателей, которыми Крейг снабдил Оливера, в мгновение выгорели дотла, в оставшихся хорошо, если половина заряда сохранилась. Что случилось бы с самим Оливером и с Нелл без этих артефактов, думать не хотелось, да и некогда было. Следующий удар, теперь ментальный, не заставил себя ждать, и пришлось сконцентрироваться на защите.

У Нелл, прикрываемой не только амулетами, но и мужем, возможностей атаковать в ответ было больше, и она не преминула этим воспользоваться. Ударила без изысков, не тратя времени на плетение, но мощно, чистой силой и огнем, и Хеймрик, вынужденный тушить задымившийся на груди сюртук, отвлекся от попыток выжечь гостям мозги. Оливер, перенастроив защиты, внес свою лепту, заставив глисетца отбиваться еще и от роя вгрызающихся в него на астральном уровне мелких проклятий.

Вскользь Оливер подумал, что такого лорд Аштон точно не одобрил бы. А еще о том, как ему повезло с женой. Если бы пришлось столкнуться с Хеймриком один на один, менталиста получилось бы только убить, а с помощью Нелл удалось аккуратно спеленать глисетца заклинаниями и зафиксировать в кресле.

— Охрана, — напомнила Нелл.

Полностью отключить оповестительную сеть им не удаюсь, и охрана университета вот-вот должна была получить тревожный сигнал из дома ректора. Выигрывая время, Оливер активировал разрушающие заклинания, заблаговременно наложенные на питающие артефакты общей защиты, которые показал на плане Джерри. По крайней мере восемь минут у них будет.

Хеймрик, тяжело отдышавшись, смог наконец-то разглядеть гостей и мерзко усмехнулся.

— Молодцы, — похвалил с издевкой. — Сильны, укатали старика. И что теперь? Как собираетесь объяснять все это? Вторжение, поджог… К слову, вы прекрасная пара. Нелл, радость моя, Оливер рассказывал тебе о своей страсти к поджигательству? На втором курсе, кажется, да? Представляешь, подпалил пожарную часть, которая сама — сплошь противоогненный артефакт. Так никому и не признался, как ему это удалось. А Нелли у нас поджигала сухую траву и старые газеты и в десять лет чуть не сожгла комнату в пансионе, где жила. Без злого умысла, конечно, у пиротиков на этапе овладения силой бывают подобные, хе-хе, вспышки…

Неуместная болтовня отвлекала. Путала мысли. Заставляла то вспоминать глупое пари, заключенное почти три десятка лет назад с однокурсниками, то вдруг представлять худенькую рыжеволосую девочку, разжигающую в ладошках огонек, чтобы выпустить его на высушенную летним зноем лужайку. Девочка улыбалась, и хотелось улыбнуться ей в ответ, прикоснуться, погладить растрепанные волосы, на ветру похожие на язычки пламени…

Оливер упустил момент, когда это пламя взвилось вверх огненным смерчем, поглотив и девочку, и лужайку, и весь мир вокруг. На голову с силой кузнечного молота рухнула тьма.

— Отпусти его! — прорезал мрак голос Нелл. — Отпусти, или…

Тьма стала плотнее, а потом вдруг сменилась маревом портала. Оливер увидел себя сидящим на холодном каменном полу большого круглого помещения со сводчатым потолком, а вокруг одна за другой загорались толстые черные свечи. В ярде от него выпал из воронки Хеймрик и бессильно завалился на спину. Глисетец уже не ухмылялся. Тело его по-прежнему было обездвижено магией, но головой он вертел из стороны в сторону, и в округлившихся глазах читались узнавание и испуг.

— Я предупреждала, — процедила Нелл, появляясь рядом со своим бывшим ректором. — Предупреждала…

Она толкнула воздух ладонью от себя, и Хеймрика швырнуло на середину зала, прямо в центр вычерченного на полу рисунка.

— Я не только газеты жгла, милорд Юлиус, — неспешно произнесла Нелл, приближаясь к нему. — Я еще и училась тут, помните? А помните на кого?

— Ты… — прохрипел менталист. — Ты…

Ничто другое он произнести не мог.

