Губы Винсента бесшумно пошевелились.

— Там вас ждал неприятный сюрприз. У подножия пихты лежало тело Маулта. О том, какова была ваша первая реакция, можно только догадываться. Не знаю, насколько внимательно вы его осмотрели, но, полагаю, сумели убедиться, что он убит. Вы, конечно, сильно струхнули. Поэтому прямо там же и тогда же — или позднее, посоветовавшись с товарищами…

Тут садовник невольно дернулся, но тут же застыл снова.

— Понятно, — заметил Аллейн. — Отлично. Значит, вы вернулись в дом сообщить Катберту и всем остальным о своей находке. Верно?

Винсент провел языком по пересохшим губам и впервые заговорил:

— И что с того? Только я ничего не подтвержу. Я не признáюсь, так и знайте. Что с того, если все и было так, как вы сказали? А что мне было делать? Так и надо в таких случаях поступать, разве не так? Рассказать, что видел? Что, не так?

— Разумеется, так. Только вот дальше все пошло не так.

— Парень в моем положении должен сообщить обо всем старшему по званию. Вот и все. Все!

— Разве «старшим по званию» следовало бы считать не мистера Билл-Тасмана?

— Я передал как положено, по старшинству! То есть передал бы! Бы! Я не сказал, что…

— Мне кажется, все давно прекрасно поняли, чего вы не сказали. Теперь давайте пойдем дальше и посмотрим, что вы скажете. Значит, предположим, вы вернулись в дом и рассказали о своем открытии Катберту. Ну, и этим двоим. А Найджелу ничего не сказали, поскольку он «такой ранимый» и непредсказуемый. Предположим также, что затем вы вчетвером пришли к общему решению. Что у вас имелось? Имелось мертвое тело человека, которого вы дружно и искренне не любили и которого только утром того же дня вместе обвиняли и даже угрожали ему. То, что человека этого, похоже, прикончили, ставило вас в очень двусмысленное положение. По нескольким причинам: во-первых, в силу вашего славного прошлого. Во-вторых, из-за неприятных инцидентов, имевших место накануне: всех этих ловушек для воров, анонимок, мыла в ячменном отваре и так далее — причем каждый из инцидентов был выдержан в криминальном стиле, свойственном одному из вас.

— Мы не… — попытался вмешаться Мервин.

— Никто ни секунды и не думает, что это проделывали вы. Я полагаю, вы были уверены, что все эти гнусные фокусы проделал Маулт, желая вас подставить и навлечь на вас дополнительные подозрения. Так вот, думаю, вы запаниковали еще сильнее и сообща постановили избавиться от тела.

На этом последнем тезисе вошел Катберт — в пышном ночном халате поверх шелковой пижамы. Наверное, подумал Аллейн, точно так же он выглядел бы, если бы его разбудили посреди ночи в его счастливые метрдотельские годы, до появления в его жизни любвеобильного поваренка.

— Как я понимаю, сэр, — обратился он к Аллейну, — вы желали видеть меня.

— Желал и желаю, — подтвердил старший суперинтендант. — К вашему сведению, Катберт, труп Альфреда Маулта найден в упаковочном ящике, служившем постаментом для скульптуры одного из покойных Билл-Тасманов работы Найджела. Находящаяся здесь троица явным образом собиралась вывезти все это сооружение на санях. Полагаю, что конечной целью их путешествия должна была стать зона строительных работ, где под непреднамеренным воздействием бульдозерных ковшей кофр ушел бы глубоко в основание искусственного холма, возводимого над искусственным прудом, — холма, известного в «Алебардах» и окрестностях как Причуда Хилари. Я как раз пытаюсь втолковать этим господам, что наилучшая линия поведения для них (как, кстати, и для вас) в сложившихся обстоятельствах — это изложить мне без утайки все факты, известные им и вам по данному делу.

Катберт пристально посмотрел на своих подчиненных. Те не поднимали на него взгляда.

— Итак, первое, — продолжил Аллейн. — Приходил ли к вам Винсент и докладывал ли об обнаружении трупа в ночь Рождества? Скажу еще точнее: приблизительно в ноль часов десять минут?

