Наконец, жертвоприношение ребенка, пепел которого служил для изготовления евхаристического хлеба, эта омерзительная церемония, о чем хроника Святого Дионисия соглашается с народной доверчивостью, и что ставится в вину ордену Храма, кажется, действительно изображенной на некоторых артефактах Средневековья. Хотя и недостаточно установлено, что эти скульптуры могли быть последующими за упразднением ордена Храма, они несут на себе очевидные знаки гностической доктрины эманаций, абсолютно чуждой ордену, а одинаково и ересям, из которых проистекает его учение. Данного факта хватает, чтобы отмыть орден от этого чудовищного обвинения, и чтобы по праву придерживаться мнения, что гностические символы и церемонии, отображенные на артефактах, ему абсолютно чужды. Что же касается полностью гностического объяснения слова Бафомет, имени, данного несколькими рыцарями идолу, почитаемому на их собраниях, то мы увидели, что оно ошибочное, поскольку это имя обладает очень простым смыслом, находясь в гармонии с идеей, которую орден сделал из предмета своего культа, очень отличающегося от смысла того, что ему приписали.

Читатель теперь знает в своей совокупности секретное учение Тамплиеров, его источники, узы, связующие его с гетеродоксальными сектами, существование которых смешалось с его существованием. Космогония, теогония, демонология, отношения творца с творением, обряды, мораль, – все большие элементы религиозной системы были пройдены в обзоре и в предшествующем сжатом изложении. Но что же в этой доктрине поистине оригинального и присущего ордену Храма? Ничего, кроме сочетания некоторых из образующих принципов ересей, преобладающих во время господства ордена, в частности культа высшего Бога с культом гения зла. Значит, мы больше не вправе видеть в практиках и тайных обрядах знаменитого воинства чудовищный феномен без аналога в истории, и его ересь, соединенная с ересями, сосуществовавшими с ней, обнаруживается приведенной к общим правилам, руководящим на пути человеческого духа в развитии религиозной истории. Безусловно, отклонения Тамплиеров имели свои корни в прошлом, уже очень отдаленном прошлом от их эпохи, но корни оставались общими для всех великих и ей современных ересей: в них, как и в ереси Тамплиеров, не осталось гностицизма первых веков христианской эры, кроме того, что неизбежно обнаруживается во всякой дуалистической религиозной доктрине; и в этом качестве было бы законным возвести ересь Храма вплоть до древнего персидского дуализма, нежели признавать ее источник в началах гностицизма.

Тамплиеры были арестованы в Париже в ночь с 12 на 13 октября 1307 года.

Их допрос начался спустя шесть дней после ареста. Текст этого допроса публиковался Мишле в коллекции Неизданных документов по истории Франции (Documents inédits sur l’Histoire de France, t. II, p. 277 etc.) Он начинается следующим образом:

“Pateat universis per hoc presens publicum instrumentum quod anno Domini millesimo CCC septimo, indictione sexta, pontificates sanctissimi patris et Domini Clementis, divina providencia pape quinti, anno secundo, die XIX octobris”.

Во время предыдущего чтения исследования перед Академией надписей (заседание от 5 ноября 1869 года) весьма затруднительный вопрос был поставлен одним из моих ученых слушателей, умелым продолжателем одного из наиболее важных произведений Бенедиктинцев. Речь шла о том, как 19 октября 1307 года, день, когда, бесспорно, начался допрос Тамплиеров, можно было согласовать со вторым годом понтификата Климента V, избранного 3 июня 1305 года. Эта сложность оставалась неразрешенной, и мой ученый собеседник не достиг большего меня в ее прояснении. Он полагал, и я думаю, как и он, что Климент V считал лета своего понтификата либо со дня своего избрания, либо с 22 июля того же года, дня, когда в Бордо был опубликован декрет, призывавший его на кафедру Святого Петра. Это последнее и на самом деле весьма распространенное мнение имеет на своей стороне авторитет дю Шесна, который после изложения избрания Бертрана де Гота добавляет следующее: «Тем не менее, он оставался еще пребывать архиепископом до тех пор, пока ему не был предоставлен декрет об избрании… Больше того, он сохранил ту же самую печать, которой пользовался, занимая архиепископскую кафедру» (Hist. des Papes, t. II, p. 231, in-folio, 1653).

Если бы данное мнение оказалось верным, то поставленный вопрос был бы неразрешимым; ведь тогда возникала бы абсолютная невозможность согласовать две даты, выраженные в заглавии протокола допроса от 1307 года: дату обычного года и дату понтификата. 19 октября 1307 года Климент пребывал не на втором году служения своего понтификата, но скорее на третьем, если бы это датировалось днем его избрания или провозглашения.

Этот вопрос очень опосредованно касался моей темы; как бы он ни разрешился, ей он не наносил никакого ущерба. Вот почему поначалу я им не интересовался и был рад отвечать на него, предполагая ошибку написания в протоколе допроса от 1307 года. Позднее, ближе рассмотрев его, я понял, что он заслуживает довольно ясного решения; но это решение имеет последствие в появлении сомнений относительно хронологического порядка, по которому распределены многочисленные документы, относящиеся к Тамплиерам и вышедшие от Климента V и Филиппа Красивого. Классифицированы ли данные документы по порядку и с соответствующей им датой? Оказались ли послушными классификаторы ложной идее, когда одна из подписавших особ могла возвести свое правление ко дню своего избрания? Вследствие этого потрясения, не были ли они увлечены теми, кто их ввел в странные оценочные заблуждения, поскольку события оставляют заметными свои истинные причины только когда их связывают в своем естественном и нормальном порядке.

Этот второй вопрос, более общий и более важный, нежели тот, из которого он проистекает, станет предметом примечания II, из чего следует: он мог быть исчерпанным только благодаря тщательному исследованию хронологии главных актов, относящихся к упразднению ордена Храма. В данный момент я буду рад разрешить первый из них.

Редакторы протокола допроса от 1307 года отсчитывали лета понтификата Климента V, начиная не с его избрания или провозглашения, но датируя днем его коронации, имевшей место в Лионе 14 ноября 1305 года. Высчитывая подобным образом, становилось ясно, что 19 октября 1307 года был еще второй год понтификата. Он продолжался еще и в следующие заседания вплоть до 15 ноября, исключая эту дату.

Начиная с последнего заседания, отсчитывалось третье лето понтификата, и слова “anno secundo” должны были заменяться словами “anno tercio”. Чего не произошло, по крайней мере, исходя из текста, напечатанного Мишле. Все следственные заседания от 15 ноября (t. II, p. 393), от 17 ноября (p. 401) и от 21 ноября (p. 408) 1307 года воспроизводят хронологический подсчет предыдущих, датируясь II годом понтификата.

И только когда мы доходим до последнего заседания от 24 ноября 1307 года (p. 411), наконец-то встречаем изменение в подсчете лет, когда читаем: “anno tercio”.