Голова успокоилась, можно было встать на ноги и сделать три шага до зеркала. Тадамммм! Зеркало отразило бледное лицо, грязные всклокоченные волосы, роскошный синяк вокруг правого глаза, чёрные отметины на шее и на щеке — точно, там её касался тот темный урод. И что, это как синяк, или теперь навсегда?

Голову снова повело, Лизавета схватилась за столбик кровати, но не рассчитала и повалилась на стоящую рядом банкетку. Ножки банкетки мерзко проскрежетали по мраморному полу. Дверь отворилась, и в спальню влетела Тилечка.

— Госпожа Элизабетта, вы проснулись! — она с радостным воплем бросилась обнимать Лизавету.

— Тилечка моя, — можно встать, обнять девочку и тихонько смахнуть слёзы.

Они обе живы, всё хорошо.

— Госпожа, вам не следует сегодня ходить, — непререкаемо произнёс высокий и худой молодой человек, которого Лизавета видела впервые в жизни.

— А вы вообще кто?

— Ой, госпожа Элизабетта, это господин Вителлио, он из Ордена Света, и он замечательный целитель! — сообщила Тилечка. — Пойдёмте, я доведу вас до кровати. Он вылечил мне такие же отметины, — она кивнула на Лизаветину шею.

— Постой. Мне бы умыться, что ли.

— Госпожа, сначала я осмотрю вас, — целитель помог Тилечке, и вдвоём они вернули Лизавету в постель.

Он взял из угла стул и сел возле кровати, взял Лизавету за руку и что-то слушал. Потом за вторую, потом положил ладонь на лоб и велел закрыть глаза. Лизавета послушалась. Судя по прикосновениям, он что-то делал в области чёрных отметин, и в области синяка тоже.

— И что там у меня, говорите, не молчите, хорошо? — Лизавета уже хотела услышать диагноз.

— На вас напала тёмная тварь. Очень мощная и могучая тёмная тварь. Для такой сущности вы являлись идеальным, если можно так выразиться, питанием — тёмные твари питаются жизненной энергией, а вы, кроме того, что обладаете обычным запасом любого живого существа, ещё и производите такую энергию.

— О боже, я теперь электростанция, только этого ещё не хватало, — пробормотала Лизавета.

— Не знаю, что это такое, но чистые маги жизни — невероятная редкость. Я предполагаю, что вы просто сбрасываете излишки в окружающий мир и всем вокруг вас хорошо, — сообщил целитель.

Лизавета даже рассмеялась, правда, смеяться было ещё немного больно. Такого дива про неё никто не говорил.

— Передо мной никогда не стояла проблема пристройства излишков, — сообщила она. — Я оказалась магом не так давно, недели две, наверное, то есть — полторы декады.

— Госпожа Элизабетта — из далёких краёв, там нет ни одного мага, представляете? — Тилечка сидела рядом и во все глаза смотрела на работу целителя.

— Не представляю, — покачал головой целитель. — Как же так получилось, что вы вдруг обнаружили в себе магическую силу?

— Это не я, это они обнаружили, — кивнула Лизавета. — Тилечка и господин Фалько. Я, честно сказать, им не особо верила.

— Если бы у вас не было вашей уникальной силы, вы не представляли бы интереса для… его милости Пьетро.

— У меня нечего было бы есть? — усмехнулась она.

— Можно сказать и так. У обычного человека есть только обычная жизненная сила, она тоже годится для питания тёмной твари, но в одном человеке её очень мало. У многих магов есть сила магии жизни, и она очень привлекательна для подобных сущностей. Я думаю, его милость Пьетро учуял вас, для него вы были как сигнальный колокол. Ему и просто маг сгодился бы, а вы — как изысканное блюдо. Представьте своё самое любимое кушанье и увеличьте обычный объём в десять раз. Или даже в сто.

Вагон жареной картошки? Концентрированной? Домашний медовый торт размером с эту комнату? Литровая чашка кофе? Она пила литр растворимого кофе за раз однажды в юности, потом со страшной силой хотелось спать.

— Что ж его не разорвало-то там на месте от такого питания, — пробормотала Лизавета.

И ведь если так, как говорит целитель — то проклятущий Пьетро засёк не её лично, а артефакт, и вспышку, которая непременно случилась, когда они забрали третью часть. И отправил в подземелье своих людей…

— Господин Фалько его убил, я видела, — прошептала Тилечка.

— Его милость сделал большое и доброе дело. Он великий маг, если ему удалось убить такую тварь в одиночку, — заметил целитель.

У него был артефакт, который помог, поняла Лизавета. А если бы она его не отдала? Наверное, у неё бы его отобрали ещё в подземельях, и на этом история поисков Скипетра закончилась бы. Так что всё к лучшему.

— А мне дадут поесть? — сменила Лизавета тему.

— Непременно. Проснувшийся аппетит — очень хороший знак, — кивнул целитель.

Он ещё некоторое время что-то делал, а Тилечка расспрашивала — что и как. Лизавета не понимала ни в вопросах, ни в ответах решительно ничего.

— Скажите, а вот ещё у меня разбитое колено, с ним неудобно, — наверное, это наглость, но, с другой стороны, на осмотре у врача нужно говорить обо всём, что беспокоит.

— Поправим, — кивнул целитель. — Аттилия поправит, она умеет, как я понимаю.

Тилечка смутилась, откинула с ног Лизаветы одеяло, нашла под рубахой колено и прошлась по нему пальцами обеих рук. Потом приложила ладони и немного надавила. Боль ушла совсем, и прикосновения ладоней к ободранной коже уже не были такими неприятными. А потом она отняла руки и стряхнула их, и стало можно шевелить ногой без боли.

— Спасибо, Тилечка моя, — замечательная девочка, и спасибо всем высшим силам, что они вообще встретились.

Целитель послал Тилечку мыть руки, а вскоре и сам убрал свои от Лизаветиной головы и стряхнул.

— Сегодня ещё лежать. Вставать можно только по самым неотложным надобностям и ненадолго. Я сейчас подготовлю вам отвар, пить по три глотка каждый час.

— Ночью было какое-то очень хорошее питьё, — припомнила Лизавета.

В красивой чашке.

— На ночь я вам его ещё пришлю, — кивнул целитель. — И загляну проведать вас вечером.

У него были необыкновенные глаза — стального цвета. Не обычного серого, а прямо расплавленный металл. Вителлио, вот как его зовут.

— Спасибо вам, господин Вителлио, — улыбнулась Лизавета.

— Выздоравливайте, госпожа, — кивнул он и вышел.

Лизавета всё же села и попросила Тилечку познакомить её с местной умывальней. Там не было магического водонагревателя, и вообще с пресной водой здесь, как и предполагала Лизавета, было непросто, но зато росписи и позолота, куда деваться. Она умылась, расчесала волосы и стянула их в узел. Завтра надо непременно помыть голову.

У кровати стоял столик, а возле него суетился кто бы мог подумать — брат Джанфранко. Он шумно возрадовался, увидев Лизавету, пожелал ей скорейшего выздоровления и велел начать трапезу с питательного бульона.