У Катберта отвисла челюсть. Он молчал. Но неожиданно выпалил Винсент:

— Мы держали рот на замке, Катберт! Ничего не сболтнули!

— Ты и сболтнул, Винс! — взвизгнул Кискоман. — Только ты один и открыл свою чертову хлеборезку! Скажи, Мерв!

— Ничего я не болтал! Я сказал только «а если бы и…».

— А если бы и — что? — спросил Катберт.

— Я говорил пред-по-ло-жи-тель-но. Предположим, мол, то, что он говорит, правда, то и тогда так поступить было бы честно и правильно. С моей стороны. Рассказать все тебе. Что я и сделал. То есть нет! Я имею в виду…

— Заткнись, — хором приказали Мервин и повар.

— Я также пришел к заключению, — Аллейн вновь обратился к Катберту, — что вы между собой решили, не откладывая, запихать тело в ящик под скульптурой. Перетащить его сразу на строительную площадку вы не могли — тогда, во-первых, на нетронутом снежном покрове под окнами усадьбы осталась бы куча следов, и утром все бы их заметили, а во-вторых, просто потому, что в зоне земляных работ ночью очень трудно прятать мертвые тела — скорее всего, «ваше» тело потом, при свете дня, оказалось бы торчащей из-под снега занозой размером с небольшое дерево. И тут кому-то из вас пришла в голову блестящая идея: засунуть труп в кофр, который потом все равно так или иначе попал бы на стройплощадку, не вызывая ничьих вопросов. Наверное, Винсент отвез мертвеца на той же ручной тележке, с помощью одного или двоих из вас сколол заледеневшие ступеньки у «надгробия», открыл боковую панель, засунул Маулта в ящик, закрыл панель и заново вылепил ступеньки из снега. Между прочим, наутро один из гостей заметил, что с северной стороны скульптура как будто повреждена немного ветром и дождем. Но потом опять пошел снег, и все подозрительные признаки скрылись под ним.

Аллейн выдохнул и выдержал минутную паузу. Кискоман снова глубоко вздохнул. Остальные «подельники» переминались с ноги на ногу.

— А теперь, полагаю, всем нам не помешает присесть, — заметил старший суперинтендант. — Прошу вас.

Все уселись в том же порядке, что при вчерашней беседе. Мистер Фокс, по своему служебному обыкновению, ненавязчиво остался на заднем плане, а шофер полицейской машины — по приказу Аллейна — на своем посту у входа.

— Интересно, — произнес следователь, — почему вы решили увезти кофр именно сегодня в пять часов утра? Что, коллективно отказали нервы? Уже у кого-то сил не осталось постоянно созерцать там эту штуку, и вы боялись, что не сможете хладнокровно перетащить ее на свалку, поближе к бульдозерам, при ярком дневном свете у всех на глазах? И что же вы собирались сейчас там делать с кофром? Или буря с дождем хорошо размыла земляные отвалы и дно будущего озера, создав благоприятные условия, чтобы утопить злосчастный ящик в этой хляби? Побоялись, что потом кофр там будет слишком заметен?

Слуги снова засучили ногами и стали бросать косые взгляды то на своего мучителя, то друг на друга.

— Понятно. Опять в точку. Продолжим, — спокойно сказал Аллейн. — Неужели вы не понимаете, что лучше смириться с тем, что все вышло наружу? Вы же застигнуты на месте преступления, не так ли? Там были вы, там было тело. Можете не верить, что я не подозреваю ни одного из вас в убийстве, но, как видите, на данном этапе я не предъявляю вам такого обвинения. Что было на самом деле? Был преступный сговор с целью ввести в заблуждение следствие. Будет ли он официально вменен вам в вину — уже другой вопрос. Сейчас первая и единственная задача: найти убийцу. Если вместо того, чтобы отмалчиваться и мешать выявлению истины, вы нам поможете и вообще поведете себя разумно, вам это зачтется. Я не предлагаю вам сделку с правосудием и не пытаюсь подкупить, — добавил старший суперинтендант, — я проясняю ваши собственные перспективы. Если хотите посовещаться без свидетелей, прежде чем отвечать, — пожалуйста, но предупреждаю: потратить это время на то, чтобы придумать, как навесить мне лапшу на уши, — глупо и смешно. Что скажете, Катберт?