В другом обращении, с характерным названием «Прекратим братоубийство!», обращаясь к «русским людям, офицерам и солдатам красной армии», Врангель ставил акцент на патриотических лозунгах, обращенных как бы в противовес становившимся уже популярным в 1920 г. идеям борьбы РСФСР за воплощение российских национальных целей: «Россия, Родина наша, гибнет. Вера Православная поругана, осквернены древние святыни… Вспомните, Вам сулили конец войны, а теперь ведут в Индию. Дробят Россию на большевистские коммуны, а вы сами себя обманываете, что это может ее объединить. Вы тешите себя мечтой, что служите русской народности, отдавая жизнь за Интернационал, отрицающий всякую народность. Ведь поймите, для советских властителей чужая им Россия – только костер, чтобы зажечь мировой пожар. Им все равно, если от этого костра останется только пепел. За что же Вы боретесь? За Ваше рабство, за комиссаров-коммунистов, терзающих ни в чем не повинных людей в застенках, за изуверов, отрицающих Россию?// Мы боремся не против Вас, а за Вас самих, за Ваше достояние, за свободу России, за ее величие… Три года льется кровь. Три года братья убивают друг друга. Ступайте по домам или идите к нам, тогда прекратится бессмысленная бойня. Тогда весь народ, очищенный страданием в своей родной семье, сам для себя установит порядок лучшей, истинно свободной жизни. Тогда все забудется, все простится. Братья наши, офицеры и солдаты красной армии. Мы протягиваем Вам руку, протяните и Вы нам свою»[493].

Органы юстиции продолжали работу в Крыму в тяжелых условиях, пытаясь наладить правопорядок, добиться восстановления законности. С точки зрения перспектив развития правовой системы в белом Крыму считалось необходимым, помимо введения «мер карательных», не пренебрегать также «мерами предупредительными», направленными на «уничтожение самих источников, питающих преступность…, на путь широких социальных реформ». Трудности часто возникали и в результате крайней слабости местного административного аппарата, ведь без налаженной системы управления невозможно рассчитывать на то, что любые, даже наиболее гуманные решения (если вообще возможно применять этот термин к условиям гражданской войны) будут воплощены в жизнь. «Юстиция почти бессильна без твердой власти на местах, без хорошо слаженного административного аппарата, так как только при наличии такой власти возможна определенная уголовная политика и неуклонное преследование каждого преступления». Но даже несмотря на тяжесть условий осуществления правосудия, служащие военной юстиции подтвердили верность долгу и в своей профессиональной деятельности, и в обстановке боя. Большая часть служащих военно-судных комиссий погибла в сражении у ст. Сальково 30 октября, в момент отступления Русской армии из Северной Таврии в Крым[494].

Деятельность общественно-политических организаций в белой Таврии весной – осенью 1920 г. (Совещание Государственных и Общественных деятелей, Всероссийский Союз земельных собственников и Крестьянский Союз России).

В сравнении с периодом 1918–1919 гг. общественно-политическая деятельность в Таврии в 1920 г. была существенно ослаблена. Правомерно считать, что персональный состав руководства многих структур зависел от личных представлений Кривошеина о профессионализме того или иного претендента на ответственную должность. На формирование этих оценок влиял, безусловно, опыт участия Кривошеина в руководстве Правого Центра и Совета Государственного Объединения России в предшествующие годы. Можно было бы считать Крым 1920 г. своеобразной попыткой «реванша» СГОРа за неимением влиятельных позиций в руководстве белого Юга в период «правления генерала Деникина», когда неформальное политическое лидерство в значительной степени принадлежало Всероссийскому Национальному Центру. Однако этого «реванша» не произошло. Более того, СГОРу так и не удалось укрепить свое положение, даже на низовом уровне. Правда, Маргулиес (бывший член Бюро Совета) пытался восстановить структуры СГОРа в Париже. 9 октября 1920 г. он вел об этом переговоры с Вырубовым и Львовым. Львов обоснованно считал, что создавать СГОР нужно в Крыму. Одновременно Маргулиес вел переговоры с Авксентьевым и Рудневым о возрождении Союза Возрождения России. Но все эти переговоры завершились неудачно, едва начавшись. Если для лидеров Совета считалась нецелесообразной «парижская» направленность организации, то для лидеров Союза решающей становилась невозможность полностью отказаться от поддержки эсеров. Осенью 1920 г. в Париже уже активно работал приехавший из РСФСР В. М. Чернов, пропагандируя категорическую позицию: «Долой диктатуры, спасение от большевиков – во внутренней работе демократии»[495].

