класса. Но хуже всего был бесталанный, накачанный наркотиками музыкант у микрофона, наяривавший какую-то мелодию собственного сочинения, изо всех сил изображая энтузиазм.

Войдя внутрь, Кори была приятно удивлена. Такое место было ей куда привычнее, чем ресторан в отеле «Себастиан».

Она нашла Теда за «его» столиком в задней части помещения, где он и говорил. Перед ним стояла имперская пинта. Он встал — Кори это понравилось — и, прежде чем сесть, помог устроиться ей.

— Ты что будешь?

— А ты что пьешь?

— Крепкий портер «марун беллз». Его делают здесь неподалеку — фантастический вкус.

Подошел официант, и Кори заказала пинту, надеясь, что ее не попросят предъявить документы. Это была бы неприятная ситуация. Но никто не стал проверять ее возраст.

— Я и не подозревала, что в Роринг-Форке есть такие места.

— В этом городе немало нормальных людей: персонал, обслуживающий подъемники, официанты, посудомойки, разнорабочие… библиотекари. — Он подмигнул девушке. — И нам требуются дешевые вульгарные места для развлечений.

Принесли пиво, они чокнулись. Кори пригубила пиво.

— Ух ты. Классное пиво.

— Лучше «гиннеса». И дешевле.

— А что это за парень на сцене? — спросила Кори нейтральным тоном — кто знает, может, это приятель Теда.

Тед фыркнул:

— Сегодня вечер открытого микрофона. Я его не знаю, бедолагу. Надеюсь, он не бросил ради этого свою основную работу. — Он взял меню. — Ты есть хочешь?

Кори задумалась на секунду: стоит ли швыряться деньгами? Но блюда здесь были дешевыми. Если она не поест, то запьянеет и сделает какую-нибудь глупость. Она с улыбкой кивнула.

— Ну, — сказал Тед, — как там дела в этом морге на горе?

— Неплохо. — Кори взвесила, говорить ли ему о том, что она обнаружила, но решила промолчать. Она недостаточно знала Теда. — Останки Эммета Боудри говорят о многом. Я надеюсь вскоре получить разрешение исследовать еще несколько скелетов.

— Я рад, что у тебя получается. Мне нравится, что Кермоуд задергалась, а ты спокойно делаешь свое дело.

— Не знаю, — сказала Кори. — У нее сейчас есть кое-что поважнее, о чем волноваться. Ну, ты понимаешь, этот пожар.

— Верно. Господи, какой ужас. — Он помолчал. — Знаешь, я ведь вырос там, в «Высотах».

— Правда? — Кори не сумела скрыть удивления. — Никогда бы не подумала.

— Спасибо. Я воспринимаю это как комплимент. Мой отец был телевизионным продюсером — ситкомы и всякое такое. Он вращался в кругу людей из Голливуда. Моя мать спала с большинством из них. — Он негодующе покачал головой, отхлебнул пива. — В общем, детство у меня было не подарочек.

— Сочувствую.

Кори ни в коем случае не собиралась рассказывать Теду о собственном детстве.

— Ерунда. Они развелись, и меня воспитывал отец. Денег у него от ситкомов накопилось достаточно, и он мог больше не работать. Когда я вернулся после колледжа, в «Высотах» для меня места уже не было, и я нашел себе квартиру в городе — в Ист-Каупере. Квартирка маленькая, но я чувствую себя лучше, дыша ее воздухом.

— А он по-прежнему живет в «Высотах»?

— Нет. Он продал дом несколько лет назад, а в прошлом году умер от рака — ему и было-то всего шестьдесят.

— Прими мои соболезнования.

Он отмахнулся:

— Да-да. Но я был рад порвать связь с «Высотами». Я просто вне себя оттого, что они устроили с этим погостом. Это же надо: раскопать одно из старейших кладбищ в Колорадо, чтобы построить спа-салон для богатых говнюков.

— Да, грязная история.

Тед пожал плечами и беззаботно рассмеялся:

— Всякое случается. Что ты собираешься делать? Если бы я ненавидел это место так сильно, то ни за что бы здесь не остался, да?

Кори кивнула и спросила:

— Ты на чем специализировался в университете?

— Изучал оптимальное использование ресурсов. Я был плохим студентом — слишком много времени проводил, катаясь на лыжах и снегоходах. И еще альпинизмом занимался.

— Альпинизмом?

— Да. Покорил сорок один четырнадцатитысячник.

— Что такое четырнадцатитысячник?

Тед хмыкнул:

— Ну, ты и в самом деле девчонка с Востока. В Колорадо пятьдесят пять горных пиков, имеющих высоту больше четырнадцати тысяч футов. Мы называем их четырнадцатитысячниками. Покорить все пятьдесят пять — это недостижимая мечта всех альпинистов Америки… Ну или хотя бы покорить сорок восемь, исключая самые высокие.

— Впечатляет.

Принесли их заказ: картофельную запеканку с мясом для Кори, бургер для Теда. И еще одну пинту для него. Кори от добавки пива отказалась, помня о трудной горной дороге, по которой ей еще предстоит подниматься в «офис дантиста» на горе.

— А ты? — спросил Тед. — Мне любопытно знать, откуда ты знаешь человека в черном.

— Пендергаста? Он мой… — «Боже, как это сказать?» — Ну, он вроде как мой опекун.

— Да? Это как бы крестный или что-то другое?

— Что-то другое. Я помогла ему в одном деле несколько лет назад, и он с тех пор приглядывает за мной.

— Он такой крутой парень. Нет, без трепа. Он и вправду агент ФБР?

— Один из лучших.

К микрофону подошел новый певец, гораздо лучше предыдущего, и они какое-то время слушали его, иногда перекидываясь словами и доедая запеканку и бургер. Тед попытался оплатить заказ, но Кори была готова к этому и настояла на том, чтобы разделить чек.

Когда они поднялись, собираясь уходить, Тед сказал ей вполголоса:

— Хочешь посмотреть мою квартирку?

Кори замялась. Ей хотелось, очень хотелось. Тед был одни сплошные мускулы, худой и сильный, но одновременно обаятельный и бесхитростный, с прекрасными карими глазами. Но она никогда не чувствовала себя уютно в отношениях с парнем, если ложилась с ним в постель при первом свидании.

— Нет, не сегодня, спасибо. Мне нужно домой — выспаться, — сказала она, но улыбкой сообщила ему, что это не окончательно.

— Нет проблем. Мы встретимся еще раз. Скоро.

— С удовольствием.

Направляясь от ресторана в темный лес и думая о том, что ей предстоит забираться в холодную кровать, Кори уже начинала жалеть, что отвергла предложение Теда «посмотреть» его квартирку.

Глава 22

В своем номере люкс на верхнем этаже отеля «Себастиан» агент Пендергаст отложил книгу, допил кофе эспрессо из маленькой чашечки, которая стояла на приставном столике, а потом подошел к панорамному окну на дальней стороне гостиной. В номере стояла абсолютная тишина: Пендергаст ненавидел шум, издаваемый анонимными соседями, а потому снял и оба номера по сторонам от своего, чтобы его не беспокоили. Он стоял у окна абсолютно неподвижно, глядя на Восточную Мейн-стрит сквозь слабый снежок, падающий на тротуары, здания и прохожих. Снежок смягчал вечернюю темноту, придавая какое-то приглушенное, сказочное сияние миллионам рождественских огней, растянувшихся на несколько кварталов. Пендергаст простоял минут десять, глядя в