И я вспомнил, что уже видел эти фигуры предыдущей ночью. Одна из этих таинственных личностей обняла Миледи, и в тот момент, когда незнакомец откинул капюшон, чтобы поцеловать ее, я увидел лицо Лайтборна. Потом он сунул руку под ее плащ и что-то вытащил оттуда. Хотя было очень темно, я догадался, что книга оказалась в его руках. Миледи сразу же выхватила ее, но Лайтборн успел поднести книгу к губам и поцеловать. До меня донесся его радостный смех триумфатора. Спутник Лайтборна что-то шепнул, и я подумал, подкрадываясь к ним в темноте, что это голос Маркизы. Она повернулась ко мне спиной и пошла по мосту; Лайтборн и Миледи последовали за ней рука об руку.

Я мог следовать за ними не дальше входных башен, потому что на самом Карловом мосту не было никакого укрытия. Тени этих башен были единственной гарантией того, что я останусь незамеченным. Миледи остановилась в центре моста. Она достала книгу и раскрыла ее. Я понял, что она начала читать, потому что внезапно ощутил боль в животе, поднявшуюся, как и прежде, волной, которая начисто лишила меня способности мыслить. Но я понимал, что не могу позволить боли свалить меня с ног. Я видел, что Лайтборн и Маркиза закрыли глаза, видел, как их лица приобрели выражение отрешенного восторга, точно такое же, какое появилось на лице Миледи, когда она начала жадно пожирать мысли Джемаймы. И я знал, что теперь так же жадно вдвоем пожирали ее собственные мысли Маркиза и Лайтборн. Потом эти двое стали тяжело дышать, содрогаясь, казалось, всем телом, и Маркиза внезапно выхватила из рук Миледи книгу. Она уставилась на раскрытые страницы, и мне показалось, что я заметил — хотя и не могу сказать, каким образом — вихри чистого, как бы невидимого потока света, бежавшего по прямой линии вдоль моста. Эти вихри как будто проникали внутрь меня и соединялись с болью в животе. Я почувствовал, что вместе с болью плавились и мои мысли, теряясь в вихрях этого света. Потом так же внезапно, как и возникла, боль стала утихать, а могучий поток света поднялся, казалось, до самых звезд и угас среди них.

Я качнулся вперед, с трудом хватая ртом воздух. Миледи что-то кричала, обращаясь к Маркизе. Я напряженно вслушивался, стараясь разобрать слова, но она уже показывала на что-то далеко впереди, а потом вдруг выхватила из рук Маркизы книгу и торопливо пошла по мосту в направлении противоположного берега реки. Лайтборн последовал за ней, а потом и Маркиза. Теперь мне стало видно, как ей трудно идти, как по-прежнему горбится ее спина, как сильно она хромает. Ей потребовалось несколько минут, чтобы дойти до противоположного берега. Когда она скрылась из виду, я тоже перешел мост и стал красться за ней по улицам.

Ее медлительность позволила мне следить за ней до тех пор, пока, уже в предместье Праги, я не увидел Миледи и Лайтборна, поджидавших Маркизу, сидя верхом на лошадях. Они помогли ей сесть в седло третьей лошади. Я видел, как она тряхнула поводьями, и все трое галопом ускакали прочь. Я побежал за ними. Дорога, по которой они умчались, утопала в грязи, и отпечатки копыт были видны достаточно отчетливо. Но, даже бросившись по их следу, я чувствовал, как меня охватывает ощущение тупой безнадежности. Мне было даже страшно подумать, как далеко могут завести эти следы копыт. Я пробовал бежать, но был еще слишком слаб. Оставалось только шлепать по грязи, стараясь не поскользнуться и не упасть. Казалось, грязи становилось все больше. Скоро она налипла на сапоги, и мне с трудом удавалось переставлять ноги. За поворотом дороги я увидел впереди Влтаву, лениво катившую свои воды. По ее берегу вилась тропинка, которая поднималась к росшей на холме группе хилых деревьев, а ниже по склону темнели оспины карьеров. Я отказался от соблазна взбежать на холм и стал продвигаться вперед, стараясь не выдать своего присутствия. Боль снова усилилась. Это не удивило меня, потому что я отдавал себе отчет в том, что меня ожидало впереди. Но я понимал, что для меня не может быть пути назад. Превозмогая боль, я продолжал подниматься по тропе. Около деревьев стояли три стреноженные лошади, а еще дальше я увидел их всадников, тесно сгрудившихся на дне карьера неподалеку от берега реки. Они разговаривали, отчаянно жестикулируя, — видимо, о чем-то спорили. Всюду вокруг них простиралось лишенное растительности месиво грязного ила и глины.

Я напряг все свои силы. Я знал, что приближался к тому месту, где был вылеплен голем, где Дух Зла был развеян Пашой в прах. Но мне не терпелось понять, почему Миледи предала меня. Спускаясь в карьер, я скрежетал зубами от злости. Боль грызла меня теперь с удвоенным остервенением, но я изо всех сил старался не обращать на нее внимания. Я добрался до ближайшего к реке дерева, и невыносимая боль заставила меня спрятаться в переплетении его обнаженных корней. Из этого укрытия отчетливо слышались голоса споривших внизу вампиров. Миледи, казалось, отказывалась отдавать книгу.

— Вы обещаете, — по-змеиному шипела она, — вы обещаете, мадам, строго следовать условиям соглашения, которое мы заключили?

Маркиза презрительно рассмеялась.

— Я уже сказала вам, Миледи, что все ваши низменные желания станут реальностью.

Ее голос прозвучал хрипло и надтреснуто. Я украдкой выглянул из-за дерева. Капюшон Маркизы упал на плечи, открыв лицо. Я увидел, что оно так же безобразно, как прежде. Даже еще безобразнее, потому что теперь оно тряслось от нетерпеливой алчности, а глаза горели, словно угли, охваченные голодным пламенем.

— Ну же, Миледи, — прикрикнула она жутким от вожделения голосом, — отдайте ее мне.

— Как я могу вам доверять? — прошептала Миледи. — Откуда мне знать, что вы действительно сдержите слово?

— Конечно не можете, конечно вам неоткуда знать, — ответила Маркиза. — Но есть ли у вас выбор? Вы ведь помните, Миледи, что произошло, когда вы попытались найти способ управлять этой книгой? Вы еще тогда поняли, что это вам не под силу.

Эти слова напугали меня. Я терялся в догадках, что они могли означать. Было очевидно, что Миледи нечего возразить, но она опустила взгляд на книгу. Видимо, в этом взгляде не было ничего, кроме отчаяния, потому что она долго молчала, а потом сказала:

— И все же я боюсь, Маркиза, что вам тоже предстоит понять, что и вы слишком слабы, чтобы совладать с ней.

— Мои знания и силы значат много больше ваших способностей.

— Да, так же как ваша алчность.

Маркиза вяло пожала плечами и вздохнула.

— Я