Текст, опубликованный Мишле, был тщательно сверен, чтобы обвинять в ошибке переписчика. Она заключена, вероятно, в оригинале. Но она вполне естественно объясняется обыкновением, имевшимся у писарей, воспроизводить формулу, подходившую для первых заседаний. Идя к завершению своих протоколов, они стали с большим тщанием указывать время, когда они составлялись, ставя дату понтификата в согласии с датой дня и обычного года.

Расследование, совершенное в Париже в 1309 году папскими комиссарами, пребывает в совершенной гармонии с точки зрения способа, которым оно датировано, с протоколами допроса от 1307 года. Там приводится цитата, адресованная комиссарами всем братьям ордена Храма и датированная подобным же образом: “Auctum et datum Parisiis, die veneris ante festum beati Laurencii, anno Domini CCC nono, indictione septima, pontificates predicti Domini nostril summi Pontificis anno quarto” (Proces des Templiers, t. 1er, p. 14). Пятница перед днем Святого Лаврентия (8 августа) 1309 года Климент V пребывал на четвертом году своего понтификата, если его отсчитывать от 14 ноября 1305 года.

Исполняя так, как они это делали, редакторы протоколов дознаний от 1307 и 1309 гг. сверялись с обычаем, принятым Климентом V для даты своего служения. Не будучи повсеместным, этот обычай не представляется присущим только данному суверенному понтифику: другие папы ему тоже следовали. Авторы Искусства сверять даты говорят по этому поводу: «Климент V, как и многие другие папы, отсчитывал лета своего понтификата только с дня своего коронования. Впоследствии, когда папы издавали буллы до своей коронации, они их датировали: “a die suscepti a nobis apostolatus officii” (Art de verifier les dates, t. 1er, p. 314, édit. De 1783). Такое же мнение принималось и воспроизводилось господином Наталисом де Вэйи (Natalis de Wailly) в его Элементах палеографии (Elements de paleographie, t. 1er, p. 281).

Следовательно, в протоколах допроса от 1307 года присутствует ошибка о годе понтификата только для трех заседаний. Добавим, что есть ошибка и в годе индиктиона. Мы можем увидеть там, что в заглавии следствия написано: indictione sexta. Но должно быть: quinta.

В действительности, индиктион является пятнадцатилетним периодом, и наиболее общее мнение (поскольку присутствуют и другие) выводит первый индиктион от 1 января 313 года. Чтобы сверить, какой год индиктиона соответствует году христианской эры, необходимо вычесть 312 лет христианской эры и разделить на 15 результат вычитания[1125]. Итог будет числом искомого года. Итак, из 1307 года сначала должно отнять 312, когда останется 995; это число, разделенное на 15, дает коэффициент 66, который является текущим индиктионом в 1307 году, и в остатке больше числа 5. Значит, в 1307 году был 5-й год, но никак не 6-й год, 66-го индиктиона.

Это верно, и ошибка редакторов протоколов процесса на данный счет столь очевидна, что в вышеприведенном цитировании, последующем двадцать второму месяцу на процессе от 1307 года, читается: indictione septima. Одной точной даты хватило бы, чтобы доказать ошибку, о которой идет речь, ведь нельзя быть в октябре 1307 года в 6-м году индиктиона, а в августе 1309 года находиться на 7-м году его же.

Но подобные ошибки были общими во все времена[1126], и это никак не влияет ни на точность, на согласование двух других дат процесса: даты обыкновенного года и даты года понтификата. Я повторяю, что между двумя вышеупомянутыми датами совершенное соответствие, если это принимается вместе с Бенедиктинцами и противоположно мнению дю Шесна, отсчитывавшего лета понтификата Климента V со дня его коронования.

Итак, отсюда достоверный факт, на мой взгляд, чем подтверждаются многочисленные документы, которые объясняются и согласуются лишь благодаря его принятию. К несчастью, он, кажется, остается неизвестным многим историкам и эрудитам. Мой ученый собеседник из Института мог по праву тысячу раз сказать, что всякая хронология фактов, относящихся к осуждению Тамплиеров, подлежит еще установлению.

Эта хронология станет предметом нашего следующего примечания. Я смог убедиться, в чем способен убедить остальных, что по причине несоблюдения правила, изложенного и относящегося к точке отсчета понтификата Климента V, весьма известные авторы предельно перепутали местами порядок некоторых документов и некоторых фактов. Те, кто в будущем напишут историю правления Филиппа Красивого, возможно, извлекут определенную пользу из моего скромного труда, и им будет легче, следуя по тому же самому пути, удостоверить и исправить дату всех других понтификальных актов Климента V.

В предыдущем примечании стало видно, что Климент V отсчитывал время своего понтификата не с 5 июня 1305 года, дня своего избрания, но с 14 ноября того же года, дня своего коронования.

Я сказал, что обязан честью этого, слишком мало известного и противоположного наблюдения мнению Андре дю Шесна. Этого я не обнаружил ни в одном произведении, предшествующем Искусству сверять даты, книги, первая редакция которой появилась в 1750 году, и которая достигла своей окончательной формы только в 1783 году. Значит, не стоит удивляться, что дю Пюи, издавший в 1654 году первую версию своей Истории осуждения Тамплиеров, совершил многочисленные ошибки, связанные с датами, установленными им для актов Климента V. Писатель предполагал, что этот папа отсчитывал лета своего понтификата, начиная со дня своего избрания, как это получается во многих местах хронологической таблицы, присоединенной им к своей Истории спора между папой Бонифацием VIII и Филиппом Красивым (Histoire du differend d’entre le pape Boniface VIII et Philippe-le-Bel, pp. 10, 11, 12, édit. in-folio de 1655).

В томе II своей Жизни Пап в Авиньоне, книги, опубликованной в 1693 году, Балюз привел ряд документов, исходящих от Климента V и Филиппа Красивого. Он их расположил в порядке, казавшемся ему наиболее логичным, имея привязку к месту, где они датированы, и в соответствии с последовательностью, в какой они представляются, и предполагаемым порядком фактов.

Это необходимо рассмотреть ближе, прежде чем осмелиться противоречить человеку подобного знания и подобного авторитета. Тем не менее, мне удалось это сделать для определенного числа документов; я их поставил на место, которое мне представляется более целесообразным, чем то, что им выделил Балюз, на место, устанавливаемое действительной их датой, счисленной в соответствии со способом, коим Климент V отсчитывал лета своего понтификата. Впрочем, всякий раз, когда я производил замену подобного рода, я приводил свои доводы, которые читатель сможет уточнить.

Почти все историки, трактовавшие об отношениях Филиппа Красивого и Климента V, об упразднении ордена Храма или о процессе, возбужденном в память Бонифация VIII, принимали, не сверяя, даты Лабба (Labbe) и дю Пюи, а особенно Балюза. Тем самым пунктуальный и здравомыслящий Флёри, неоднократно презираемый за подлинную дату некоторых документов, в итоге явно пришел к перестановке фактического порядка. И хотя из всех церковных историй его наиболее ясная, наиболее добросовестная и наиболее основанная на доказательствах, тем не менее, многие писатели ему закрыли глаза, воспроизведя свою классификацию событий. К счастью, присутствовали в двух великих событиях понтификата Климента V определенные реперные точки, позаимствованные в иностранных актах и у римской канцелярии, не позволившие историкам полностью заблудиться. Посему они ошибались лишь во второстепенных фактах и деталях. Тем не менее, эти второстепенные факты и детали обладают своей важностью, и расставить их по истинным местам является единственным средством хорошо понять последовательность и связь событий.