И после этого на кучку легли еще два револьвера и граната.

Закончив всю эту процедуру, Слащёв стукнул рукояткой револьвера в дверь.

Из глубины банка отозвались:

— Кто там? — раздался голос Болотова.

— Открывайте! — приказал Красильников. — Что так засупонились? Грабителей боитесь?

Дверь открыл Кольцов. Красильников указал на трех бандитов, весело сказал:

— На экскурсию просятся. Хотят посмотреть на то, что не смогли украсть.

— Как отнесется к этому управляющий банком? — сказал Кольцов.

— Там, правда, начинается ремонт сейфов, — засомневался Болотов. — Но ладно. Дня на три я должен буду съездить по делам в Париж. Пусть три дня охраняют сейфы. Впустите!

— По одному! — скомандовал Красильников.

— Семен! Я заготовил для этих хлопцев презенты. Там, в углу, — сказал Кольцов, — Ты, пожалуйста, вручи!

Первым в дверь банка вошел крупный деревенский хлопец в поношенной казачьей одежде. Видимо, пристал к Жихареву, чтоб хоть как-то прокормиться на чужбине после увольнения из армии.

— Руки! — приказал Красильников.

— Чего? — не понял казачок.

— Протяни, говорю, руки.

Тот послушно протянул перед собой руки, и Красильников защелкнул на них наручники.

Второй, не сопротивляясь, протянул руки, словно за пайкой хлеба, и на его запястьях тоже защелкнулись наручники.

Третьим порог банка переступил Жихарев. Он ожег ненавидящим взглядом Кольцова и не вынул руки из кармана.

— Не кочевряжься, Жихарев. Не первый день знакомы, — спокойно сказал ему Кольцов. — Я ведь могу и рассердиться.

Жихарев повернулся к Слащёву:

— Яков Александрович! Ну что он, в самом деле, из меня какого-то бандита строит?

— Нет, он не прав! Из тебя бандита строить не надо. Ты законченый грабитель и бандит. Протяни руки, а то протянешь ноги! — сердито приказал Слащёв и добавил: — Извини, это у меня иногда такие веселые каламбуры получаются.

Жихарев понял, со Слащёвым не поспоришь. Он неохотно протянул руки, и Красильников не без удовольствия защелкнул наручники и на его запястьях.

Их провели вниз, в подвал — в холл при сейфовом помещении. Они спускались вниз медленно и не сопротивлялись. Для того, чтобы сопротивляться, надо твердо знать намерения противника. Все, что сейчас происходило, не наводило пока ни на какие мысли, поэтому и сопротивляться, теряя при этом силы, не имело смысла.

Да, их перехитрили, взяли практически с поличным. Они знали, что за этим должно последовать: их выведут во двор и где-то там, у ограды, расстреляют. А вместо этого их вели в чистый сейфовый подвал, и значит, смерть пока отодвигалась. А может, эти, которые их схватили, вовсе и не собираются их расстреливать. Может, решили попугать. Или потребуют выполнить какие-то работы, раскурочить эти сейфы, в которых, как известно, все еще находились какие-то ценности. А затем, возможно, суд или возникнет какая-то редкая возможность сбежать?

Все эти мысли проворачивал в голове каждый из них до тех пор, пока не услышали разговор сопровождающего их в подвал Кольцова с мастером:

— Скажите, Савелий Маркович, это возможно починить?

— Нет, конечно. Самое дорогое, что здесь есть, это сложнейшие запорные механизмы. Это все подогнано до микронных точностей. После предыдущего разбоя — это груда металла.

— А извлечь содержимое?

— Это возможно. Но только в заводских условиях — порезать сейфы на куски. И никаких других вариантов.

— Все понятно, — сказал Кольцов. — Тогда вот что! Вы свободны, идите к жене, детям, внукам. Только, пожалуйста, ничего не оставляйте в сейфовом зале, ни своих инструментов, ни каких либо железок, болтов, проволочек. Ни-че-го!

— Да. Но…

— Что-то непонятно?

— Видите ли, они грозились меня убить, если…

— Сейчас они больше боятся, что убьют их. Но скажу вам честно, они больше никогда не причинят вам никакого зла. И другим тоже.

— Вы думаете…

— Не отвлекайтесь, — не стал продолжать разговор Кольцов. — Приступайте к работе.

И Семен Маркович стал торопливо складывать свой инструмент и выносить его наверх Он несколько раз с опаской проходил мимо Жихарева и других арестантов, но старался на них не смотреть Они сидели в холле на скамеечке перед распахнутыми металлическими дверями сейфового зала. Они были растеряны и подавлены, но он все еще боялся их. Бандиты тоже не поднимали на него глаза: они-то знали, какая участь ждала мастера после успешного завершения работы.

Закончив свои дела, добросовестный Семен Маркович спросил:

— Может, немножко подмести?

— Не нужно. Идите домой. Привет всей вашей семье и особый привет вашему сыну-кондитеру. Он печет замечательные круасаны. Я таких не ел даже в Париже.

— Он очень умный мальчик, все время что-то читает. Несколько раз, когда у меня были какие-то неприятности, он мне говорил: «Ты бы посоветовался с большевиками». «А где ты их здесь возьмешь?» — спрашивал я его. А он мне: «Сходи в русский банк». Скажите мне по секрету: вы действительно большевик?

— А вы как думаете?

— Я думаю, что таки-да.

Когда Семен Маркович ушел, в совершенно чистое, пустое помещение, которое украшали только изуродованные сейфы, Красильников завел бандитов.

После того, как вся эта процедура была закончена, в центре сейфового зала напротив бандитов встал Кольцов.

— Прошу отвлечься от своих тяжелых размышлений. Мы сейчас уйдем, оставим вас одних. Пытаться сбежать не рекомендую: не получится. Стены крепкие. Решетки стальные. Кричать тоже бессмысленно. Никто не услышит, проверено.

— Ну, и к чему вы все это? — спросил один из бандитов по фамилии Шило.

— К тому, чтоб не тратили напрасно силы, — сказал Кольцов. После этого он полез в карман брюк, достал оттуда вчетверо сложенный листок. Аккуратно развернул его и после этого вновь оглядел трех бандитов.

— Послушайте письмо. Оно адресовано не вам, но вы обязаны знать его содержание!

Кольцов склонился к листку, стал читать:

— «Уважаемые господа! Оставляем вам в ограбленном русском банке трех грабителей, пойманных на месте преступления. Это их вторая попытка, такая же неудачная, как и первая. Вот их фамилии: Жихарев, Шило и Дробязко. Все трое являются профессиональными грабителями, к политике никакого отношения не имеющими. Жихарев хорошо известен. Во время Гражданской войны он грабил и белых, и красных, разорял покинутые богатые дома, убивал мирных жителей. Был приговорен советским судом к смерти, но с помощью такого же бандита, как и он сам, сумел бежать из тюрьмы г. Феодосия.