Эти ограничения уже действуют, и бремя их тяжело. Я знаю, в частности, какие трудности сейчас испытывают матери французских семейств в неустанных заботах о жизни и здоровье тех, кто их окружает, изнуренные постоянными и тягостными проблемами домашнего хозяйства, от которого, однако, зависит все. Но эти ограничения, которые, как мы надеемся, скоро немного смягчатся, мужественно переносятся народом, который знает, чего хочет. Ведь мы предвидели заранее, что подняться из пропасти — это всего лишь полдела. Кто не знал тогда, среди разгрома, что освобождение поставит нас перед сложнейшей национальной задачей? Кто питал иллюзии, что после всего происшедшего мы сможем вновь сыграть свою роль в войне, занять свое место среди великих наций, обновиться политически, экономически, социально и морально без огромных и тяжелых усилий? Да, победа, мощь, обновление даются дорогой ценой — работы, трудностей и жертв. Но этого мы хотим, и оно возместит нам все!

Чтобы добиться желаемого, нужно, чтобы те, кто руководит усилиями нации, проявили всю силу своего разума, всю энергию, всю самоотверженность, на которые они способны. По этому поводу я должен громко заявить, что французская администрация, несмотря на горькие испытания, доставшиеся ей за эти годы, в целом находится на уровне своей тяжелой задачи и преданно служит делу общества под руководством правительства.

Я воздержусь от того, чтобы утверждать, что все к лучшему в этом лучшем из миров. Напротив, с моего поста я вижу, какие дела нам еще предстоят в этой области, как и в других, после стольких лет ошибок, слабостей и неправильных шагов, за которыми последовал затянувшийся ужасающий национальный кризис. И за несколько недель этого нам не исправить. Но я заявляю на всю страну, что те, кому выпала честь служить государству, служат ему сегодня с пылом и стойко и достойны поддержки и уважения граждан.

Тем не менее, только усилия каждого мужчины, каждой женщины, каждого ребенка Франции есть и остаются основой победы в войне и национального возрождения. Любое трудовое свершение, любая принятая на себя тягота, любая понесенная жертва становятся вкладом в спасение и величие родины, так же как и раны и страдания солдат. Но, перед лицом Германии, кто же может надеяться на спасение, уповая лишь на усталость врага, и в преддверии блистательного будущего, ожидающего нашу страну, мы сможем сделать так, что все, что мы отдали и отдадим от себя, не будет напрасным.

Французы, француженки, перед нами последний этап! Сегодня в мире все взгляды обращены на Францию, включая и тех, кто предпочел бы ее забыть. Так давайте продолжим наш путь! Вы знаете, как и я, что лучшее ждет нас в конце пути!

Мой генерал,

Недавние дебаты на Совете министров по финансовой политике правительства, некоторые принятые или объявленные меры, отсрочка других мер заставляют меня снова обратить ваше внимание на всю серьезность нашего положения и необходимость срочно предпринять шаги, единственно способные обеспечить прочное улучшение обстановки.

Для поднятия французской экономики, для создания в короткие сроки основ восстановления страны правительство решило еще в Алжире и недавно после освобождения активно проводить политику упорядочения и оздоровления наших финансов. В этих целях оно посчитало, в частности, необходимым незамедлительно повести наступление против избытка денежных средств и ликвидировать значительную часть денежного обращения. Я передал ему свои предложения, которые, за несколькими исключениями, после долгих и жестоких споров были одобрены. Эти предложения дополнялись комплексом мер по умеренному повышению зарплат и поддержанию относительной стабильности цен. Ряд других мер были нацелены на эффективное стимулирование возобновления производства.

Таким образом, когда вы просили меня принять портфель министра национальной экономики, я рассчитывал подготовить в полном согласии с вами и со всем правительством осуществление, в финансовом плане, предварительных условий для успешного развития экономики. Без такой уверенности я никогда не взял бы на себя свои новые обязанности, и именно при таких условиях я изложил правительству план работы на период до лета 1945.

