Кит проследил за ее взглядом, и его пробрал холод. По небу что-то двигалось – шеренга стремительных фигур, силуэтов на фоне туч. Три коня, четкие, словно вырезанные из бумаги, и их три всадника.

Он обвел вокруг себя диким взглядом. Повсюду были простецы, не обращавшие почти никакого внимания на трех подростков в джинсах и дождевиках с капюшонами, которые спешили куда-то с сумками, полными магических порошков.

– Дикая Охота? – спросил Кит. – Но почему?..

– Не думаю, что это Дикая Охота, – произнесла Ливви. – Те летают ночью. А сейчас ясный день.

Она положила руку на бок – туда, где висели ее клинки серафимов.

– Мне это не нравится, – еле слышно выдохнул Тай. Фигуры были уже невообразимо близко, скользя над вершинами опор моста, снижаясь под углом. – Они движутся на нас.

Они повернулись, но было уже слишком поздно. Кит почувствовал, как ветерок взъерошил его волосы, когда кони и их всадники пролетели над головой. Мгновением спустя раздался стук копыт – когда троица четким строем приземлилась вокруг Кита, Ливви и Тая, отрезав им пути к отступлению.

Их кони были цвета блестящей бронзы, а всадники – бронзовокожи и бронзоволосы, в полумасках из сияющего металла. Они были прекрасны, причудливы и не от мира сего, совершенно не на своем месте в тени под мостом, где мимо скользили водные такси, а дорога над головой гудела от потока машин.

Они явно были фэйри – но не имели ничего общего с теми, кого Кит прежде видывал на Сумеречных базарах. Всадники были выше и крупнее и, несмотря на эдикты Холодного мира, они были вооружены: у каждого на поясе висел тяжелый меч.

– Нефилимы, – произнес один из них голосом, похожим на грохот раскалывающегося ледника. – Я Эохайд из Семерых Всадников, а это мои братья Этарлам и Карн. Где Черная книга?

– Черная книга? – эхом отозвалась Ливви. Они теснее прижались к стене, отгораживавшей пешеходную дорожку. Кит заметил, что прохожие странно на них поглядывают, и понял, что со стороны кажется, что они пялятся в пустоту.

– Да, – сказал Этарлам. – Ее ищет наш Король. Вы ее отдадите.

– У нас ее нет, – сказал Тай. – И мы не знаем, где она.

Карн рассмеялся.

– Вы всего лишь дети, потому мы намерены проявить снисходительность, – произнес он. – Но поймите вот что. Всадники Маннана тысячу лет исполняли веления Короля Неблагого Двора. За это время многие пали от наших клинков, и мы никого и ни по какой причине не щадили – ни стариков, ни слабых и немощных. И вас мы сейчас не пощадим. – Он перегнулся через шею своего скакуна, и Кит впервые заметил, что у лошади акульи глаза, черные, пустые и полные смертельной ненависти. – Или вы знаете, где находится Черная книга, или вы будете полезны как заложники, чтобы искушать тех, кто знает.

– И снова я выиграл! – Хайме бросил свои карты: все черви. Он торжествующе ухмыльнулся Дрю. – Кристина говаривала, я везучий как черт.

– А разве черта не должно преследовать невезение? – Дрю вовсе не смущало проигрывать Хайме. Он всегда казался довольным, и ей было все равно, почему именно.

Прошлой ночью он спал на полу возле ее кровати, и когда она проснулась, то перекатилась на бок и посмотрела на него сверху, с переполненным счастьем сердцем. Во сне Хайме казался хрупким и больше похожим на брата, хотя теперь она думала, что он симпатичней, чем Диего.

Хайме был тайной – ее тайной. Чем-то важным, что она делала, знают об этом другие или нет. Она знала, что он на важной миссии – что-то такое, о чем он не мог особо распространяться; это было, словно у нее в комнате поселился шпион или супергерой.

– Я буду по тебе скучать, – честно сказал он, сцепив пальцы и потягиваясь, как кошка на солнышке. – Тут я получил больше веселья, и больше отдыха, чем за долгое-долгое время.

– Мы же сможем и потом дружить, правда? – спросила она. – Я имею в виду, после того, как ты закончишь миссию.

– Я не знаю, когда закончу. – По его лицу промелькнула тень. Настроения Хайме менялись гораздо быстрее, чем у его брата: он мог радоваться, потом грустить, потом задуматься, а потом рассмеяться – и все это за пять минут. – Это может быть долго. – Он покосился на нее. – Не исключено, что ты успеешь меня возненавидеть. Из-за меня у тебя теперь секреты от родных.

– У них-то от меня есть секреты, – сказала она. – Они думают, я слишком маленькая, чтобы что-нибудь знать.

Хайме нахмурился. Дрю испытала легкий укол тревоги – они никогда еще не обсуждали ее возраст. С чего бы об этом зашла речь? Впрочем, обычно люди давали ей не меньше семнадцати. У нее была более развитая фигура, чем у девушек ее возраста, и Дрю привыкла, что парни на нее пялятся.

Хайме пока что не пялился. По крайней мере, не так, как другие парни – как будто у них есть какие-то права на ее тело. Как будто она должна быть благодарна за внимание. И она поняла, что отчаянно не хочет, чтобы он узнал, что ей всего тринадцать.

– Ну, у Джулиана есть, – продолжила она. – А Джулиан более-менее за все отвечает. Дело в том, что пока мы были маленькие, мы все были просто «дети». Но после того, как мои родители умерли, а Джулиан, по сути, нас всех вырастил, мы разбились на группы. На меня повесили ярлык «младшая», а Джулиан вдруг стал старше, как родитель.

– Знаю, на что это похоже, – сказал он. – Когда мы с Диего были детьми, мы играли и возились друг с другом, как щенки. Потом он вырос и решил, что должен спасать мир, и начал мной помыкать.

– Вот точно, – сказала она. – Именно так всё и было.

Он нагнулся за своим вещмешком и поставил тот на кровать.

– Я не могу остаться тут еще надолго, – сказал он. – Но прежде, чем я уйду – у меня кое-что для тебя есть.

Он вытащил из вещмешка ноутбук. Дрю так и вытаращилась – он же не собирается дарить ей ноутбук, ведь так? Хайме открыл компьютер, и по его лицу расплылась ухмылка – улыбка Питера Пэна, ясно говорившая, что ему никогда не надоест шкодить.

– Я скачал «Дом, где стекает кровь», – сказал он. – Подумал, может, нам посмотреть его вместе.

Дрю захлопала в ладоши и забралась на матрас рядом с ним. Хайме подался в сторону, дав ей предостаточно места. Она смотрела, как он наклоняет на них экран, чтобы обоим было видно. Дрю могла прочитать обвивавшие его руку слова – хоть и не знала, что они значат. La sangre sin fuego hierve[54].

– И да, – сказал он, как только на экране появились первые кадры, – я надеюсь, что в будущем мы сможем дружить.

– Джулс, – сказала Эмма, прислонясь к стене церкви, – ты уверен, что это хорошая идея? Тебе не кажется, что сжечь церковь… это святотатство?

– Она заброшена. Осквернена, – Джулиан закатал рукава куртки. Он помечал себя руной Силы, аккуратно и точно, на внутренней стороне предплечья. За его спиной Эмма видела изгиб бухты, и как вода синими завитками бьется о берег.