Добравшись до выхода, Ланарк нырнул под притолоку и закрыл за собой дверцу.

Не найдя выключателя, Ланарк в темноте поднялся по узкой винтовой лестнице почти до самого чердака и стал охлопывать стену. Наконец он наткнулся на грубую деревянную задвижку. Отодвинув ее, он с силой толкнул дверь и очутился под открытым небом, откуда смотрели звезды. То ли он попал не на ту лестницу, то ли не в ту дверь, но сейчас он стоял в желобе между двумя смутно различимыми скатами крыши. Судя по кухонным шумам — журчанию воды и звяканью посуды, — чердак находился неподалеку. Желоб явно тоже использовался для прохода, поэтому Ланарк двинулся на шум и уперся в каменный парапет, за которым виднелась внизу городская площадь. Если не считать двух крохотных фигурок, ее пресекавших, там было безлюдно. На противоположной стороне стояли обычные старые дома, с лавками в первом этаже и квартирами наверху; кое-где за занавесками горел свет. От этого у Ланарка сделалось уютно и приятно на душе, и он растерялся. Других городов, кроме Унтанка, он не помнил, однако всегда стремился в более светлое место; почему же сейчас ему понравился вид этих окон? Отчетливо слышались голоса с перекрестка. Не менее отчетливо звучали кухонные шумы, которые доносились из двери в выступе крыши за спиной у Ланарка. Он постучал, и тут же дверь открыла Фрэнки. От радости Ланарк схватил ее за талию и поцеловал в удивленный рот. Чуть погодя Фрэнки отпихнула его, проговорив со смехом:

— Ну что, весь на иголках?

— Как она?

— Когда я уходила, она спала, но я все же послала на всякий случай за сестрой.

— Спасибо, Фрэнки, ты хорошая девочка.

Миновав ряд арок, Ланарк осторожно вошел в ярко освещенный отсек. Рима мягко улыбнулась ему с подушки. Ланарк бросил: «Привет» — и присел на корточки на мягкой подстилке у кровати. Рима шепнула:

— Схватки начались.

— Отлично. Скоро придет сестра.

Ланарк нащупал под одеялом ладонь Римы. В отсек деловым шагом вошла плотная особа, смерила Ланарка хмурым взглядом и, улыбаясь во весь рот, склонилась над Римой.

— Значит, мы ждем малютку? — проговорила она громко и подчеркнуто членораздельно, как обращаются к слабоумным. — Малютку вроде той, какой вы сами родились в свое время у своей мамочки! Правда, прелесть?

— Я не собираюсь с ней разговаривать, — сказала Рима Ланарку. Она судорожно втянула ноздрями воздух и словно бы о чем-то задумалась.

— Все хорошо, — просюсюкала сестра. — Вам по-настоящему еще не больно, так ведь?

— Скажи ей, у меня болит спина! — огрызнулась Рима.

— У нее болит спина, — повторил Ланарк.

— А вам в самом деле хочется, чтобы муж оставался здесь? Некоторые мужчины очень-очень тяжело такое переносят.

— Скажи ей, пусть заткнется! — Чуть помолчав, Рима добавила злобно: — Скажи, я обмочила кровать.

— Это не то, о чем вы думаете, — пояснила сестра. — Вполне естественная вещь.

Она перевернула матрас и сменила простыню, а Рима тем временем, закутавшись в одеяло, устроилась на подстилке.

— У меня будет девочка, — проговорила она.

— Вот как, — откликнулся Ланарк.

— Я не хочу мальчика.

— Тогда я хочу.

— Почему?

— Кто бы ни появился, хоть один из нас будет ему рад.

— Не можешь не выставить меня неправой при первом удобном случае?

— Прости.

Она вернулась в постель, нахмурилась, скрипнула зубами и некоторое время, держа Ланарка за руку, старательно тужилась. Потом расслабилась и отчаянно выкрикнула:

— Скажи ей, пусть уберет боль у меня в спине!

— Если совсем худо, значит, скоро будет лучше, — утешила сестра. Она прихлебывала чай из фляжки-термоса.

— А! — прорычала Рима, отбросила ладонь Ланарка, стиснула кулаки поверх одеяла и, обливаясь потом, снова принялась тужиться.

Долгое время промежутки беспокойного отдыха чередовались с немыми упорными потугами.

Наконец Рима согнула ноги в коленях, раскинула их в стороны и резко спросила:

— Что происходит?

Медсестра откинула одеяла. Ланарк прислонился к стене напротив изножья постели и устремил взгляд на красную рану, которая росла меж бедер Римы. Шумно вздохнув, Рима закричала:

— Спина! Моя спина! Что происходит?

— Он появляется. Вот уже лицо.

В глубине раны Ланарк разглядел как будто стиснутое личико, высотой в шесть дюймов и шириной вполовину меньше; тонкий, как струнка, нос заканчивался нелепым пятачком, глаза тонули в вертикальных щелках. Рот представлял собой сморщенную дырочку, куда медсестра все время старалась сунуть палец — видимо, чтобы помочь дыханию. Затем рот растянулся в овальное отверстие с чем-то плоским внутри, овал стал расти, заполняя собой рану, плоская поверхность выпятилась наружу куполом, и купол оказался головой, за которую ухватилась рука сестры. Вселенная, казалось, замедлилась и смолкла. В медленной тишине на воздух было поднято крохотное рассерженное существо бледно-лилового цвета; за ним волочился канат из плоти. Существо имело пенис, суставы были согнуты, кулачки сжаты, веки плотно прикрыты, рот разевался в беззвучном крике ужаса и ярости. Рима, с лицом, словно бы исхлестанным бурей, неспешно обратила к нему любящую, одобрительную улыбку. Крохотное существо побагровело, раскрыло один глаз, другой и, несколько раз икнув, издало злой вибрирующий вопль. Вселенная задвигалась с прежней скоростью. Сестра отдала ребенка Риме и суровым тоном приказала Ланарку:

— Пойдите в кухню и принесите две глубокие тарелки.

— Зачем?

— Делайте, что вам говорят.

Ланарк побежал мимо арок, слыша отзвуки проходившей внизу службы. Далекий голос пастыря читал нараспев: «Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих, умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена»[13].

В кухне находился Джек и слушал Ритчи-Смоллета, который сидел, облокотившись о стол.

— Я бы посоветовал вести себя осторожнее, но мы сожгли за собой корабли, и теперь последствий не избежать. А, Ланарк! Как ваши дела?

— Отлично. Можно попросить две глубокие тарелки?

— Поздравляю! Мальчик или девочка? А как мать? — Ритчи-Смоллет взял из стопки две тарелки и протянул Ланарку:

— Спасибо. Мальчик. Мать вроде бы в порядке.

— Был один человек, а стало два — самое лучшее на земле чудо, правда? Надеюсь, вы удостоите меня чести окрестить малыша.

— Поговорю с его матерью, но она неверующая, — отозвался Ланарк, направляясь к двери.