— Удар был очень сильный, — заметил Мур. — Наверное, вам стоит поговорить об этом с сэром Джеймсом, — (сэр Джеймс Кертис был официальным консультантом-патологом Скотленд-Ярда), — но лично я думаю, что нет особого смысла оставлять тело на месте. С тех пор как беднягу стукнули, его много раз перемещали и вертели по-всякому. Но стукнули, повторяю, здорово. Это видно.

С этим эскулап отбыл обратно в Даунлоу, где практиковал. На часах было уже семь тридцать.

— Знаете, Фокс, он, наверное, прав, — заметил Аллейн. — Сейчас свяжусь с Кертисом, но уверен, он разрешит нам перенести тело. В конюшне под часовой башней есть несколько пустых холодных помещений. Вы, ребята, — обратился он к прибывшим из Лондона констеблям, — сможете перевезти его туда вокруг дома на машине. Только обращайтесь с телом аккуратно, разумеется, и кладите лицом вверх. Полковнику Форрестеру придется его опознавать.

Аллейн набрал номер сэра Джеймса Кертиса и получил от того высказанное несколько сварливым тоном позволение убрать тело Альфреда Маулта от порога усадьбы Хилари. Сэр Джеймс предпочитал, чтоб трупы оставались in situ[147], но раз данный труп, по выражению почтенного эксперта, все равно трясли как грушу, то любые возражения тут могли носить только академический характер.

Аллейн вернулся в главный зал к Фоксу.

— Что ж, видимо, нельзя бесконечно долго оставлять Билл-Тасмана в неведении, — сказал он. — Увы. Не могу сказать, что с радостью предвкушаю его ответную реакцию.

— Если мы исключаем слуг из числа подозреваемых — а мы, как я понял, их исключаем, — то вариантов у нас остается немного, да, мистер Аллейн?

— Ровно шесть, если добавить к исключенным тридцать с чем-то сторонних взрослых гостей на Рождестве и Трой.

— Важно еще понять, — Фокс продолжал, по своему старому упрямому обыкновению, гнуть собственную линию, ни на кого не обращая внимания, — важно еще понять, имело ли место, что называется, ложное опознание жертвы? То есть — из-за усов там, парика…

— Ясно, ясно, о чем вы. Если имело, то число подозреваемых сокращается до пяти.

— Есть тут у кого-нибудь серьезный зуб на полковника?

— Мне это кажется маловероятным с точки зрения психологии. Все равно что ненавидеть Винни-Пуха.

— А выгода от его смерти?

— Понятия не имею. Насколько я понял, завещание у него — в заветном жестяном сундучке.

— Это точно?

— Вместе с драгоценностями и всякими документами личного характера. Не знаю. Так он сам говорит. Посмотрим.

— Из всего, что вы рассказали, знаете, что мне не дает покоя? — спросил Фокс. — Вот этот будущий покойник, Маулт, заканчивает свое выступление. Возвращается в нижнюю гардеробную. Там молодая леди снимает с него парик, усы и оставляет одного. Заметьте, снимает. Разве что, — осторожно добавил инспектор, — она врет? Ну, предположим так. Куда это нас ведет?

— И куда же, по-вашему, Фокс?

— К полной чепухе, — мягко отвечал тот. — Вот куда. К странному заключению, что она сходила наверх, взяла там кочергу, спустилась обратно и огрела его ею бог знает зачем, а потом сама оттащила тело опять наверх прямо под носом у слуг и детей и еще у ста человек, сняла с него парик и выбросила его в окно вместе с Маултом в придачу. Или так: поднялась наверх с живой жертвой, так сказать, под ручку — хотя, как мы знаем, слуги видели ее там одну, и шла она не по лестнице, а в гостиную, и времени у нее не было… Ладно, — сокрушенно закончил Фокс. — Можно не заканчивать. Бессмыслица, да и только.

— Полнейшая.

— Значит, ее тоже — за борт. Что остается еще? Клочок материи от мантии. Если он, конечно, от нее. Он снят с дерева, так? Стало быть, когда тело вылетало в окно, мантия находилась на нем. Почему же она не порвана и не вымокла насквозь и не вывалялась в грязи, и кто, черт возьми, приволок ее обратно в гардеробную?

— Не проще ли предположить, что клочок ткани пристал к кочерге? Кочерга на дереве и найдена.

— Проклятие! — хлопнул себя по лбу Фокс. — Точно. Проклятие. Ну, ладно. Тогда что? В какой-то момент — в какой, неизвестно, — человек падает из окна второго этажа — уже после того, как его огрели по затылку кочергой, находившейся также на втором этаже. Падает в парике?..

— Продолжайте, Фокс, продолжайте.

— Ну, в парике так в парике. Ничего не попишешь. Так говорят доказательства. Насчет усов мы не знаем.

— Не знаем.

— Ну, так и выбросим их к черту. Забудем об усах. Но вот парик — парик волшебным образом опять всплывает в нижней гардеробной вместе с мантией, на которой видны признаки — заметьте! — лишь того, что его отмывали там, куда пришелся удар, причем отмывали не так уж эффективно: остался след субстанции, напоминающей кровь. Какая картина складывается? Тело вылетает из окна, парик снимают, моют, чистят мантию и аккуратно оставляют все это добро в гардеробной.

— Забавная цепочка событий.

— Хорошо, но кто ее запустил? У нас осталось четверо: мистер Билл-Тасман, полковник, его благоверная и этот Берт Смит. Можем мы вычеркнуть кого-то из них?

— Думаю, можем.

— Кого? Ну же, не томите!

— В такой горячей просьбе невозможно отказать, Фокс. Не стану томить…

III

Получив соответствующую отмашку, констебли погрузили тело Альфреда Маулта в машину и исчезли на ней за углом гигантского здания. Скульптура одного из предков Хилари Билл-Тасмана, съежившаяся на пьедестале из оскверненного кофра, превратилась к тому времени в совсем уж жалкое, потрепанное бурей привидение. Аллейн меланхолически глядел на него из окна и одновременно выкладывал Фоксу, шаг за шагом, вывод за выводом, собственную реконструкцию таинственных событий в поместье «Алебарды» — выкладывал, пока с глаз потрясенного коллеги не упала пелена и перед ними не сложилась четкая и ясная картина происшедшего.

Когда рассказ был окончен, инспектор тяжело вздохнул и провел огромной ладонью, напоминавшей ласту моржа, по губам.

— Поразительно, — произнес он задумчиво. — И хитро. Очень хитро, ничего не скажешь. Взять такую дичь нам будет трудновато.

— Да.

— Видите ли, нет мотива! А без него всегда выходит как-то неловко. Прямого мотива нет. Если только он не кроется где-то за очевидными фактами и уликами.

Аллейн пошарил в верхнем кармане пиджака, вытащил оттуда носовой платок и с победным видом, словно ловкий фокусник, предъявил его Фоксу — в платке был завернут заурядный цилиндрический ключ, каких тысячи, — самый обыкновенный ключ от самого обыкновенного замка.

— Вот мы и попробуем его отпереть, — улыбнулся старший суперинтендант.

— Я уж догадываюсь, — ответил Фокс.

Перед тем как идти к Хилари и сообщать ему о бурных обстоятельствах минувшей ночи, они с инспектором успели еще посетить Найджела в раздаточной при кухне — тот сидел неподвижно, будто в трансе, перед стойкой с кучей подносов, на которых уже дымился утренний чай. Трой, наверное, захотела бы такое нарисовать, подумалось Аллейну.