Однако с тех пор правительство предприняло ряд шагов, противоречащих предложенной мной политике.

Я не осуждаю принцип повышения зарплат в сентябре прошлого года. Я сам предложил повысить зарплаты и предусмотрел это в проектах, розданных членам правительства в феврале 1944. В текстах, одобренных в сентябре, напротив, я критиковал сразу же по их представлении некоторые меры, показавшиеся мне опасными, в частности, те, что закрепляли неравенство и несправедливость, навязанные немецкими властями, содержащие в себе зерна будущих бесчисленных притязаний.

Повышение зарплат, окладов, пенсий, пособий естественно выразилось в увеличении покупательной способности и денежного обращения. Но это повышение не только значительно превысило уровень, планируемый в первоначальной программе, оно также угрожало еще больше возрасти в ближайшем будущем. Было гораздо больше оснований применить ту часть программы, что была призвана уравновесить последствия этого первого шага посредством сокращения денежного оборота. Увеличение годового дохода вследствие первых повышений зарплат, предпринятых в сентябре и октябре, составляет примерно 120 миллиардов. При таком повышении покупательной способности не существовало эквивалента в товарном выражении, если только правительство не решило просто прибегнуть к инфляции — обманчивой для тех, кто, казалось, выгадал от повышений, и наиболее опасной для всей страны, — по-моему, следовало санировать часть средств у прочих получающих сторон, я имею в виду тех, кто накопил доходы с 1940 (в виде бумажных денежных знаков или счетов в банке).

Но тогда, в духе того же широкого размаха, с каким было осуществлено повышение зарплат и окладов, было бы логично принять еще более жесткие меры по сокращению денежной массы в обращении, одобренные еще в Алжире; однако, несмотря на мое мнение, был сделан шаг в противоположном направлении: необходимая жесткость мер была подменена легкостью.

Для сокращения денежного обращения были приняты только две меры: заем и создание комитетов по конфискации незаконных доходов.

Когда поступило предложение о займе, я сделал серьезные замечания. Я заявил, что он не поможет в денежном беспорядке. Действительно, заем оказался лишь успехом с точки зрения престижа, в каком правительство под вашим руководством не нуждается и который, более того, был только временным.

В итоге заем принес в государственные кассы от 50 до 70 миллиардов франков, то есть лишь малую толику избытка, какой необходимо поглотить, а он составляет от 250 до 300 миллиардов. (Кроме того, можно ли отнести на счет займа эти поступления 50, 60 или 70 миллиардов, ведь они были бы изъяты в любом случае в виде вложений в казначейских бонах вследствие естественного процесса детезаврации, происходящего с освобождения.)

Что касается второй меры — конфискации незаконных доходов — как она была задумана и реализована, то здесь имеются те же просчеты. Для обнаружения этих доходов у комиссии есть в распоряжении только отдельные сведения, найденные в нескольких архивах, брошенных немцами, или в некоторых досье администрации Виши, а также доносы. Через такую редкую сеть большинство виновных ускользнет. Чтобы быть эффективным, преследование за незаконное обогащение должно, и это очевидно, предваряться проверкой всех движимых авуаров (средств на счетах). Если этого не сделать, то некоторое время можно будет поставлять пищу для рубрики происшествий в виде громких дел, что привлекут на какой-то момент внимание публики; будет конфисковано несколько замков, может быть, несколько складов с товарами, но очень мало денег. Разочарование страны будет велико, когда она увидит, что огромное большинство нуворишей — виновных или нет — избежит всякого наказания и возврата незаконно приобретенного. Еще одной причиной больше станет для горечи и гнева пострадавших, а также военнопленных и депортированных по их возвращении. Борцы присоединятся ко всем жертвам войны и поднимутся против дельцов наживы, обвиняя правительство в слабости. Страна погрузится в бесконечную смуту. Так, отсутствие энергичности и решимости в нужное время несет в себе семена раздора, основанного на раздувании скандала, который будет длиться годы, — раздора бесплодного, но который тяжело отразится на экономической жизни страны.