— Значит, появился шотландский король? — рассмеялся Федериго. — Англичане, наверно, волосы на себе рвут с досады!

— Вообще-то большинство англичан беспокоят дела, творящиеся у них под носом. Когда я был в Лондоне, все говорили исключительно о непрерывной вражде Эдварда Второго с неким графом…

— С Ланкастером? — предположил король.

— Да, и с остальными лордами-духовниками.

— Что ж, на самом деле именно они управляют страной, — кивнул Федериго, красноречиво раскинув руки. — Так было, так будет. А что происходит во Франции? Новый король уже умер? Проклятие сразило его?

Игнаццио всегда всерьез воспринимал проклятия, однако, чтобы доставить удовольствие королю, выжал улыбку.

— Нет, пока жив. Но уже начались бунты, и на улицах что ни день, то потасовка. Говорят, казна пуста, а следствие по состоянию финансов явно закончится повешением большинства советников покойного короля. Чтобы поправить финансы, Луи женился на венгерской принцессе. Я слышал, они ожидают появления наследника.

От новостей из Франции Игнаццио перешел к новостям из Норвегии, касавшимся нового способа ковки, затем — к новостям из Брюгге, относительно торговли шерстью.

— Я потрясен, — сказал Федериго. — Что скажете об Испании?

Разумеется, регент уже знал о том, что племянник испанского короля собирает армию под предлогом похода на Гранаду. В последний момент, однако, армия поменяла курс и направилась к приграничной крепости Тискар.

— Говорят, — продолжал Игнаццио, — что короля куда больше волнуют вести из Египта.

Федериго внезапно посерьезнел.

— Какие именно вести?

— Султан Мухаммад аль-Назир наконец закончил рыть канал, а точнее, канаву между Александрией и Нилом.

— Боже правый! — Король-регент несколько секунд тер подбородок, что должно было выражать напряженную работу мысли. — Выходит, он теперь опасен для купцов Средиземноморья!

— Да. По крайней мере, так считают ваш брат и король Испании. Говорят, что на строительстве канала каждые пять лет погибали сто тысяч человек.

Эта последняя новость явно оказалась важной для Федериго. Король расслабился и дальше слушал вполуха. Игнаццио решил, что вполне расплатился за ужин.

Впрочем, король был не настолько груб, чтобы сразу попросить астролога убраться вон. Они еще обсудили новые тенденции в живописи — например, те, что задает художник из Сиены, на котором все просто помешались. Зовут его Симоне Мартини; он недавно закончил картину под названием La Maesta, изображающую Мадонну с Младенцем. Мартини уже сравнивали с Джотто.

— Насколько мне известно, — заметил Игнаццио, — сам маэстро Джотто в ответ на такие сравнения только горько смеется.

— Правда? А я вот никогда не видел работ маэстро Джотто. Вы бывали в часовне Скровеньи в Падуе?

— Нет, не доводилось. Но я видел фрески Джотто в Вероне. Настоящие жемчужины его творчества! Знаете, — добавил Игнаццио, — я недавно слышал, будто маэстро вернулся, чтобы написать фреску для фасада. На ней будут изображены поэт Данте и его покровитель Скалигер.

— А вот это скверно! — воскликнул король, тряхнув головой и воздев руки в деланом испуге. — Фрески на фасадах долго не живут. Ничего: по крайней мере, и на Кангранде появятся пятна. А то все только о нем и говорят, об этом Борзом Псе. Право, с тех самых пор, как он разгромил падуанцев, других новостей и не услышишь. А что он натворил в Кальватоне! И это человек, который о собственной чести всем уши прожужжал. Видите ли, мы, сицилийцы, чувствуем родство с падуанцами. Именно падуанец Антонио явился на Сицилию и стал святым. До отъезда вы обязательно должны побывать в его святилище.

— Обязательно побываю, — пообещал Игнаццио. Он взял за правило посещать святые места и церкви в каждом городе, в который его забрасывала судьба. Слишком многие считали его искусство колдовством и дьявольщиной, так что Игнаццио изо всех сил старался развеять эти предубеждения.

Последние слова Федериго, а также пустой графин следовало считать намеком на окончание аудиенции. Чтобы обеспечить полную доходчивость, король-регент произнес:

— Надеюсь, у банкиров вы выяснили все, что хотели.

— Увы, лишь то, что они могли сообщить. — Игнаццио сделал грустное лицо. — А толку никакого.

— Очень жаль. Думаете, они сказали не все? Может, приказать их пытать?

Игнаццио подумал о мавре, стоявшем у него за спиной, пока он допрашивал секретарей и посыльных.

— Нет, не надо. Они действительно ничего не знают.

— Жаль, жаль, — расстроился Федериго. — Ну да ладно. Не следует пытать человека, у которого завтра понадобится занять денег. С другой стороны, жидов хватает. Благодарю за новости. Вы свободны.

Игнаццио покинул помещение, пятясь и беспрерывно кланяясь; мавр последовал его примеру.

Через полчаса они выехали из замка. Их седельные вьюки были полны, а лица мрачны. Однако Игнаццио не повернул к городским воротам. Он направил коня на морской берег, пологий в этом месте.

— Мы только заедем в пещеру Святого Антонио, — объяснил он. — Я ненадолго преклоню колени, и к утру мы уже будем в Мессине.

— Нам нужно торопиться, — проскрежетал Теодоро. Основной эмоциональный посыл не сумел прорваться сквозь поврежденную гортань, однако небрежность в произношении выдавала волнение мавра.

— Знаю, знаю. Но ты сам слышал — я дал обещание королю.

— Думаете, ему интересно, выполните вы обещание или нет?

— Как бы то ни было, обещание слышал Господь. Ты что, против?

Некоторое время мавр молчал.

— Конечно нет. Я завидую. Сам я уже очень давно лишен возможности выказать набожность.

Игнаццио задумался. Он знал, что мавр умеет молиться по-христиански, но рожден-то он в другой вере…

— Вот закончим дела в Мессине, и тогда…

— После Мессины на очереди Падуя, — грубо оборвал Теодоро. — Вы же видели знак.

— Не знак, а знаки, — поправил Игнаццио. Арестованные банкиры нарисовали печати, что стояли на их повестках. За рисунки пришлось заплатить золотом. Один знак Игнаццио видел впервые, в то время как Теодоро приходилось с ним сталкиваться. Второй знак принадлежал Скалигеру.

— В очередной раз кто-то использует печать Скалигера, чтобы навредить ему.

— Да, но не наше дело выяснять кто. Мы должны выследить человека, которому принадлежит вторая печать.

Это означало, что у Теодоро нет времени на зависть. Игнаццио не сомневался: его спутник усматривает в полученных сведениях близкую опасность, куда более серьезную, чем он, Игнаццио, полагает. Что им известно на настоящий момент? В Венеции они выяснили, что человек, подходящий под описание, так называемое Пугало, получил кругленькую сумму от известного банка, имеющего отделения в Брюгге и на Сицилии. Взвесив эту информацию, Игнаццио и Теодоро решили ехать на север — возможно, им удастся выйти на след Пугала через отделение банка в Брюгге.