Человек слева, повторил голос.

Поге вздохнул и от напряжения, и от разочарования. Он знал, что Король может находиться в каком угодно теле, но сейчас почувствовал себя оскорбленным тем, что это тело оказалось таким коротеньким, и таким круглым, и таким краснолицым, и таким забавным на вид. «Черт возьми, – подумал он, – приделать ему еще бороду, и вполне сойдет за Санта-Клауса!» И дешевый костюм…

На столике, соседнем с тем, за которым сидели трое стариков, лежала забытая газета, и Поге уселся туда и начал ее читать. В кафетерии пахло макаронами и сыром. Можно было просто дождаться, пока Король уйдет, и застрелить его на стоянке, но он не знал, хватит ли у него смелости столько ждать. Коротышка пока не смотрел на него, Поге боялся, если Король все же остановит на нем взгляд, то увидит его, увидит его, несмотря на то, что Поге в буквальном смысле стоял на воде, что он нейтрализовал любые электромагнитные эманации своих глаз поляризующими стеклами очков и носил на шапке самую никчемную из возможных покерных «рук».

Сунув руку в карман, он отвинтил крышку флакончика и вытряхнул на ладонь одну капсулу.

Просто пристрели его, сказал голос в его голове.

Краем глаза Поге увидел, как Король поднял голову, будто услышал этот голос. Лицо Поге похолодело, он почувствовал, как пот потек по ребрам. Он внимательно смотрел, не будет ли какого-нибудь неожиданного движения за соседним столом. Если покажется, что кто-то из стариков полез за стволом, Поге тут же скатится на пол и достанет свое оружие. Придется стрелять, а потом думать, как смыться отсюда.

– Заткнись, – буркнул он.

Нет. Стреляй в него, стреляй!

Король отодвинул пластмассовое кресло, поднялся на смешные коротенькие кривые ножки и оглядел помещение, но его взгляд, не останавливаясь, скользнул по разом вспотевшим пальцам Поге, которые, не выпуская капсулы, держались за рукоять пистолета.

Король что-то сказал своим спутникам, они тоже встали и, все трое, подошли к двери кафетерия. Там они остановились и принялись осматривать коридор.

По спине Поге побежали мурашки в предвкушении пули. Он тоже встал, держа в левой руке сложенную газету, и быстро зашагал к столу, за которым сидел Король.

Проходя мимо, он правой рукой разломил капсулу, словно раздавил маленькое яичко, и вытряхнул порошок в кофе Короля.

Он не замедлил шага. Единственным свободным выходом была двустворчатая металлическая дверь, ведущая в кухню. Он распахнул ее и оказался в духоте и грохоте.

«Возвращайтесь и садитесь на место, ваше величество, – думал он, пробираясь через клубы пара, между столами и людьми в белых фартуках и выискивая глазами другую дверь. – Все в порядке. Сядьте на свое место и допейте кофе».

* * *

Диана не могла усидеть на банкетке в приемном зале больницы, и в конце концов отложила журнал, который безуспешно пыталась читать.

Скэта перевели в эту больницу в прошлую среду, и, хотя Диана пришла сюда впервые, она знала, в какой палате он находится. Именно там она и предполагала встретиться с доктором Бандхольцем… который, по-видимому, единственный из посторонних, знал, что она жива.

Мог ли он продать эту информацию? Или, что вероятнее, мог ли кто-нибудь узнать от полиции, что при взрыве на Винус-авеню погиб только один человек, а потом оказать давление на Бандхольца как на человека, с которым она могла связаться?

Ее сердце вдруг забилось чаще; она встала и огляделась по сторонам. Регистратор что-то писал, на другой банкетке молодая пара оживленно разговаривала с пожилой женщиной, а молодая азиатка возле двери лишь моргнула, когда Диана резко вскочила.

И все же она решила, что не стоит покорно дожидаться здесь Бандхольца и тех спутников, которых он вполне мог привести с собою.

Она быстро подошла к лифту и нажала кнопку «вверх».

Нарди Дин выждала, пока двери закроются, подошла к соседнему лифту и тоже нажала кнопку «вверх».

Быстро моргая, она стряхнула набежавшие слезы. «Я могу это сделать, – твердо сказала она себе, – и сделаю. Это будет, в некотором роде, самооборона, потому что если я не стану Дамой, то стану вовсе ничем. Я не была рождена для этого, но мой проклятущий сводный братец втравил меня. Так что это не моя вина, а его».

В последние несколько дней она смогла несколько раз поесть – в основном шпинат, фасоль, рис и оливковое масло, – и выпила несколько картонок молока. И сейчас надеялась, что ей хватит сил на то, ради чего она сюда прибыла.

Двери раздвинулись, она погладила утолщение под жакетом и решительно шагнула в кабину.

Кто-то вошел следом за нею. Она обернулась, двери сомкнулись, а она увидела Рея-Джо Поге, который с ухмылкой смотрел на нее.

– Я тебя поймал! – радостно воскликнул он. – Ты знала, что я здесь? Я прощаю тебя. Послушай, Нарди, я только что убил одно из тел Короля! Сейчас услышал, как одна из медсестер сказала, что старику, который пил кофе в кафетерии, стало плохо – остановка дыхания, сердечный приступ, фибрилляция желудочков, и он умер, прежде чем успели что-то предпринять! – Он похлопал ее по плечу. – Нарди, я непременно выиграю. В субботу мы с тобой поженимся.

Лифт двинулся вверх. Нарди почувствовала, как ее тело сделалось тяжелее.

Нарди знала, что у него есть пистолет. У нее – тоже. Но было ясно, что ни один из них не позволит другому беспрепятственно достать оружие. А в рукопашной схватке он ее побьет.

«Он не знает, зачем я здесь и куда направляюсь, – подумала она. – Прикинусь, что я готова уступить».

Поэтому она вздохнула и кивнула, уставившись ему на ноги.

– Я должна была сопротивляться. Хотя бы ради самоуважения.

– И ты лихо сопротивлялась, – подхватил он, смеясь. – Пару раз я совсем было подумал, что ты ускользнешь и погубишь нас обоих. – Он стряхнул с уха какую-то пыль.

На втором этаже дверь открылась, и вошла пожилая женщина, опиравшаяся на алюминиевые ходунки.

– Хорошо, что меня нашли, – сдавленным голоском пискнула Нарди.

– Я искала не тебя, – рявкнула старуха.

Нарди подняла глаза и перехватила взгляд братца. Оба ухмыльнулись…

И Нарди поняла, что они лишь шутили, и что она хотела убить Диану как можно скорее, а потом уйти с этим человеком, которого она, судя по всему, продолжала любить. Она открыла рот, чтобы сказать ему, зачем пришла сюда, и попросить помощи…

И только когда костяшки ее пальцев с силой врезались в его нос, а ее самое отбросило к закрывающимся дверям, она сообразила, что у нее все еще осталась собственная воля – если не в головном, то в спинном мозгу.

Старуха пронзительно завопила. Поге осел в углу; ярко-красная кровь сочилась между его пальцами, прижатыми к лицу. Глаза его все еще были пусты от боли и изумления, и Нарди повернулась, раздвинула двери и кинулась бежать по коридору.