Гейтир сказал:

— А как поживает то обручье, что было у него на руке, когда его убили?

— Я не знаю, что с ним стало, — говорит Хельги, — но оно точно не лежит с ним в могиле.

И на каждой сходке, где Хельги и Гейтир встречались, Хельги спрашивал Гейтира про ящичек, а Гейтир в ответ спрашивал Хельги про обручье, и так их дружба мало-помалу разладилась. Стало теперь так: один думал, что другой прячет у себя что-то, что принадлежит по праву ему, и наоборот, и уж не было теперь меж ними так тепло, как раньше. Летом в Полосатиков фьорд пришел корабль под командой Торлейва Крещеного, и с ним на корабле были два немца. Торлейв продал свою часть корабля и после этого отправился к себе на хутор. Хельги Кошки был доволен, когда об этом узнал. Но когда ему донесли, что Торлейв отдал все добро наследникам Хравна, показалось ему, что тяжба, которую он хотел вчинить Торлейву по поводу этого добра, не принесет ему много выгоды[579], и решил он сквитаться с Торлейвом по-другому. Одну женщину звали Стейнвёр, она была капищная священница и держала главное капище округи, и все бонды должны были платить ей налог на содержание капища. Стейнвёр встретилась с Хельги Кошки, так как приходилась ему родней, и сказала ему что нелады у нее с Торлейвом Крещеным, мол, он не платит налог на капище, как другие. Хельги Кошки сказал, что не прочь взяться за это дело и заплатить ей то, что те[580] ей должны, и принял у нее тяжбу против Торлейва Крещеного.

Одного человека звали Кетиль, он жил в долине Озерной реки, а прозвали его Кетиль Толстый, был он отличный муж, на вид боевитый и бесстрашный.[581] О Хельги надо сказать, что он поехал в гости к Кетилю и тот его хорошо принял. Назвали они друг друга друзьями.[582] Хельги сказал:

— Есть у меня к тебе дело, Кетиль, попрошу я тебя сделать для меня кое-что — вчинить Торлейву тяжбу по поводу неуплаты налога на капище. Вызови его в суд сам, а там я подъеду на тинг, и мы тогда будем в этой тяжбе вместе.

Кетиль говорит:

— Не стал бы я заключать с тобой дружбу, коли бы знал, что у тебя на уме, потому что Торлейв человек уважаемый и все его любят; но для начала я не отвечу тебе отказом.

Потом они расстались, и Хельги отправляется восвояси. Кетиль выехал из дому, когда решил, что настало подходящее время, сам-десятый. Рано утром они добрались до Крестового залива. Торлейв вышел им навстречу, поприветствовал Кетиля и предложил всем погостить у него; но Кетиль сказал, что рановато ему соглашаться погостить, так как погода хорошая. Кетиль спросил, не заплатил ли Торлейв налог на капище, и добавил, что, верно, Торлейв заплатил его, как полагается.

— Я ведь за тем к тебе приехал, чтобы получить налог на капище, — говорит Кетиль, — и ни к чему тебе держаться того, во что никто не верит.

Торлейв отвечает:

— Видишь ли, тут дело вовсе не в том, что я скупердяй, а вот в чем — по мне, все, что идет туда [в капище], не идет никому впрок.

Кетиль отвечает:

— Ну и гордец же ты, если думаешь, что умнее других, раз не хочешь платить то, что полагается по закону.

Торлейв отвечает:

— Мне все равно, что ты об этом думаешь.

Тогда Кетиль назвал свидетелей и вызвал Торлейва Крещеного в суд, а когда вызов закончился, Торлейв снова пригласил их остаться у него, мол, неизвестно, какая будет погода. Кетиль сказал, что поедет обратно. Он [Торлейв] предложил им вернуться, если погода ухудшится. Вот они уезжают, и не прошло много времени, как погода начала портиться, и пришлось им повернуть назад; только к ночи им удалось добраться до Торлейва, и они только что не падали от усталости. Торлейв их хорошо принял, и Кетиль с людьми провели у него две ночи, так как погода не позволяла им выйти из дому, и чем дольше они оставались у Торлейва, тем большее гостеприимство им оказывалось. А когда Кетиль с людьми был готов ехать, он сказал:

— Нас тут очень хорошо принимали, и оказался ты, Торлейв, славным малым, и я отплачу тебе тем, что тяжба, что я вчинил тебе, провалится на тинге, и отныне я твой друг.[583]

Торлейв отвечает:

— Я очень ценю твою дружбу, но что до тяжбы, так я не тревожусь о том, провалится она или нет; я взываю к одному своему товарищу, который ни за что не допустит, чтобы я платил по этому делу.[584]

На этом они расстались, и до тинга[585] ничего не происходит. Рассказывают, что Хельги Кошки прибыл на тинг с большим количеством людей и думает, будто все у него в кармане. А когда тинг подошел к концу, Хельги Кошки спросил Кетиля, как там дела с тяжбой против Торлейва Крещеного. Кетиль выкладывает ему все как есть. Хельги говорит:

— Ты очень меня подвел, Кетиль, и обманул в этой тяжбе, так что нашей дружбе конец.

Оказалось, что к Торлейву теперь не подобраться, и о нем больше не будет речи в этой саге. Хельги Кошки и Гейтир повстречались вскоре после тинга, и Хельги стал обвинять Гейтира во всем подряд, мол, это все Гейтир виноват, что Хельги проиграл эту тяжбу, а ведь у него все было на мази. Так их дружба все больше сходила на нет.

Рассказывают, что Халла дочь Лютинга как-то раз заговорила с Хельги Кошки и сказала ему:

— Мы очень долго жили вместе и хорошо ладили; но вот я стала слабеть, и от меня мало пользы твоему хозяйству.

Хельги отвечает:

— Мне кажется, у меня хорошая жена, и я намерен любить ее и дальше, пока мы оба живы.

А меж тем в те времена было принято в таких случаях покидать хутор.[586] Одну женщину звали Торгерд, по прозвищу Серебряная; она была дочь Торвальда Высокого, молодая, но уже вдова, и жила она в долине Озерной реки, в месте, которое теперь зовется Дворы Торгерд, а по хозяйству ей помогал брат, звали его Кольфинн. Торгерд пригласила Хельги к себе в гости, и он поехал к ней сам-третий. Она его очень хорошо приняла, посадила на почетное сиденье и сама села рядом с ним; беседа у них шла как по маслу, и, коротко говоря, Хельги еще не уехал, а уже был помолвлен с Торгерд Серебряной. О Хельги ничего не рассказывается до того, как он вернулся домой в Капище, там его спросили, какие новости. Он ответил, что случилась помолвка. Халла спросила: