Он хватается за паспорт так, как будто от этого зависит егожизнь, он снова растерян, ну же, Алекс, не подведи меня! Отвага и безрассудствов твоем исполнении нравятся мне гораздо больше.

– Этого не может быть… не может, – то и делоповторяет он.

– Почему?..

То, что имена обоих женщин (его Мерседес и моей Мерседес)совпали – случайность. Великолепная, единственная в своем роде, граничащая счудом. Хотя то, что совпали имена моей Мерседес и Мерседес студентика Мишеля,танцовщицы, сладкой, как яблоко, – случайность еще более великолепная. Ещеболее единственная. Еще более похожая на чудо. Настоящим чудом было бы то, еслибы Доминик действительно достал для меня паспорт настоящей Мерседес Торрес,компаньонки Алекса. Но вот этого уж точно не может быть.

Никогда.

С какой стати Мерседес посещать Марокко? Алекс ничего неговорил мне о Марокко. В Марокко он был сам. Не Мерседес – он.

– Вот это да! – Алекс уже взял себя в руки итеперь…

теперь с его губ готов сорваться смех. Да что там –хохот! – Ваш друг толстяк…

– Доминик, – поправляю я.

– Простите. Ваш друг Доминик, сам того не зная… Втравилвас в потрясающую историю!

– Вы еще не знаете всей истории…

Алекс смотрит на меня так же, как смотрел на Мерседес почтимиф Слободан Вукотич. От этого взгляда у меня ноет сердце, ни при какихобстоятельствах я бы не хотела потерять этот удивленный, потрясенный взгляд,подумаешь – Мерседес! подумаешь – паспорт на тоже имя!.. Совершенно забыв, чтонам с Алексом нужно выбираться из опасной квартиры, я выкладываю ему все, чтопроизошло со мной после бегства из Марокко. Так не похожее на бегство изМарокко самого Алекса, совершенное совсем по другой причине. И о том, какпопала сюда, благодаря Слободану («Мальчишка совсем распоясался, пора егоувольнять!»). О том, как узнала о существовании потайной комнаты благодаря котуСайрусу («Обыкновенный кот открыл для вас необыкновенный мир, ну надо же!»). Ио том, как благодаря картонке из-под спичек попала в кочующий бар «CannoeRose». И о том, как благодаря бармену не-Шону, бессменному оруженосцу секретныхагентов, стала обладательницей тайны Франсуа Лаллана, офицера спецслужб. Ястараюсь поведать Алексу лишь главное, опуская мелочи. Так, в число мелочейпопадает рыжая Ширли, хотя киноповесть о Ширли наверняка вызвала бы у Алексавосторг.

Я расскажу ему о Ширли потом, когда мы будем в безопасностии когда… Лучше не думать о том, что случится, когда мы с Алексом будем вбезопасности. Лучше не расслабляться.

– Значит, парень, которого убили в Марокко, а тотФрэнки… Был офицером спецслужб? – сосредоточенно спрашивает Алекс.

– Да.

– И он отправился в Марокко один?

– Нет, у него была помощница. Мне ничего не удалосьузнать о ней. Но, кажется, они действовали автономно.

– Автономно?

– Никого не ставя в известность. На свой страх и риск.Так сказал не-Шон.

– Бармен в кабаке?

– Да. Он и передал мне документы Фрэнки.

– Они при вас?

– Да.

– Потрясающая, удивительная история… Я поверить немогу!

– Что же говорить обо мне, Алекс?

– Потрясающая история, потрясающая вы…

Еще мгновение назад Алекс стоял в полуметре от меня, теперья оказываюсь в его объятьях.

– Черный цвет вам идет, Сашa, – шепчет мнеАлекс. – И эта стрижка. И этот город. И это имя. И этот мир… Он очень вамклипу. Вы… Вы позволите поцеловать вас?

Ответа на риторический вопрос не требуется. Губы Алексакасаются моих, и я снова оказываюсь на заснеженной вершине, едва незадохнувшаяся от разреженного воздуха, ослепленная, дрожащая и полнаяторжества.

– Теперь нам и правда пора уходить. – Алекс первымприходит в себя. – Сейчас я принесу рюкзаки… Мы выйдем отсюда и отправимсяко мне.

– К вам?

– Зачем вам возвращаться в гостиницу? Остановитесь уменя. Вместе мы разберем бумаги, а потом…

– Что будет потом? – с замиранием сердца спрашиваюя.

– Потом будем решать, как вытащить вас из подполья. Недумаю, что это будет так уж сложно, у меня есть друзья в полиции, довольновысокие чины. Их наверняка заинтересуют материалы, которые вам удалось добыть.Нет, это просто потрясающе! То, что с вами произошло. – Алекс никак неможет успокоиться. – Вы умница, Сашa…

Вдвоем мы быстро справляемся с бумагами и рюкзаками. Ипрежде, чем покинуть потайную комнату навсегда, я кладу в рюкзак, поверх папок,один из оптических прицелов и оба пистолета. Неизвестно, куда подевалсятретий, – тот, который Алекс вертел в руках совсем недавно. Но и двухбудет вполне достаточно.

– Зачем вам это, Сашa? – удивляется Алекс.

– На всякий случай. Может быть, на них осталисьотпечатки…

– Мерседес?

– Не обязательно Мерседес. Ведь кто-то закрыл васздесь.

– Да, об этом я как-то не подумал… Нам все еще угрожаетопасность… – в голосе Алекса слышна ирония. Или это мне просто кажется?

– Она может находиться прямо за входной дверью…

– Проверить это достаточно легко.

Алекс взваливает на спину оба рюкзака, я ограничиваюсьсвоим, и мы перемещаемся в зал: Спаситель чуть впереди, я – чуть сзади, как иположено доверившейся Спасителю. От двери, за которой ждет спасение, насотделяет несколько метров и несколько секунд.

– А что произошло с Мерседес? С настоящей Мерседес? –спрашиваю я.

Покачивающиеся за спиной Алекса рюкзаки замирают.

– Я не знаю. Пришло сообщение о ее гибели, вот и все.

– А где она погибла?

– Вроде бы где-то в Македонии. Маленький городишкорядом с албанской границей. Подробностей пока нет и документальногоподтверждения ее гибели тоже. Но знаете, – Алекс оборачивается комне. – Лучше бы она погибла. Потому что если она не погибла… И все, что мывидели на стенах, – правда… Я больше не хотел бы встретиться с ней лицомклипу. Мерседес – это Мерседес.

В голосе Спасителя мира звучат нотки невольного восхищения,существующего независимо от нас, но являющегося постоянным спутником разговорово Мерседес. Так же думаю о Мерседес и я, и в этом мы с Алексом похожи.

Мерседес – это Мерседес.

…Тишину мертвой, пустой квартиры взрывает трель звонка.Звонят в дверь: настойчиво, долго, без перерывов. Так может звонить соседснизу, в случае если его затопило или прорвало трубу между этажами. Так можетзвонить Ширли, так она и звонила в то время, когда я пялилась на монитор вприхожей, прокручивая пленку, полную визитов из прошлого. Алексу неизвестнытонкости местной жизни, я же (хоть и совсем немного) посвящена в них. Но всеравно вздрагиваю и хватаю Алекса за руку.