Маса. Он… побратим моего отца, а значит, мне не совсем чужой. У меня уже его знак, - он притронулся к ленте через плечо. Темно-синий цвет был главным в родовом гербе Масов. Белая кайма могла обозначать как серебро, второй родовой цвет герцогов, так и знак незаконного происхождения ее носителя.

- Но почему же вы не вошли в охрану принца? – допытывалась королева. - Богумир бы вас взял, тем более что вас мог бы рекомендовать ему ваш… отец?

- Мой отец… - Родольф слегка побледнел, что очень ему шло. Августа поймала себя на том, что любуется на красивого юношу, как на картину. – Мой отец ничего об этом не знает. Мой воспитатель, сэр Робер, писал мне отдельно, чтобы я бросал все и возвращался в замок.

- Почему?

- Но ведь я же – Беркана. Здесь на меня смотрят косо, хотя Беркана я только по материнской линии…

- А граф Мас?

- Граф Мас знает, что я – сын пра Груви, - отчеканил Родольф. – Я открылся ему, подавая прошение… Больше никто не согласился, - добавил он тише после небольшой паузы.

- Значит, вы идете на войну без согласия своего опекуна и… своего отца?

- Да, ваше величество.

- Почему? Вы, насколько я поняла, студент…

- Я подал прошение об отчислении, чтобы идти на войну. И моя просьба была удовлетворена.

- На войну против… своего кузена?

- Да.

- Почему?

Прямой строгий взгляд, которым юноша до этого встречал каждый вопрос королевы, на сей раз сломался, и Родольф отвел глаза.

- Потому, - пробормотал он, - потому, что здесь меня больше ничего не держит. Ничего и никто!

Августа бросила взгляд на сестру и заметила, что у той на щеках расцвели алые пятна. Вот как? Это становится интересным!

- Мне здесь немного душно, - сказала она. – Я отойду. К окну… нет-нет, провожать меня не надо. Здесь буквально несколько шагов.

Она в самом деле отошла и забилась в оконную нишу как можно дальше от собеседников. Королева не должна уходить. Скорее это ей следовало бы приказать «Оставьте меня!» - но она боялась, что это порвет тонкую ниточку, протянувшуюся между этими двумя людьми. Мирабелла собиралась в монастырь. Ее следовало остановить и вынудить продолжать жизнь в миру. И, кто знает, может быть, чувство, которое горело во взгляде этого юноши, поможет ей в этом.

Как бы то ни было, эти двое явно нуждались в том, чтобы объясниться.

Оставшись почти наедине – королева прижалась к стене так, что ее почти не было заметно – они немного помолчали.

- Вы… в самом деле уходите на войну? – нарушила молчание Мирабелла.

- Да. Через несколько дней. Как только завершатся все приготовления.

- И вы…

- Я ни о чем не жалею! – вскинулся Родольф. – Ни о чем. И даже если мне будет суждено погибнуть… я умру с радостью.

- Вы так хотите умереть?

- Да, потому что без вас… - он сглотнул, на миг отвел глаза, - без вас я…

- Молчите! – Мирабелла порывисто шагнула вперед, вскинула руку. – Молчите! Вы что, с ума сошли? Я слушать ничего не хочу!

- Простите, ваше высочество, - он отступил на полшага, сгибаясь в поклоне, - скоро вы перестанете меня слышать вообще…

- Глупый мальчишка, - Мирабелла даже притопнула ногой, бросив взгляд в сторону окна, где пряталась сестра. – Как вы не можете понять… мы слишком разные. Мы… между нами такая пропасть, что… что ни в чьих силах ее пересечь! Почему вы не можете смириться и просто продолжать жить?

- Потому, что я люблю вас.

Он сказал это так просто и вместе с тем так сильно, что Августу словно что-то вытолкнуло из оконной ниши, где она пряталась.

- Пропасть, которую ни в чьих силах пересечь, говорите? – она стиснула руки так, что перстни впились в распухшие пальцы. – Да, в чем-то вы правы, бывают иногда такие обстоятельства, но я пока еще королева. И мое слово чего-то да значит! Отправляйтесь на войну, сэр Родольф и, если вам суждено будет вернуться, я… вы получите признание, свое имя, а также родовой герб. И титул.

Юноша упал на колени. Говорить он не мог. Но взгляд, которым он прожигал королеву, был красноречивее всяких слов.

- Я все сделаю, - воскликнул он. – И вернусь с победой!

- Идите… сэр Груви.

Лицо Родольфа вспыхнуло от смешанных чувств. Бросив последний взгляд на двух женщин, он оставил их с почтительным поклоном.

Мирабелла от возмущения даже притопнула ногой.

- Ну, и зачем ты это сделала? – воскликнула она. – Ты что…

- Я все видела и слышала. Если я… если мне не суждена долгая жизнь, корону примешь ты. Во всяком случае, до совершеннолетия моего ребенка. И тебе нужен кто-то, кто встанет рядом с тобой. Твой защитник. Советник. Друг. В свое время я надеялась, что Яго станет таким, но… этого не случилось.

- Поэтому ты теперь хочешь найти мужчину для меня? Но я не собираюсь замуж! И вообще – все эти отношения… это не для меня!

- Кто говорит о замужестве? Ты – принцесса, возможно, будущая королева.

- Вот именно! А он мне не ровня…

- Я знаю. Но его отец – Великий Инквизитор. Нам – тебе! – нужны такие люди.

Мирабелла промолчала, признавая правоту сестры, но не желая с этим смириться.

Несколько дней спустя войско покинуло столицу. С ним вместе ушел и Родольф Беркана.

Згаша Груви не было вместе с ними. Его вот уже несколько дней, как не было в столице.

Ей казалось, что о ней все забыли. Она жила, как растение – в тишине и одиночестве. Питалась плодами, которые каждый день находила на том самом плоском камне, пила воду из ручья. Несколько раз в том же ручье ей удавалось поймать рыбу и запечь ее на углях – огниво и трут она тоже нашла, бродя вокруг того, что когда-то было большим зданием, сложенным из грубо обработанных камней. На некоторых из них еще сохранились следы узоров, глубоко врезавшиеся в камни. Время хорошо поработало над ними, оставив лишь изломанные линии.

Здание стояло в густом лесу. Только оно