Плюс талант, с неохотой признал Марк.

Силвио пригласил Тиффани не просто потанцевать, он поставил маленький спектакль. Всячески показывал свое лидерство и превосходство. Обычно в танце мужчина играет как бы второстепенную роль - поддерживает, подкручивает, приподнимает партнершу и всюду следует за ней, помогая принимать эффектные позы. Силвио нет. С самого начала выступил в главной роли.

Он вывел Тиффани в середину площадки, встал напротив, поджидая нового аккорда. Рывком прижал к себе девушку одной рукой, другую бросил в сторону, как бы сметая конкурентов. Наклонился к ее лицу, так низко, что его прядка упала на ее щеку - «сегодня ты будешь делать то, что я скажу».

И она делала. Под его руководством.

Марк хотел разозлиться и... забыл.

В этом полупустом ночном баре на окраине Элэй происходило нечто необыкновенное и талантливое - рассказ, который двигался и звучал. Все в нем соответствовало и сливалось в тонкой гармонии: чувственная музыка, чувственный голос, чувственный танец. Эмоции исполнителей были сильны и почти ощутимы, они выплеснулись в зал и увлекли за собой каждого, кто умел впитывать искусство. Гитарные струны жаловались, голос певицы тосковал, танцоры испытывали страсть - сладкую и обреченную. Страсть вознесет их и обрушит, и даже зная это, они неудержимо тянулись друг к другу.

Марк никогда не видел танца, столь наполненного переживаниями - настоящими, а не изображенными. Обычно это лишь заученные движения под музыку, позы и повороты. Здесь каждый жест - смысл, а весь танец - видимая история, которую рассказывала певица. По-французски, но неважно. Истории любви понятны, когда их рассказывают сердцами.

Это была его история, Марк вспоминал и просматривал ее, как бы со стороны. Он забыл недавнюю неприязнь к Силвио и представлял себя на его месте. Вот он шагнул на Тиффани, она обвила его ногой - Марк помнил ее силу. Вот крутанул ее, юбка разлетелась, под черными, кружевными трусиками мелькнула округлая попка - Марк помнил ее упругость. Вот склонился над ее губами, Марк знал - если раскроются, подарят вдохновение.

Но это вдохновение принадлежит ему, а не Вампиру, который собрался украсть его девушку! Воровские намерения очевидны: слишком нахально обнимает и гладит ее тело - край груди, низ живота, почти на грани допустимого. Пусть и находится в образе, но слишком убедительно он это делает. Начинает надоедать. Другой мужчина... возможно гей, но без разницы... ведет себя с Тиффани как хозяин.

И кажется, ей нравится.

Невесело подумалось Марку: если он сейчас встанет и уйдет, она не расстроится. Она никогда не останется одна. Такая красавица... Мужики встанут в очередь, и Вампир первый. Не упустит случая ее заполучить, тем более имеет преимущество видеть ее каждый день, вернее, каждую ночь. Половину пути они уже прошли - обнимаются как любовники, очень правдиво изображают страсть. Только ли изображают? Часто партнеры, играющие чувства, начинают на самом деле их испытывать. Опасность Силвио в том, что имеет внешность красавца и героя - спасителя принцесс. Чтобы покорять девичьи сердца, ему не надо напрягаться - создавать солидный счет в банке или покупать красную «Феррари». Пройдется павлином по сцене, и поклонницы упадут к его ногам.

Стало не по себе. Отвернулся. Взгляд упал на сумку Тиффани, которая с покинутым видом лежала поодаль. Марк потянулся к ней, откинул клапан, бросил внутрь побитый телефон и еще кое-что из собственного кармана. Закрыл, и, как ни в чем не бывало, положил на место, еще расправил бахрому.

Танец продолжался и становился интимнее. Глядя, как Силвио прижимает к себе Тиффани, касается ее губ, Марк испытывал злую ревность. Он не подавлял ее, наоборот, подогревал: когда человеком владеют эмоции, легче решиться на поступок, ему требовался этот толчок. Давненько не испытывал ничего похожего, с того дня, как ушла Леонтин. Тогда его ревность не разрослась до отчаяния, ее заглушили обида и ощущение предательства.

Леонтин он любил до безумия и не сделал ничего, чтобы удержать. Потому что женщина в Америке свободна, имеет право принадлежать, кому хочет. Или никому. Если разлюбила - уйдет в любом случае, нет смысла уговаривать, удерживать или мстить сопернику. Драками решаются споры у животных, люди - существа сознательные. хотя при необходимости Марк пустил бы в ход и кулаки. Одно «но» - девушка должна быть достойной, чтобы за нее драться. А таких он не встречал.

До Тиффани...

С ней по-другому. Она его любит - вот что ценно. Он уже терял ее и чуть не сошел с ума. Повторять не желает. И почему, собственно, они должны расстаться? Из-за страха перед стариком, играющим в мафию? Несовременно. Эпоха гангстеров закончилась, когда Аль Капоне попал в Алкатрас. Остались лишь фильмы и книги с романтическим мафиозным флером.

Тиффани ощущала себя беззащитной перед родственником, испугалась его угроз, многое придумала. На самом деле бояться нечего ни ей, ни Марку. Они любят друг друга и хотят быть вместе - это справедливо, логично и целесообразно. На той логике стоит мир.

Вампир? Он не конкурент. Только выглядит как мачо, на самом деле слабак. Внешность ему всего дороже - чтобы кожа как персик и волосы в кудрях. Пластический хирург его бог. Жизнь - череда корректирующих операций - отбелить отверстие ануса или подтянуть брови. Чтобы заработать на операцию, он совершит убийство.

А девушка... Хорошо, когда она ярко выглядит и достается без усилий, вот как сейчас. Иначе - выход вон туда.

Ревность подбиралась к точке кипения.

Нет. Ни седой мафиозо Роберт, ни нагловатый Вампир Силвио не посмеют встать на пути. Марк не позволит!

Ревность забурлила, поднялась до самых краев.

Стало жарко и душно. Марка распирало изнутри кипящей желчью. Если не выплеснет, взорвется.

Не дожидаясь окончания музыки, он вскочил и направился к танцплощадке. Поднялся и оказался в луче прожектора и под прицелом взглядов, как третий танцор, который лишний. Плевать. Он не лишний, а главный. Он сейчас злой и бесстрашный, справится с сотней врагов, нет - с тысячей. И лучше не становиться у него на пути.

Марк ощущал себя хозяином положения. Поймал Тиффани за плечо, уверенным жестом притянул к себе.

- Это моя девушка, - сказал и наклонил голову на Силвио, будто хотел боднуть.

Тот отступил. Растерялся, но виду не подал. Облизнул мизинец, поднял к левой брови, провел, выравнивая волоски - наверное, это его манера показывать себя героем. Все-таки, он гей, Марк правильно угадал.

Силвио уставился на него, хлопая длинными, черными, вроде, накрашенными, ресницами. Потерять партнершу посреди танца, такого с ним не случалось. На лице борьба. Позвать охранников - стыдно. Вступить в дискуссию - получится скандал. Устроить драку - самый неподходящий вариант: сломают нос или выбьют зубы, как он завтра выйдет на публику?

Марку жутко хотелось двинуть в его блестящий глаз под идеально выщипанной бровью. Остановило нежелание втягивать Тиффани, иначе ей придется объясняться с Хуаном Ойем.