окончания первого, главная клоака третьего яруса десятками километров серо-жёлтых камней тянется на юг, к каменной блямбе остатков фундамента Баскара.

Дойдя до перехода с первого яруса на третий — я несколько призадумался. Что переходы на второй ярус, что на третий — вот, что мне не нравится. Иррационально, но всё же.

Вниз уходила лестница не винтовая и не круглая, а вполне стандартная П-образная, с двумя маршами и площадкой между ними. В каждом лестничном пролёте сотни ступенек, он спускается на десятки метров, переходя в широкую двадцатиметровую площадку. С каждой из стен лестницы выступают каменные перила, а некоторые площадки перегораживают каменные стены с арками, где несколько веков назад стояли двери.

Первые двести метров спуска я задавался одним и тем же вопросом: как вообще смогли создать подобную канализацию? Даже этот треклятый спуск. Он вырыт в земле, обложен камнями без стыков и зазоров, и явно укреплён магией. Канализации больше тысячи лет, она упоминалась в книге про историю объединённого королевства как что-то, что уже было задолго до создания этого самого королевства.

На вторых двух сотнях метров спуска я раздосадовано цокал языком, проходя очередной лестничный пролёт. И задумчиво поглядывал на поросшие светло-зелёной травой стены. Плёвое дело, спустится по лестнице на четыреста метров — но ведь ещё подниматься обратно.

Третий ярус отличался от первых двух лишь более глубокими бассейнами-отстойниками, в некоторые по специальным желобам поступала артезианская вода. Да изредка встречались болотники, похожие на гобляторов существа, только с распухшими телами, короткими ножками и длиннющими руками с массивными ладонями, на которых твари и передвигались. Они кучковались в эдакие племена в семь, десять и даже двадцать голов и блокировали некоторые проходы. Я решил не тратить на них время и просто обходил, запоминая расположение племён. Как и логов гоблинов, лежбищ огромных крыс и бассейнов-отстойников, заполненных травой и слизняками.

Я заглядывал в каждый бассейн, спускаясь по небольшой лестнице. Нужно указать в отчёте, какие сохранились, а какие обвалились. Первые три отстойника оказались ровно такими, как и прочие на первом и втором этаже — огромный резервуар с гладкими стенами купольным полотком. В четвёртом отстойнике я замер. Надо мной, на высоте в тридцать метров, в серо-жёлтом купольном своде чёрными и бурыми камнями выложена картина.

Огромная птица. На концах её расправленных крыльев из-под перьев выпирали три массивных когтя. Широченными лапами птица придавила к земле крылатую тушу с жилистыми крыльями, длинным хвостом и рядом роговых отростков, проходивших от перекушенной шеи до кончика хвоста. С широкого клюва червяком свисал кусок шеи с головой дракона.

Я запечатлел увиденное «Фреской памяти», вышел из отстойника. Посмотрел на север, в сторону лестницы на первый ярус. И отправился бродить по канализации дальше, старательно выискивая подобные барельефы. Но сколько бы я ни заглядывал в отстойники, но ничего нового не обнаружил. Часов пять я потратил, чтобы обойти несколько километров около лестницы между ярусами. В животе предательски покалывало от голода.

Это птица — один из орочих богов Мкаатух? У них и есть кто-то из птиц, но нигде не показывались когти, росшие из конца крыльев. Да и в орочьем шатре на материке скверны, на одном из полотен вышиты сразу четыре Мкаатух, да и на представлении в орочьей стоянке боги орков всегда действовали сообща. Так ещё проблема в том, что на витражных окнах церквей я если и видел подобие птицы, то только в композиции с тремя другими окнами, где присутствовали узоры кошки, собаки и любого из копытных.

Я нигде не видел отдельного рисунка птицы с когтистыми крыльями, не слышал упоминаний. Тем более не слышал, чтобы какая-то птица когда-то жрала дракона, ведь боги орков оставили подопечных задолго до Последней Битвы. Единственное, что может объяснить этот барельеф — символ королевского дома, но не исчезнувшего триста лет назад, а гораздо более древнего. При котором и была построена канализации.

Это отличная, и вполне складная теория — но откуда у меня чувство, будто я заблуждаюсь?

* * *

По приезде во Фраскиск меня ждала отличная новость, что караван в Трайск отходил через день. А ещё в гильдии свободных торговцев висело объявление, что караван из Трайска во Фраскиск прибудет перед праздником Новой Жизни. Я успевал на праздник. Это же мне пообещали и в отеле «Монж-Телер», работница за стойкой развеяла мои опасения — если караван не задержится, то в запасе останется день.

Снять отдельную комнату для женщины с ребёнком я не смог: многие номера заняты, пришлось довольствоваться хоть и просторной, но одноместной комнатой с камином. Я спал на кровати, а остроухая с ребёнком разместилась на диване. Она молчала с того самого момента, как мы зашли в отель, лишь зыркала жадным взглядом на картины в украшенных позолотой рамах, то облизывала взглядам одежды прочих постояльцев, с мехами и драгоценными камнями, с золотом и серебром. Но вскоре женщина позабыла всё на свете и переключилась исключительно на меня.

Работница за стойкой низко поклонилась мне и поблагодарила, что я выбрал именно этот отель для своего проживания. Для отеля честь — принимать первого за два века магоса. Сам хозяин отеля велел исполнять любые мои приказы, вообще любые. Мне ничего не надо, кроме вина и тёплого номера, а остроухую я вообще не спрашивал. Всё равно ей ужин принесут в комнаты.

Понятно, что хозяину отеля плевать на магоса, он боялся испортить отношения со старым князем, владельцем Фраскиска — но остроухой незачем этого знать.

Женщина жадно зыркала в мою сторону и когда я отправлялся на первый этаж ужинать, и когда шёл мыться, и когда устало завалился в кровать, оставив на столе недопитый кувшин вина.

— Ты не боишься? — неуверенно спросила остроухая, баюкая уснувшего сына в колыбельной.

— Чего? — недоумённо спросил я и сладко потянулся.

— Спать со мной, в одной комнате. Я могу…

— Убить меня? — я едва не рассмеялся. — Первого магоса за последние двести лет, недавно подарившего миру полностью исследованную тварь? Так ещё и ксата? Ну, вперёд. Удачи прожить после этого хотя бы три дня. Про судьбу твоего сына я рассказывать не стану, и так понимаешь.

Остроухая оставила ребёнка, медленно подошла к противоположной стороне кровати и аккуратно села на край. Всё моё хорошее настроение улетучилось, вернулась раздражительность и зародилось какое-то странное желание убивать.

— Я не буду, прости, — сказала женщина мягким голосом. — Я просто переживаю.

— Скоро едем в Трайск. Моя рабыня уже всё подготовила, будут лошади, и