Да, осада европейцев подходила к концу, тысячелетний Пекин доживал свои последние минуты.

огда до русского отряда, подходившего по просёлочной дороге к Пекину, донеслись звуки ружей и орудийной пальбы, все — и офицеры, и солдаты — словно новые силы ощутили в себе... Лихорадочная спешка овладела этими людьми, думавшими, что от их поспешности зависит жизнь тех, кого они шли освободить, не жалея ни сил, ни крови...

В час ночи весь отряд, имея впереди роту десятого полка с двумя пулемётами, уже стоял всего в четверти версты от Пекина.

Там уже смолкли выстрелы. После ливня тучи разошлись, на горизонте показалась лупа.

Головной роте, которой командовал капитан Горский, было приказано пройти вперёд, осмотреть дорогу и, если только представится малейшая возможность, открыть ворота. Провести роту по дороге поручено было Янчевецкому.

В полутьме шли люди, рассказывал этот последний, по гранитной дороге, то и дело оступаясь в лужи и ямы. Вот пройден последний мост, и русские остановились перед запертыми воротами. Направо и налево были палатки. Часовые спали под открытым небом. Другие спали в сторожевых домиках. В течение нескольких минут все часовые — спящие и полусонные — были переколоты стрелками. Мост не был даже минирован. Поэтому сейчас же генерал Василевский приказал выкатить два орудия и поставить их перед воротами на расстоянии 15 шагов.

Наступил великий час славы, час испытания, час смерти или победы...

Перед русскими были ворота тысячелетнего города. Кто из них мог знать, что ожидает за этими воротами? Кто мог угадать, какая сила встретит храбрецов в стенах Пекина и какой будет отпор?

Но об опасности никто в отряде русских героев и не думал...

Вес знали, что за этими грозными стенами, которых не и состоянии пробить никакое орудие, уже два месяца томятся европейцы с жёнами и детьми. Их нужно было освободить во что бы то ни стало, освободить как можно скорее. Только для одного этого и пришли сюда русские люди. Каждый час промедления мог принести гибель.

Медлить нечего... Вот генерал приказал разбить ворота.

Раздалась команда: «Первое!..» «Второе!..» Среди зловещей тишины, опустившейся над спящим городом, прогремел выстрел, затем второй, третий... Ворота не открывались. Гром выстрелов минут двадцать не смолкал перед ними. Орудия стреляли гранатами. Луна слабо освещала из-за туч оба орудия, артиллеристов и стрелков, стоявших по сторонам и обстреливавших стены. Китайские солдаты, наконец, проснулись. Они со стен открыли огонь по нападавшим. Однако испуг был так силён, что их пули ложились мимо цели.

Гром и молнии орудий, залпы стрелков, беспорядочная стрельба китайцев, рокот русских пулемётов — всё это смешалось в общий оглушительный гул.

Ровно в два часа ночи среди этого ада загремело восторженное «ура!».

Запор был сбит, и ворота распахнулись. Путь в Пекин был открыт.

Надвратная башня была тут же покинута китайцами. Неспешно вошёл в ворота на мощённый двор генерал Василевский. Перед ним поднимались вторые ворота, а за ними уже простиралась улица китайской части Пекина. Эти ворота оказались только притворенными. Вход в тысячелетнюю столицу богдыханов был открыт. Даже неприступная стена не оградила священный город Китая от грозной русской силы. Над башней, покинутой китайцами, уже реял русский флаг, первым взвившийся над стенами столицы.

Русские были в Пекине, но это было только началом великого подвига. Новая стена отделяла их от Маньчжурского города, где находились европейские миссии. Предстоял новый штурм. На этот раз приходилось бороться уже не с малодушными китайцами, а с отчаянно храбрыми маньчжурами генерала Тун-Фу-Сяна...

Маньчжуры уже рассыпались по стене и открыли сверху адский огонь по подходившим частям русского отряда.

Выдвинута была опять отличившаяся в начале штурма рота капитана Горского с двумя орудиями. Стрелки пошли было, но огонь маньчжур был так жесток, что в течение нескольких минут у одного орудия оказались убиты все шесть лошадей. Пятнадцать артиллеристов были уже ранены, несколько стрелков лежали на земле. Сам Горский получил раны в грудь и в руку.

— Седьмая рота, назад! — приказал генерал Василевский.

Но если держаться было трудно, то отойти ещё труднее.

Проходить пришлось как раз под стеной. А оттуда, с высоты 60 футов, маньчжуры били стрелков на выбор. Одно орудие увезли, другое, у которого были перебиты и прислуга, и лошади, приходилось бросить. Но разве русские солдаты способны на это?

Между тем, огонь с маньчжурской стены всё усиливался. Защитники Пекина стреляли из каждой бойницы. С одной башни раздавались некие глухие звуки — это стреляли из старинных китайских пушек. Картина, по рассказу очевидца, было грозная, величественная. Древние стены и башни Пекина освещались вспышками выстрелов. Но это была уже последняя иллюминация тысячелетней столицы. Дорого она стоила и русским, бравшим со свойственной им смелостью неприступные твердыни, и маньчжурам, с невиданным упорством отстаивавшим стену своей столицы...

Как бы то ни было, а Пекин практически пал...

Герои-стрелки седьмой роты того же полка не оставили своего орудия. Под жестоким огнём откатили они его назад. Убит был фельдфебель, несколько человек получили тяжёлые раны, но честь всё-таки была спасена.

Шёл уже пятый час утра. Рассвет наступил вполне, и ворвавшимся в Пекин русским были видны толпы китайских солдат, перебегавших по стенам. Их намерения отогнать русских за стену были очевидны. Тогда на высоту вытащили пулемёт. Пришло как раз самое время для этого. Китайцы массами наступали на русских храбрецов. Только свинцовый град из пулемёта остановил это наступление.

Но как бы то ни было, а теперь русским приходилось отбиваться, чтобы удержать за собой позиции. Усталость, однако, брала своё. Отряд терял людей убитыми и ранеными, но никто даже и не думал об отступлении...

Вдруг в половине восьмого с востока загремели новые пушки.

Это подходили главные силы отряда, которые вёл на штурм сам генерал Леневич.

Ему уже было известно, что ворота взяты и авангардный отряд генерала Василевского выбивается из сил, удерживая занятые позиции.

Нужно было выручать его.

Генерал Леневич развернул свои полки в боевой порядок и двинулся вперёд. Вот уже русские солдаты в Пекине. Они рассыпались по узким улицам и начали обстреливать стены и башни великого города. Позиция их была чрезвычайно опасная. Они стояли между стен, образовавших входящий угол, и китайцы имели возможность обстреливать их одновременно на расстоянии 400-600 шагов и с высоты этих стен, и с высокой обсервационной башни.

— Эта башня может погубить всё дело! — заметил находившийся всё время на передовой линии генерал Леневич. — Нужно заставить её замолчать... Попросите ко мне полковника Модля!