Таким образом, ни одной из трех ведущих общественно-политических организаций (СГОР, Национальный Центр и Союз Возрождения России) не удалось продолжить свою работу аналогично тому, как это было раньше. Нужно отметить, что и других, подобных им общественно-политических структур в белом Крыму не создалось. Тем не менее тенденции политического курса были таковы, что их развитие неизбежно приводило к необходимости формирования организаций, способных оказывать максимально возможную поддержку правительственной политике. Наибольшие перспективы в том, чтобы стать неким новым «Национальным Центром», имело Совещание государственных и общественных деятелей. Созданное в Ялте в начале года, оно было уже достаточно известно своим категоричным выступлением в поддержку Врангеля, во время его разногласий с Деникиным и Шиллингом. Сторонники «единой и твердой власти» надеялись расширить свое влияние на правительство. Способствовало этому и должностное положение многих участников Совещания. В его состав входили члены Правительствующего Сената и представители правительственных структур. Иногда оно даже носило название «сенаторского кружка», поскольку возглавлял его Н. И. Ненарокомов, а членами были Г. В. Глинка, А. Н. Неверов, А.А. и Н. А. Чебышевы, Н. Н. Таганцев, С. Н. Трегубов, Б. Е. Иваницкий. Членами Совещания были также генерал-лейтенант Н. П. Стремоухов (брат сенатора), Н. И. Гучков (бывший городской голова Москвы), П. П. Извольский (бывший обер-прокурор Святейшего Синода), князь Б. В. Гагарин (бывший предводитель дворянства), граф П. Н. Апраксин (ялтинский городской голова), Н. Н. Решетовский («казачий общественный деятель»), А. Н. Наумов (бывший министр торговли и промышленности), П. В. Семичев (редактор газеты «Ялтинский вечер»), Н. В. Савич (Государственный контролер), А. С. Хрипунов (глава Земского Союза), члены таврического комитета кадетской партии Н. В. Тесленко и В. В. Келлер. В уставе Совещания подчеркивалось, что оно «ставит себе задачей внепартийное объединение лиц, известных своей общественной и государственной деятельностью и стремящихся к воссозданию Русского государства». С этой целью предполагалось: «Оказание содействия тем силам, которые борются за воссоздание Русского государства; сношения с правительственными учреждениями и должностными лицами в интересах ознакомления их с общественным мнением и согласования их деятельности с вышеуказанной целью; установление связи с общественными организациями и учреждениями в интересах осуществления означенных целей; содействие к принятию мер для охраны личной и имущественной безопасности граждан». Заседания проходили еженедельно. По воспоминаниям члена Совещания генерала Флуга, заметный интерес в Ялте вызвал доклад приехавшего из Германии офицера, ставшего коммивояжером и предлагавшего членам Совещания выйти к правительству с инициативой налаживания полулегального товарообмена между Крымом и немецкими торгово-промышленниками. По мнению генерала, это вполне вписывалось в перспективу роста «германофильских настроений» в 1920 г. Однако в дальнейшем никаких формальных результатов данный визит не имел. Другим, не менее претенциозным действием было запланированное Совещанием чествование генерала Слащова, проживавшего в Ялте после его отставки с должности командира корпуса – зал городской думы было решено украсить ростовым портретом «защитника Крыма».