Последняя часть задачки все больше занимала его мысли, поскольку проект приближался к стадии «ускользнуть и не попасться». Как только работы в лаборатории будут завершены, здание немедленно уничтожат, чтобы и проект, и организация могли двигаться дальше. Ненужный персонал будет сброшен за борт, а сам Фишер, скорее всего, перейдет на другую работу.

Он почувствовал на себе чей-то взгляд – Коннорс глядел на него с откровенным отвращением.

– Ну? – поинтересовался Фишер. – Готово?

– Еще несколько минут, – ответил Коннорс, – но есть одна загвоздка. Перед прошивкой я бы хотел, чтобы вы это вытащили. – И он протянул свою единственную руку.

Фишер посмотрел на почти заживший шрам на том месте, куда они вживили имплантант, рассмеялся и покачал головой:

– О, нет. Я не получал никаких приказов на этот счет. Кроме того, – он покосился на устройство. – Вдруг оно не работает? Если прошивка сведет тебя с ума? Если ты выйдешь из-под контроля и начнешь тут все громить? Мне нужен способ контролировать тебя. Ну нет, – подытожил Фишер, – этот имплантант – мой маленький страховой полис. На случай, – он слегка прищурился, – если тебе в голову придут всякие забавные идеи, когда лекарство начнет действовать. – Он сделал паузу. – Если оно начнет действовать.

– Вы слишком любите все контролировать.

Фишер засмеялся. Они уже проходили это раньше, и он был вынужден признать, что наслаждался этим. Коннорс слишком открыто показывал свои уязвимые места.

– Все упирается в контроль, – произнес Фишер, – в конце концов, люди просто животные. Некоторые в большей степени, чем другие.

Его забавляло полное боли выражение лица Коннорса. Просто поразительно, насколько некоторые люди не выносили правды.

– Твоя маленькая авария только сделала эту сторону более доступной, так сказать, раскрыла правду, нравится тебе это или нет. Как и остальным, тебе нужен кто-то, кто держит поводок.

Коннорс отвернулся от наемника.

– Это не имеет значения, – весело продолжил Фишер, – благодаря этому имплантанту впервые появилась возможность контролировать твои действия после того, как ты обращаешься в Ящера. Так что, если мы решим немного порулить монстром, тебе-то какое дело? Ты-то вообще никак не можешь им управлять. По крайней мере, мы не даем тебе никого убивать. Тебе следовало бы поблагодарить нас. Мне кажется, твоя нежная гуманистическая натура сильно бы пострадала, случись что-то подобное. Ну а если мы и пользуемся твоими обращениями для своих целей (чуточку налички там, парочку пушек сям), пока ты бегаешь по округе, сверкая чешуей и разрушая все вокруг, – какое это имеет значение? Все в любом случае ведет к твоему исцелению. Без нашей защиты, без наших денег ты не смог бы приобрести необходимое оборудование. И босс не смог бы предложить тебе гидрогель. Он бы не смог достать тебе еще гидрогеля после того, как ты потерял последнюю партию. Как беспечно с твоей стороны.

Коннорс повернулся к нему и оскалился.

– Это был не совсем мой выбор, – ответил он, – я пытался убежать. А кто-то хотел, чтобы я остался и сразился с Человеком-Пауком ради развлечения. Вы сами виноваты, а потом постарались повернуть все так, чтобы ваш босс подумал, будто это моя вина.

– Контроль, – произнес Фишер, пожал плечами и улыбнулся. – Мы все еще работаем со считыванием сетчатки глаза, пытаемся прояснить изображения для дальнейшей работы, которая будет иметь большое значение. Если тебе это не нравится, можешь уходить… ну, по крайней мере, попытаться. Но если ты уйдешь, что будет с твоим исцелением, если это не сработает? И нам ты будешь нужен еще какое-то время. У организации множество потребностей.

– Например, угрожать космическим шаттлам? – с горечью спросил Курт.

– Ба, что такое шаттл или два? Астронавты не пострадают – у них будет уйма времени выбраться наружу. Что же до содержимого шаттлов, наши люди, скорее всего, смогут подобрать часть содержимого. Приятный маленький бонус, поскольку настоящие дела сегодня творятся гораздо южнее. Даже если все пройдет не по плану, они все равно сделают свое дело. Каждый коп, сотрудник береговой охраны и солдат ВВС этой части штата будет там. Кому какое дело, что творится в болотах, когда на мыс Кеннеди напали «плохие парни»? – он рассмеялся.

Фишер не понял, какая эмоция промелькнула во взгляде Коннорса, но у него были дела важнее, чем психоанализ полусумасшедших ученых. Устройство издало тихий звон, Коннорс наклонился, открыл отсек и вытащил оттуда маленькую цилиндрическую колбу с янтарной жидкостью. Он изучил ее на свету. На его лице появилось выражение, которое было хорошо знакомо Фишеру – страх. «Он боится, что она не сработает. Или что она сработает, но он так и останется привязан к нам».

Его проблемы…

– Где агент? – спросил Коннорс.

– Минутку.

Фишер ушел в соседнюю комнату, набрал код на маленьком сейфе, открыл дверцу и достал маленький металлический контейнер. Затем вернулся к Коннорсу и открыл его. Внутри лежал небольшой кусочек гидрогеля – куб примерно три сантиметра в поперечнике. Коннорс взял пинцет, положил гидрогель на стеклянную тарелку, поставил в микроволновку и завел таймер на одну минуту.

Фишер с любопытством уставился на ученого. Он прекрасно знал, что микроволны влияют на эту штуковину не сильнее всего остального.

– Стерилизую, – пояснил Коннорс. – Будет жутко обидно, если лекарство сработает, а я словлю заражение крови от случайно подвернувшегося микроба.

– Ты уверен, что это сработает? – Фишер кивнул на колбу с жидкостью. – Ты ни разу не тестировал ее прежде…

– О, она впитается, – рассеянно ответил Коннорс, наблюдая за вращающимся подносом. – Молекулярная структура сыворотки основана на строении гидрогеля. Она впитается, а затем, при имплантации, распространит молекулу за молекулой, и давление жидкости вокруг станет положительным.

Фишер нахмурился.

– В смысле, как один из этих никотиновых пластырей с замедленным высвобождением?

– Очень похоже. В прошлом проблемой, – просто удивительно, насколько сухим становился голос Коннорса, когда объектом эксперимента оказывался он сам, – всегда была дозировка. Даже тщательно отмеренной микродозы было слишком много. А эта будет поступать в зависимости от уровня сыворотки в крови.

Микроволновка тренькнула. Коннорс достал тарелку с гидрогелем, взял с рабочего стола пипетку и набрал в нее немного сыворотки.

Фишер наблюдал за действиями доктора с некоторым интересом. Все происходящее выглядело немного странно. Казалось, сыворотка не вытекла, а была буквально высосана из пипетки, и гидрогель мгновенно превратился из дымчато-серого в дымчато-золотой.

Коннорс выглядел довольным, на его губах даже появилось подобие улыбки.

– Вот это, – сказал он, – хорошее химическое сродство.

Он посмотрел на Фишера.

– Хорошо, – произнес тот и приготовился к своей части дела.