– Не торопись. Численное превосходство пока на их стороне.

Но все-таки Гарун надавил на троенца.

– Приду через неделю посмотреть, как у вас дела, – ответил тот.

Гарун перевел.

– Похоже, я перестарался. Думаю, они сложили бы оружие, если бы мы отпустили их с миром.

– Что им мешает обойти горы Капенрунг вокруг и соединиться с остальным своим войском?

– Что тебе мешает уничтожить их, как только они сложат оружие?

– Мы солдаты Гильдии. Мы так не поступаем.

– Может, у них тоже есть свое понятие о чести. Послушай – они ведь собираются просто сидеть и испытывать наше терпение. Так?

– Похоже на то. И – да, мы бы лучше пригодились где-нибудь еще.

– Пусть дадут честное слово. Сложат оружие и пообещают больше не сражаться. Этого мне вполне достаточно.

Гарун планировал активную летнюю кампанию. Увидев царивший в Аль-Ремише хаос, он решил, что ход войны развернулся в обратную сторону. И ему хотелось оказаться в самой ее гуще, наделав столько шуму, чтобы о его притязаниях узнали все союзники.

– Ладно, – согласился Браги.

Гарун снова начал торговаться с парламентером.

На следующее утро войско эль-Надима покинуло лагерь, оставив оружие. Рагнарсон и бин Юсиф пристально наблюдали за ними, готовые к любому предательству.

– И снова мы ни к чему не пришли, друг мой, – уныло заметил Рагнарсон. – Когда мы наконец чего-то добьемся по-настоящему?

– Мы заложили очередной камень в надгробье Эль-Мюрида, – возразил Гарун. – Прояви терпение. Этим летом или, в крайнем случае, следующим его карточный домик рухнет.

Гарун не скрывал радости. Разве Вторая империя сможет долго продержаться, когда пал ее последний герой?

Рагнарсон, однако, считал иначе:

– Все не так просто, как кажется, Гарун. Говорю тебе – дело не всего лишь в нескольких людях. Но главное – мне не нравится, что стало с нами, пока мы пытались их остановить.

– С нами? Ничего не стало.

– Если ты так полагаешь, то еще более слеп, чем я думал.

– Что?

– Я не слишком хорошо тебя знаю – ты замкнутый человек и был таким всю жизнь. Но я вижу, что стало с моим братом. Хаакен – прекрасное зеркало, которое показывает, что происходит со мной. Мне двадцать, но я уже старик. Меня заботит лишь очередное сражение и волнует лишь, как остаться в живых. Но в этом мире есть и многое другое. Помню времена, когда я собирался следующим летом жениться, но уже не помню лица той девушки. Я забыл о мечтах, которые с ней связывал. Я живу сегодняшним днем и не вижу тому конца. Я не вижу, чтобы что-то становилось лучше. Знаешь, мне полностью наплевать, кто сидит на Павлиньем троне или какое божество объявят главным.

Гарун задумчиво взглянул на Рагнарсона, опасаясь, что он, возможно, прав. С ним наверняка согласился бы Мегелин, но не согласился бы отец – те, чьи призраки часто являлись к Гаруну, вызывая противоречивые воспоминания.

Да, подумал он, иллюзий они определенно лишились. Более того – возможно, они даже сами об этом не знали. Однако Браги был прав в одном: они выживали, пытаясь остаться в рядах уцелевших.

Но Браги не понимал, что конец войне не наступит, пока не будет свергнут Эль-Мюрид. Это чудовище никогда не прекратит сражаться. Эль-Мюрид готов был на все, лишь бы его миссия принесла плоды. На что угодно.

Войско Рагнарсона маршировало в сторону Хеллин-Даймиеля. На землях, через которые оно проходило, люди занимались весенними посевами. Война казалась неким давним и далеким кошмаром, с виду и не скажешь, что эти края захвачены Эль-Мюридом.

В каждом городе имелся свой миссионер, а в каждом округе свой имам, пытавшиеся обратить неверных в новую веру. Во многом им это удавалось – Браги видел десятки новых, построенных в пустынном стиле храмов.

Больше всего захватчики повлияли на местные власти. Последователи Ученика, начавшие с нуля в пустыне, принесли с собой новые понятия, вытесняя традиционные формы управления. Хотя феодальные структуры продолжали существовать, старая аристократия пришла в упадок.

Рагнарсон и его солдаты встречали по пути не слишком доброжелательный прием – пропаганда Ученика оказалась весьма успешной. Людей вполне устраивало Царство Мира Эль-Мюрида – или им попросту было все равно.

Рагнарсон приближался к границам бывших владений Хеллин-Даймиеля, когда вернулся посланный вперед всадник, сообщив, что сэр Тури Хоквинд согласился со стратегией Гаруна.

Гарун и его роялисты, двигавшиеся быстрее, были где-то на юге. Им предстояло нанести первый удар против осаждавших Хеллин-Даймиель, а Рагнарсон должен был обеспечить подкрепление с севера. Хоквинд в это время намеревался помочь им, совершив вылазку вместе с силами городского гарнизона.

Войско Эль-Мюрида в Хеллин-Даймиеле было невелико, и его составляли далеко не лучшие солдаты пустыни: местные наемники, старики, раненные в других сражениях воины. Годились они, скорее, для психологической атаки. Гарун рассчитывал, что последствия от их поражения намного превзойдут число погибших в сражении солдат.

Рагнарсон встретил первых беглецов в дне пути от города. Удара, который нанес Гарун, вполне хватило. Они с Хоквиндом прорвали осаду.

– Будь я проклят! – выругался Рагнарсон. – Мы спешили как могли и все равно опоздали. Где справедливость, дьявол ее побери?

Хаакен насмешливо улыбнулся:

– Радуйся, что нам хоть немного повезло, придурок.

– Как ты разговариваешь с командиром, парень?

– И долго тебе еще быть командиром? – усмехнулся Хаакен. – Стоит нам войти в город – и тебя понизят на ступеньку, а то и на все девять. Мы возвращаемся в настоящую Гильдию и к настоящим офицерам. Больше никакого полковника Рагнарсона.

Рагнарсон остановился, глядя, как его солдаты проходят мимо. Об этом он не подумал и теперь не знал, как пережить возвращение к прежнему званию капрала. Он слишком долго пробыл на свободе, предоставленный самому себе. Браги снова взглянул на своих солдат, Это были не настоящие солдаты Гильдии, несмотря на знамя во главе колонны. Вряд ли даже один из пятидесяти когда-либо видел Высокий Утес. Из его изначального отряда остались в живых лишь шестьдесят семь человек – офицеры и сержанты, скелет, но не плоть маленького войска.

– Собираешься сделать карьеру, перекрыв дорогу? – спросил Хаакен.

– До меня только сейчас дошло, сколько всего случилось с тех пор, как мы покинули Высокий Утес.

– Куча всего, – согласился Хаакен. Внезапно его осенило. – Нам же не заплатили жалованье за три года. Теперь повеселимся на славу!

– Если вообще заплатят. – Для Браги весь мир внезапно окрасился в мрачные цвета.

Однако он обнаружил, что никто не собирается лишать его импровизированного войска. Когда он добрался до Хеллин-Даймиеля, Хоквинд и бин Юсиф уже ушли на юг, намереваясь освободить Либианнин, Симбаллавейн и Ипопотам.