Но хватит. Пора заняться делом.

Еще одна сигарета. Чистый лист. Зажатый в пальцах карандаш.

Ни к чему отвлекаться на неразрешимые странности. Нужно срисовать схему призыва, убрать кристаллы и возвращаться к Оливеру. Пить чай и есть торт.

Торт был вкусный. Схема — странная.

Нелл никогда не видела подобного, хотя за годы учебы изучила немало вариантов призыва. Возможно, больше, чем многие практикующие демонологи. Ведь она — Вандер-Рут, она должна знать и уметь, даже если эти знания и умения ей не пригодятся. Участвовать в жертвоприношении она точно не планировала. Но пришлось…

— Не понимаю. — Она вертела схему так и этак, но, кроме отдельных элементов, не могла ничего разобрать. — Все какое-то… неправильное. Ведь никто не придумывает такое с нуля. Берутся стандартные схемы, корректируются с учетом поставленных целей, проверяются… Испытываются хотя бы раз, прежде чем опять добавить в них что-то новое… Кто этим занимался и когда? Сколько жертв понадобилось, чтобы убедиться в действенности обряда?

— Возможно, он позаимствован из каких-то забытых источников, — предположил Оливер.

— Как в том деле, о котором ты рассказывал? Возможно. Но где Олдридж и остальные нашли эти источники? Не в университетской библиотеке, я там каждую книгу, где хоть что-то было о демонах, прочла, включая сборники сказок.

— Четвертый?

— Наверняка, — кивнула Нелл и отдернула потянувшуюся к коробке с сигаретами руку. — Ты обратил внимание, какой он странный? Как будто и не живой человек, а… даже не знаю…

Оливер промолчал. Наверное, вчера он не присматривался к участникам ритуала и действительно видел в проекциях совсем не то, что Нелл. Подумав об этом, она все-таки закурила.

— У лорда Арчибальда наверняка есть опытные демонологи, которые сумеют разобраться. И тайные знания — это по их части. Все-таки я так и не получила диплом. И опыт у меня своеобразный…

— Я поговорю с ним, — пообещал Оливер.

— Придется отдать кристаллы. Если передать только схемы, они решат, что я что-то не так списала. Это выглядит полной несуразицей.

— Можно? Я ничего не смыслю в демонологии, но… — С ее молчаливого согласия Оливер придвинул к себе разложенные на столе листы. — И правда несуразица, — проговорил задумчиво и ткнул пальцем в центр схемы. — Для чего в призыве этот элемент?

— Не знаю. Именно этого не знаю.

— Демонологи используют комбинированные формулы? Задействуют другие виды темных чар?

— Непосредственно в призыве? — оживилась Нелл, по голосу мужа поняв, что вопрос не праздный. — Никогда о таком не слышала. Нежелательно отступать от проверенных схем, а чтобы вплести в ритуал что-то новое, потребовались бы годы теоретических изысканий и практические испытания, я говорила… А что?

— Не уверен, — сказал Оливер, не отрывая взгляда от схем, — но если это не из арсенала демонологов, предположил бы, что в схему включены элементы темных материй. Не сами проклятия, а параметры привязки. Вот это, мне кажется, имя.

Нелл присмотрелась. Темные материи она начала изучать лишь в академии, в университете, как и многие, для кого предмет не являлся базовым, зазубрила основы, сдала зачеты и задвинула ненужные знания в дальние уголки памяти. Но показанный Оливером элемент и впрямь чем-то напоминал виденные в учебниках схемы.

— Имя? — переспросила она с сомнением. — То есть жертвой в ритуале должна была стать Хелена Вандер-Рут, и никто иной не подошел бы? Я же говорила, каждое изменение должно пройти хотя бы одно испытание. Сколько, по-твоему, Хелен Вандер-Рут успели принести в жертву до меня?

— Необязательно Хелен. Когда ты уехала, я… Мне попалось несколько книг по демонологии, и там была история твоей семьи. Тогда я не придал этому значения, списал на опасность практической демонологии как таковой, но… Ты же знаешь, что почти никто из твоих предков не дожил до старости?

— Хочешь сказать, их приносили в жертву? — Нелл мрачно усмехнулась. — Занятная теория. Но я тоже изучала историю своей семьи. Мой дед сорвался со скалы во время обследования разлома, и, согласно дневникам экспедиции, тому были свидетели. Прадед отравился газом из-за плохой вентиляции в лаборатории. Свидетелей не было, но, как записали в исследовательском журнале, помещения потом проветривали еще два дня, а закрытую изнутри дверь пришлось выламывать. А мой отец умер дома. У меня на глазах. Ритуальный нож я над ним не держала.

— Прости, я…

Нелл зажмурилась и перевела дух.

— Ты меня прости. Наверное, в чем-то ты нрав, и что-то там есть от проклятия, и от распознающих чар, и от привязки к имени… Я просто не понимаю, как это все объединить в одном ритуале. Не понимаю, как такая схема может работать. Не понимаю… почему это случилось именно со мной…

Успокоительного в доме не было, и Оливер достал из буфета бутылку бренди. Он, она, прокуренная гостиная, ее сброшенные на пол туфли и разговоры ни о чем и обо всем — совсем как в их первую ночь.

— Так ты узнал у доктора, куда ушел Илдредвилль?

— Узнал, как он ушел.

— Подозреваю, что внезапно. — Бутылку они уже ополовинили, и Нелл улыбалась почти по-настоящему, без горечи и затаенной боли во взгляде.

Оливеру нравилась эта ее улыбка, а потому он не передал в точности слова Эдварда о том, что эльф ушел, увидев на столе те самые книги, по которым Элизабет придумала целый роман. Сказал, что знает человека, у которого много книг о демонах и демонологах. Возможно, он даже вернется и действительно принесет эти книги. Возможно, в них найдется описание странного ритуала. Но сейчас Оливер не хотел говорить об этом.

Нелл заговорила сама.

— Если я его найду, — произнесла она медленно, рассматривая свое отражение в бокале. — Если найду и убью. Что-нибудь изменится?

— Да, — ответил, подумав, Оливер. — И нет. Ты будешь знать, что тебе больше некого бояться, но в остальном… Станет только хуже. Поэтому… я его убью. Мне это… — Он передернул плечами, опрокинул в себя содержимое бокала и налил еще.

— Сколько их было? — спросила Нелл после паузы.

— Не знаю, — ответил он честно. — Никто не знает.

— Почему?

— Переходящее проклятие. Был нож, которым убили Джинни. Веревка, на которой повесили ее мужа… Но я не хотел ограничиваться исполнителями. Проложил связь. От убийц… к другим убийцам. К каждому в их окружении, на ком была кровь, кто отдавал приказы или убивал сам, кто прикрывал убийц… Не получилось бы посчитать. Но невиновных там не было…

— А потом?

— Потом — откат. Темный откат. Эйфория. Слабость. Опять эйфория. Желание продолжить. Накрыть проклятием целый город, там ведь оставалось еще немало подонков. Или целый мир… Какой темный маг хоть раз не захотел бы стать темным властелином?

— Но ты не стал.