* * *

Как-то во время одной из таких игр, сопровождавшихся страшными воплями, кто-то позвонил в дверь с улицы. Я спустился и открыл. Передо мною стоял молодой, весьма приличный господин. Он слегка поклонился и представился:

— Луи, шофер миссис Бланш.

Он объяснил, что его хозяйка, наша соседка-англичанка, услышав душераздирающие крики, прислала его спросить, не нужна ли помощь. Я попросил передать благодарность нашей соседке за участие и объяснил, в чем дело. Когда возня в садике прекратилась и гости куда-то ушли, Луи пришел вновь и сказал, что madame желает с нами познакомиться.

Мадам Бланш была дамой почтенного возраста и вообще почтенной во всем. Она была вдовою чиновника, служившего в Индии, а это, как я знал, было хорошим аттестатом покойному, так как Англия посылала служить в Индию только отборных молодых людей. Овдовев, она купила соседний участок. Ее двухэтажная вилла, обставленная с английским комфортом, была побольше нашей. Луи был у нее шофером, а его жена кухаркой. По воскресеньям она одевалась не хуже своей барыни.

Была у почтенной хозяйки и внучка, трехлетняя девочка по имени Моника. Ее мать, к ужасу миссис Бланш, вышла замуж по любви за француза-шофера. Это супружество не жило здесь, и потому бабушка воспитывала внучку. Моника, с которой говорили то по-английски, то по-французски, почти перестала сама говорить. Но она была девочка бойкая и очень общительная. Она подружилась со мной, и мы танцевали, для чего мне приходилось становиться на колени. В благодарность за танцы она притащила из своей комнаты, которая находилась наверху, все свои наряды и разложила их на полу передо мною.

Англичанка, обрадовавшись, что она свободна, затеяла с Марией Дмитриевной серьезный разговор. Она спросила ее, верит ли она в Бога. Это вообще-то противоречило всем английским традициям. Англичане, пережив жестокие религиозные и династические войны, о Боге и о Короле не говорят. Но наша англичанка считала себя как бы миссионеркой. Она исповедовала Christian science — христианскую науку, основанную Марией Беккер в Америке. Эта наука, в смысле богословия, довольно затруднительна для понимания. Я усвоил только то, что Мария Беккер отрицала существование зла. По ее учению, зло — это только дурные идеи, но на самом деле его нет. Однако как же быть с болезнями или ранами, которые сами по себе были злом? Миссис Бланш объяснила, что Мария Беккер выставила в Америке целую армию целительниц, которые лечили следующим образом.

Допустим, у человека рана на руке. Приходит целительница и прежде всего просит оставить ее одну наедине с больным. Затем она чем-нибудь покрывает рану, чтобы ее не видеть, и в течение получаса сильнейшего напряжения отрицает существование раны, убеждая саму себя, что никакой раны нет, что там здоровая ткань или тело, данные Христом. После этого она открывает больное место, и действительно, раны нет.

Это несколько напоминает средневековые стигматы. Подобные явления происходили преимущественно с горячо верующими женщинами. Они думали о ранах на руках и ногах Христа, сделанных гвоздями, когда его распяли на кресте. После нескольких дней этих упорных и настойчивых «видений» у такой женщины появлялись у самой раны в соответствующих местах. А у больных, исцеляемых по методу Марии Беккер, наоборот, раны исчезали.

Эти исцелительницы широко распространились в Америке и вызвали их гонения со стороны обыкновенных врачей, у которых они отбивали хлеб. Надо пояснить, что им их религия запрещала брать плату за исцеление.

Что же касается, так сказать, нравственной стороны учения Марии Беккер, то оно поддерживало обыкновенные христианские добродетели: любовь к ближнему, верность друзьям и в браке. Миссис Бланш говорила, между прочим, Марии Дмитриевне, что хотя ее муж был значительно старше ее, она хранила ему нерушимую верность и что это принесет ей пользу.

* * *

Забегая несколько вперед, хочу сказать, что вскоре миссис Бланш покинула Францию, переписывалась с Марией Дмитриевной и присылала ей ценные и полезные подарки: какое-нибудь доброкачественное теплое пальто и другие необходимые в быту вещи в этом же роде. Еще она предлагала ей, что возьмет ее к себе вроде как компаньонкой, потому что с одним только Луи ей трудно было путешествовать по свету, чего ей так хотелось. Но это не состоялось. Со временем письма перестали приходить. Вероятно, она умерла…

* * *

Однажды она увезла нас в горы. По дороге с крутыми поворотами Луи вел машину на небольшой скорости, не более тридцати километров в час. Поэтому можно было с ним разговаривать. И я узнал, что в свободное время он занимается открытием perpetuum mobile, то есть вечного двигателя. Я объяснил ему, что вечного двигателя не может быть создано из-за наличия трения, которое прекращает со временем любое свободное движение. Но вечное движение существует в Космосе, поскольку движение планет и светил происходит в так называемом эфирном пространстве, в котором плотность теоретически равна нулю. Может быть, мои «космические» утверждения были и не верны, но так я знал тогда, и, по крайней мере, замедления движения планет и светил до сих пор не обнаружено. Но может быть также и то, что с точки зрения космического времени это замедление нам трудно зарегистрировать.

Теперь же я знаю, что как будто бы в Космосе трение обнаружено. Следовательно, perpetuum mobile в природе не существует.

* * *

Миссис Бланш платила супружеству Луи хорошую плату, но прибавляла еще пятьдесят франков в месяц, чтобы он не пил вина. Этим Луи был очень возмущен, хотя и считал ее прекрасной хозяйкой.

— Какое ей дело, пью я или нет, — жаловался он. — Я пью один литр вина «Ординер» в день, а жена пол-литра. Ну, иногда я выпиваю полтора литра и тогда она боится, что я пьяный устрою автомобильную катастрофу. Смешно…

* * *

Мы жили в это время на маленькой вилле «Maisonette» («Домик»). Этот домик имел плоскую крышу, покрытую асфальтом. От сильной жары он плавился и иногда протекал, в результате чего во время сильных дождей в образовавшиеся щели текла вода. Тогда кто-нибудь взбирался на крышу с метлой и гнал воду. Когда я однажды заболел, этим занимались гости, которые, сменяя друг друга, практически были постоянными нашими жильцами.

Как-то во время дождливого периода приехали хозяева этой виллы, которые по обыкновению жили в Лионе. Узнав, что мы собираемся прожить в этом доме еще несколько месяцев, они сейчас же решили сделать нормальную хорошую крышу из кровельного железа. И сделали…

А попали мы в «Maisonette» потому, что нам пришлось оставить прежнюю квартиру, ту самую, где я строил байдарку. Та квартира была во втором этаже, с камином. Нижний этаж хозяева сдавали каким-то французам. Но приехала Таня Билимович, моя племянница. Каждый день она и Мария Дмитриевна до поздней ночи стучали высокими каблуками, и однажды нижний жилец не выдержал и устроил скандал. После этого пришел хозяин дома и сказал, что вынужден будет отказать нам от квартиры, потому что мы разгоним ему жильцов.

Я выбранил моих дам, а хозяину сказал, что мы съедем, как только найду другую квартиру. Стал искать. Искал я отдельную виллу около моря. Обратился в английское бюро «Cock». Там мне сказали, что такая вилла есть, и дали адрес. Я пошел посмотреть. Это был каменный, довольно большой дом в лесочке на берегу моря. Дом сдавался с полной обстановкой. Вилла мне подходила. Я вернулся к «Cock’y» спросить о цене.