орбиту мусульманской культуры. В их числе оказался Иран. Вскоре, после того как подавляющее число персов приняли ислам, Иран превратился в важнейший культурный центр огромного Арабского Халифата (можно сказать, что Иран играл в Халифате ту же роль, что Греция в составе поглотившей ее Римской державы). Средневековый персидский язык фарси превращается в исламском мире в международный язык культурного общения. И в то время, как религиозные и научные сочинения пишутся на арабском, стихи создаются почти исключительно на фарси. Эта утонченная классическая поэзия стала одним из важнейших вкладов мусульманской цивилизации в сокровищницу мировой культуры.

Новый высокий подъем персидской культуры начался в конце IX столетия, когда на территории Средней Азии и Хорасана сложилось централизованное государство Саманидов со столицей в Бухаре. Сюда стекались ученые, «люди искусства и пера», а так же многочисленные строители.

До наших времен дошла легенда о том, как было сложено первое рубаи (четверостишье) на фарси. Юноша, бродивший по узким улочкам и переулкам Самарканда, внезапно услышал странную песенку, которую пел мальчик, игравший с товарищами в орехи. Восхищенный детским стишком, юноша и не заметил, как он, беззвучно шевеля губами, сам стал складывать мелодичные рубаи о красотах Самарканда и о прелести родного дома в горах Зеравшана. Этим юношей был Рудаки – «Адам поэтов» и признанный основоположник классической поэзии на языке фарси.

О жизни легендарного поэта известно мало. Родился Рудаки около 860 г., детство и юность провел в безвестном маленьком селении Рудак, расположенном на склонах скалистого Зеравшанского хребта неподалеку от Самарканда. Прежде, чем прославиться при дворе Саманидов, Рудаки получил всеобщее признание как певец и музыкант. Ауфи так пишет о молодом Рудаки: «Он принялся складывать стихи, причем такого тонкого содержания, что народ восторженно встречал их. Любовь к нему все возрастала, к тому же Господь одарил его прекрасным голосом и способностью пением очаровывать сердца. Благодаря своему голосу он сделался певцом, научился играть на барбате (лютне)… Рудаки стал мастером игры, и слух о нем прошел по всему миру. Эмир Наср (864-892), сын Ахмада Самани, бывший эмиром Хорасана, особенно приблизил его к себе, и он пошел в гору, а богатства его увеличились до высшей степени. Как говорят, у него было двести рабов и четыреста верблюдов, нагруженных его поклажей. После него никто из поэтов не имел такого богатства, и такого счастья не случалось никому из них…» Но потом последовала опала. За какой-то проступок (быть может, за симпатию к карматам) Рудаки был ослеплен и изгнан из столицы. В некоторых его стихах мы действительно встречаем воспоминания о прежней пышной жизни при дворе и горькие сетования на то, что в старости для него наступило время «посоха и сумы». Умер поэт в 941 г. в родном селе.

Живая и яркая поэзия Рудаки отличается ясностью и глубиной мысли. К сожалению, сочинения его в большей своей части утрачены. До нас дошли лишь разрозненные, краткие фрагменты стихов Рудаки. Их можно условно разделить на три цикла: «Книгу любви», «Книгу поучений» и «Книгу разочарования». Прежде всего, мировая слава Рудаки зиждется на его лирических, любовных стихах, вдохновленных, возможно, его глубокой, трагической любовью к прекрасной рабыне, ставшей предметом легенд последующих поколений. Сохранились также отрывки из семи его дидактических поэм и «стихи разочарования». Стихи Рудаки исключительно просты и естественны, но наряду с этим невероятно искусны и впечатляющи. По словам С. Айни, они «отмечены печатью гениальной простоты».

*****

Цветок мой желанный, кумир тонкостанный,

О, где долгожданный напиток твой пьяный?

Он веет прохладой. Меня ты обрадуй

Хмельною отрадой зимы несказанной.

*****

Любовь – мой труд и помыслы мои,

Мне мир не нужен, если нет любви!

Прекрасен день весны – пахучий, голубой,

Но мне милее ночь свидания с тобой.

*****

Я гибну: ты, подобно Юсуфу, хороша!

Как руки египтянок, в крови моя душа!

Сперва в твоих лобзаньях я жизнь познал, греша.

Теперь меня терзаешь, моей тоской дыша.

*****

От глаз твоих таинства мира сокрыты,

На мир лишь всевидящим сердцем смотри ты.

Ты создан из праха, таков твой удел,

И прах – твоей жизни конечный предел.

Фирдоуси

Поэт, взявший себе псевдоним «Фирдоуси» (что означает «райский»), жил и творил в восточном Иране, который входил в те далекие времена в состав государства Саманидов. В период господства этой династии (иранской по происхождению) возрождается интерес к персидским древностям. Образованные люди записывали сказания, собирали старые материалы, соединяли в своды отдельные повести и легенды. Появляются сборники легенд и преданий на фарси о мифических и легендарных богатырях, а также о царях, живших до арабского нашествия. Эти своды обычно назывались «Шах-наме» («Книга о царях»). В общей сложности в течение Х века было составлено три или четыре прозаических свода «Шах-наме». Великая эпопея Фирдоуси стала гениальным завершением этой долгой и кропотливой работы.

О жизни Фирдоуси до нас дошли лишь самые скудные сведения. Он родился где-то около 934 г. в Тусе, в семье обедневшего дехканина. Молодость Фирдоуси совпала с расцветом державы Саманидов. После отца поэт унаследовал небольшое имение, но не стал заниматься хозяйством, а посвятил себя собиранию эпоса. Он разыскивал списки легенд, слушал сказителей преданий, сличал древние мифы и перелагал их в стихи. Когда ему было 35 лет, Фирдоуси приступил к работе над «Шах-наме». Пока он трудился над поэмой, хозяйство его пришло в совершенный упадок, так что поэту в полной мере пришлось испытать и голод, и холод, и жестокую нужду. Он сам пишет о тяжелых условиях, в которых протекала его работа:

«Померкла луна, собрались облака,

Снежинки несутся белей молока,

И реку и степи окутала мгла,

Вороньего в небе не видно крыла.

Не хватит солений, нет дров, ячменя,

До жатвы не будет хлебов у меня,

День мрака настал, разоренье и вой,

Земля же бела, словно шар костяной».

Впрочем, все это не сильно удручало Фирдоуси, который полагал, что вознаграждение за титанический труд обеспечит ему в старости заслуженный отдых. Труд же его, казалось, и в самом деле превосходил человеческие возможности. Даже в чисто количественном отношении он не может не вызывать изумление, ведь общий объем огромной эпопеи Фирдоуси – 60 тыс. бейтов (120 тыс. стихотворных строк; для примера – в «Евгении Онегине» чуть более 5 тыс. строк). В 994 г. поэт окончил первую, еще неполную редакцию своего произведения, над которой неустанно трудился более двадцати лет. Между тем оказалось, что поэму его некому оценить. К этому времени Саманидское государство уже находилось в глубоком кризисе. В 999 г. Бухару заняли тюрки-Караханиды. Фирдоуси пишет:

«В стране