Расчеты Карима оправдались на все сто. В колонне было два типа машин – либо уродливые, ощетинившиеся стволами броневики охраны, либо машины-сейфы. Приземистые трехосные полноприводные «Бедфорды», с бронированными армейскими кабинами и кузовами-сейфами для перевозки переработанного в окись-закись обогащенного урана, исходного и основного компонента для производства ядерного топлива. Объединяло эти машины одно – их броня могла противостоять выпущенной в упор пулеметной пуле, у «Бедфордов» – даже пуле крупнокалиберного пулемета, но против тандемного кумулятивного заряда противотанкового гранатомета ни та, ни другая машина противостоять не могли.

Полыхнули кострами сразу семь машин – на одну больше, чем предполагал Карим. Подпрыгнул на месте и зачадил каким-то странным, белесым дымом «Бедфорд», шедший вторым в колонне – заблокировав тем самым все остальные машины. Костром вспыхнул бронированный джип, шедший в середине колонны, – попадание было настолько удачным, что у него почти сразу взорвался топливный бак, «вроде бы взрывобезопасный». Вспыхнули еще несколько машин в разных частях колонны…

Но самое главное было не в этом. Большая часть гранат попала не в машины, а прошла выше и угодила в каменные навесы над ними. И сразу в двух местах камни не выдержали – начался обвал…

Обвал…

Каждый, кто был в горах и видел обвал своими собственными глазами, знает, как это страшно. Сначала с места сдвигается один камень, потом второй. Минута – и вот уже вниз идет не камень, вниз идет уже целая лавина камней и горной породы, весом в тысячи и десятки тысяч тонн. Остановить ее невозможно, убежать – тем более. Если на тебя пошла лавина – все…

– Аллах акбар!!!

Серые языки обвала лизнули дорогу сразу в двух местах, в одном из них под радостные вопли малишей угловатый, ощетинившийся пулеметными стволами внедорожник не выдержал напора – медленно сдвинулся с места, начал заваливаться набок, переворачиваясь, и… полетел в бездну, где тридцатью метрами ниже его ждала каменная могила.

Однако ликование было преждевременным. Оправившаяся от шока колонна начала подавать признаки жизни. Сначала один из броневиков, счастливо избежавший гранатометного попадания и не угодивший под обвал, ожил – экипаж сумел развернуть башню с шестидесятимиллиметровым автоматическим гранатометом и открыть огонь. Угловатый, заряжаемый сверху обоймами по пять, как старый пулемет, аппарат закашлялся, выплевывая гранаты – и пять черных столбов разрывов один за другим встали на плюющемся смертью противоположном склоне. А потом экипажи еще двух машин тоже пришли в себя – один открыл огонь из спаренного пулемета, а второй… у второго был «Миниган». Воплощенная в металле смерть, механическая мясорубка. Сплошная стена огня, трассирующие пули, рикошетирующие от скал, с визгом летящие в разные стороны – больше всего это походило на фейерверк, но на земле.

Гранатометчики врезали еще раз – уже только из «РПГ-7», одноразовых гранатометов больше не осталось. Застучали пулеметы – один, другой… Но шейх видел, что пора уходить – уцелевшие машины включили дымогенераторы, застилая распятую на тропе колонну плотным серым саваном. Огонь со стороны колонны все усиливался – работали уже четыре или пять пулеметов, еще одну обойму расстрелял гранатомет. Появятся вертолеты – и те, кто дерзнул напасть на англизов, останутся здесь навсегда.

Шейх поднес к губами костяной свисток – его он снял с одного сержанта британского корпуса вторжения во время четвертой кампании и с тех пор никогда с ним не расставался. Один за другим три резких, пронзительных свистка перекрыли даже грохот стрельбы. Чтобы всем было понятно, шейх выхватил ракетницу и выстрелил – одна зеленая ракета. Одновременно – сигнал отхода для всех малишей и сигнал Кариму, что теперь его очередь. Шейх Дархан чувствовал – хотя пока не мог увидеть и подсчитать, что сегодня они понесли потери, и искренне надеялся, что это не напрасно…

Карим со своей группой заняли позиции полутора километрами восточнее – то есть ближе к Индии, откуда и должна была прийти помощь. Их было девять человек – сам командир группы и четыре расчета стрелков. И у каждого из стрелков было оружие, которое никогда еще не использовалось в афганском противостоянии…

02 июня 1994 года.

Британская Индия, военный аэродром севернее Пешавара

Поскольку прошлый опыт оккупации Афганистана пошел впрок, британцы кардинально сменили тактику. Никаких наземных частей, любая наземная часть – это мишень для постоянных обстрелов, а снабженческие колонны – еще лучшая мишень. Любой гарнизон – это головная боль у командования, причем постоянная. Эту землю – афганскую землю – невозможно замирить до конца, ее можно лишь условно контролировать, господствуя в воздухе и регулируя численность ее обитателей артиллерийскими и авиационными ударами. Иногда допустимы десантные операции – что-то типа загонных охот на зверей, только звери тут сами вооружены и могут отстреливаться. Можно также разрабатывать и добывать богатства этой земли, чтобы хоть как-то компенсировать затраты на военные операции. Еще можно сталкивать афганцев лбами – поддерживая какую-то видимость центральной власти, не позволяя ей усиливаться до такой степени, чтобы она могла реально контролировать ситуацию в стране.

Такая стратегия в корне противоречила той стратегии, какую приняла для себя Императорская Россия во время освоения покоренных восточных территорий. Стратегия России была основана на жестком принуждении к исполнению российских законов, на расселении казачества и на ликвидации бандформирований – при одновременной непрекращающейся интеграции новых жителей империи в русское языковое и культурное пространство. На Ближнем Востоке даже раньше, чем в самой России, было введено обязательное и бесплатное восьмилетнее образование с выдачей аттестата. Аттестат автоматически давал право на получение подданства Империи. Право на получение подданства давала и беспорочная служба в армии или обучение в русском университете. Одновременно с этим русские войска, хоть и уничтожали различных федаинов и махдистов, но в то же время никогда безнаказанно не мародерствовали, не насиловали и не убивали, не совершали зверств по отношению к мирному населению. Расстрел перед строем за мародерство или изнасилование – такое тоже бывало. На исполнение приговора обязательно приглашали муллу и нескольких местных жителей, чтобы собственными глазами видели и донесли до всех: новая власть сурова, но справедлива, она одинаково карает за преступления любого: что солдата, что местного феллаха. Одновременно это было уроком и всем солдатам, уроком, предотвращавшим подобные случаи в будущем. Так, несмотря на более чем многолетнюю, всемерно поддерживаемую Великобританией и САСШ вялотекущую партизанскую войну, весь Восток удалось замирить и полностью интегрировать в состав России. Сейчас араб отличался от русского не более, чем татарин: все поголовно знали русский язык, включая и крепкие выражения, никто не считал зазорным устроиться на работу к русскому или взять русского на работу, нередки были и смешанные браки. В общем и целом – в отличие от Афганистана, весь русский Восток стал действительно частью Российской империи.