— Я, — согласилась с ним Нелл. — Я — Хелена Вандер-Рут. Вам не стоило забывать об этом. И подсылать ко мне в академию убийцу не стоило. Следовало прийти самому, и мы решили бы дело миром. Мы решили бы, — говорила она, медленно обходя лежащего человека по кругу. — Мы ведь уже договорились однажды, да? И я не нарушила условий того договора… Разве что выжила, но это форс-мажор…

Оливер попытался подняться на ноги, но удерживающее его волю в силках заклинание Хеймрика, отчего-то не действовавшее на Нелл, еще не распалось. Получилось лишь подползти поближе, чтобы расслышать сдавленный шепот глисетца:

— Договоримся… Чего ты хочешь?

— Несколько минут назад я хотела лишь объяснений. Сейчас… хочу, чтобы вы испытали то, через что пришлось пройти мне. Всех впечатлений я вам не обеспечу, но основное… Вам хватит, милорд Юлиус.

— Ты не сможешь…

— Смогу. Я — Вандер-Рут. Мне не нужна полная звезда, чтобы призвать высшего. Я справлюсь и в одиночку.

Откуда у нее в руках взялся ритуальный нож с массивной рукоятью и испещренным рунами клинком, Оливер не понял. Дальнейшему развитию событий помешать не мог. Не получилось даже крикнуть. Даже прошептать, чтобы она не делала этого. Только смотреть, как Нелл поднимает руки над головой менталиста, проводит лезвием по ладони и встряхивает пальцами. Капли ее крови падают на лицо Хеймрика, как бы тот ни мотал головой, пытаясь увернуться, но, чтобы наверняка, Нелл опускается на колени и прикладывает рассеченную ладонь к его лбу. Улыбается, и не только глисетца, но и Оливера пробирает озноб от этой ее улыбки. Оливеру пришли на память слова Хеймрика, сказанные в тот день, когда он поведал якобы правдивую версию давних событий: «Если бы ей удалось, ее экзамен выглядел бы так, будто бездна отверзается по щелчку ее пальцев». Сейчас это так и выглядело. Бездна откликнулась на призыв, едва прозвучали невнятным шепотом первые фразы. Повеяло холодом иной стороны. Пламя свечей затрепетало. По стенам расползлись морозные узоры.

Рисунок на полу, напитавшийся кровью последней из Вандер-Рутов, вспыхивает ярким голубым светом. Четыре луча устремляются к потолку и сходятся в одной точке, где поначалу медленно, а потом все быстрее и быстрее раскручивается, увеличиваясь в размерах, темная воронка. Она разрастается, нависает над Нелл и, кажется, вот-вот всосет в себя тоненькую и особенно хрупкую на фоне слепящего мрака фигурку. Но Хелена Вандер-Рут твердо стоит на ногах, по-прежнему сжимая в поднятой руке нож, и тьма, на миг заполнившая ее глаза, бессильно отступает. Воронка сужается, содрогается так, что эта дрожь отдается в стенах и каменном полу, а затем изрыгает из себя клок серого тумана, который медленно опускается к взывающей, превращаясь в самое страшное и уродливое из виденных Оливером существ. Оно в два раза выше человека и в два раза тоньше. Красная, словно кровоточащая кожа натягивается на его ребрах и выпирающем хребте. Ноги с массивными ступнями сгибаются в коленях в обратную сторону, словно у гигантского кузнечика. Длинные руки свисают до пола, и острые когти высекают искры из каменных плит. Лицо его — пустые глазницы и полная игольчатых зубов пасть. Безволосый череп венчают закрученные рога, а за спиной расправлены перепончатые черные крылья. Существо подходит к Нелл, обнимает ее со спины, гладит белоснежные волосы, скользит скрюченными пальцами по ее щее, и Оливер задыхается от омерзения и страха за нее. Но ей совсем не страшно. Повернув голову, она глядит на исчадие бездны почти с нежностью, опускает руку с ножом, а второй дотрагивается до витого рога, поглаживает ласково и шепчет что-то, указывая на распростертого на полу менталиста. Пасть существа раскрывается в жутком подобии улыбки. Оно отступает от Нелл и, отталкиваясь от пола руками и ногами, приближается к Хеймрику.