— Мне это известно, господин посол, — сказал Таунсенд, пытаясь угадать, сколько на самом деле предложил Армстронг. Он замолчал, не глядя в сторону Тома.

— Могу я спросить, о какой сумме идет речь, мистер Таунсенд? — поинтересовался Синклер.

Услышав ответ Таунсенда, Том чуть не выронил трубку.

— И каким образом вы намерены это финансировать? — спросил Синклер.

— Наличными, — сказал Таунсенд, не имея представления, как он добудет столько денег.

— Если вы сможете собрать такую сумму наличных в течение тридцати дней, мистер Таунсенд, сделка ваша. В этом случае, вы, вероятно, не откажетесь попросить своих адвокатов связаться с моими.

— А ваша адвокатская контора называется?..

— Простите, что прерываю наш разговор, мистер Таунсенд, но через десять минут я уже должен стоять на поле, а мой тренер берет почасовую оплату.

— Разумеется, господин посол. — Таунсенд был рад, что Синклер не видит его ошеломленного лица. Он положил трубку и посмотрел на Тома.

— Знаешь, что ты сейчас сделал, Кит?

— Заключил самую крупную сделку в моей жизни, — ответил Таунсенд.

— За три миллиарда долларов, возможно, и последнюю, — вздохнул Том.

— Я закрою эту газету к чертовой матери! — заорал Армстронг, ударив кулаком по столу.

Рассел Критчли, стоявший за спиной своего клиента, думал, что его слова прозвучали бы убедительнее, если бы Шон О’Райли не слышал их каждый день на протяжении последних трех месяцев.

— Это вам обойдется гораздо дороже, — спокойно ответил О’Райли, стоя перед Армстронгом.

— Что это значит? — взревел Армстронг.

— К тому времени, когда вы выставите газету на продажу, может так оказаться, что в ней не останется ничего ценного.

— Вы мне угрожаете?

— Полагаю, мои слова можно истолковать и так.

Армстронг встал, оперся ладонями на стол и наклонился вперед, почти вплотную приблизившись к лицу профсоюзного лидера; но О’Райли даже не шелохнулся.

— Вы рассчитываете, что я выплачу триста двадцать миллионов, хотя только прошлым вечером в журнале регистрации отметились восемнадцать человек, которые давно не работают в компании, один — даже больше десяти лет?

— Знаю, — кивнул О’Райли. — Просто они жить не могут без работы, их так и тянет сюда.

— Еще бы, если при этом они получают пятьсот долларов за ночь! — заорал Армстронг.

— Вот я и предлагаю вам выход, — сказал О’Райли.

Армстронг поморщился и посмотрел на последние рабочие листы.

— А как насчет Багса Банни, Джимми Картера и О. Джей Симпсона, не говоря о других сорока восьми известных персонах, которые отметились в рабочем листке за вчерашнюю ночную смену? Готов поспорить, за всю ночь они палец о палец не ударили, разве что пили кофе между партиями в покер. И вы хотите, чтобы я всем, включая Джорджа Буша, выплатил выходное пособие?

— Да. Таким образом мы вносим свой вклад в его поддержку.

Армстронг в отчаянии посмотрел на Рассела и Питера, надеясь на их поддержку, но по разным причинам оба молчали как рыбы. Он снова повернулся к О’Райли.

— Я сообщу вам свое решение позже. А сейчас убирайтесь из моего кабинета!

— Вы все еще надеетесь, что газета сегодня выйдет на улицы? — с невинным видом спросил О’Райли.

— Опять угроза? — возмутился Армстронг.

— Точно, — ответил О’Райли. — Потому что если да, то советую вам расплатиться до того, как вечерняя смена заступит на работу в пять часов. Моим людям все равно, платят им за работу или за простой.

— Вон из моего кабинета! — срываясь на визг, проорал Армстронг.

— Как скажете, мистер Армстронг. Вы же хозяин.

Он кивнул Расселу и вышел. Как только дверь за ним закрылась, Армстронг повернулся к Питеру.

— Теперь ты видишь, с чем мне приходится сталкиваться. Чего они от меня хотят? — он продолжал кричать.

— Чтобы ты закрыл газету, — спокойно ответил Рассел. — Тебе следовало это сделать в первый день седьмой недели. Тогда цена была бы намного ниже.

— Но если бы я последовал твоему совету, мы остались бы без газеты.

— И спали бы по ночам.

— Если хочешь спать — пожалуйста, — рявкнул Армстронг. — А я собираюсь заплатить. В данной ситуации это единственный выход. Мы все равно своего добьемся, точно вам говорю. О’Райли скоро сломается. Уверен, ты со мной согласен, Питер.

Питер Уэйкхем молчал, пока Армстронг не посмотрел ему в глаза. Тогда он изо всех сил затряс головой.

— Но где ты возьмешь еще триста двадцать миллионов? — спросил Рассел.

— Это моя проблема, — отрезал Армстронг.

— И моя тоже. Деньги нужны будут буквально через несколько минут после того, как О’Райли подпишет соглашение, иначе они устроят забастовку, как только мы начнем печатать следующий номер.

— Ты их получишь, — сказал Армстронг.

— Дик, еще не поздно… — настаивал Рассел.

— Иди договаривайся — прямо сейчас! — заорал Армстронг.

Рассел неохотно кивнул и вышел из кабинета. Армстронг снял трубку телефона прямой связи с редактором.

— Барни, хорошие новости, — прогудел он. — Я убедил профсоюзы принять мои условия. Мне нужен материал на первой полосе о том, что это победа здравого смысла, и редакционная статья о том, как я добился того, что раньше не удавалось никому.

— Хорошо, как скажете, босс. Опубликовать подробности соглашения?

— Нет, подробности ни к чему. Условия такие сложные, что даже читатели «Уолл-Стрит Джорнал» ничего не поймут. В любом случае незачем смущать профсоюзы, — добавил он и положил трубку.

— Отлично, Дик, — сказал Питер. — Я, в общем-то, и не сомневался, что ты своего добьешься.

— Только мне дорого пришлось за это заплатить, — заметил Армстронг, открывая верхний ящик стола.

— Не думаю, Дик. О’Райли сдался, как только ты пригрозил закрыть газету. Ты блестяще с ним справился.

— Питер, мне нужно подписать пару чеков, — сказал Армстронг, — а поскольку в Нью-Йорке сейчас ты единственный второй директор…

— Конечно, — кивнул Питер. — Буду рад помочь.

Армстронг положил на стол чековую книжку пенсионного фонда и открыл ее.

— Когда ты возвращаешься в Лондон? — спросил он, показывая Питеру на стул.

— Завтра, на «Конкорде», — улыбнулся Питер.

— Тогда тебе придется объяснить сэру Полу, почему я не смогу присутствовать на заседании правления в среду, как бы мне этого ни хотелось. Просто скажи ему, что я договорился с профсоюзами на отличных условиях, и когда в следующем месяце я буду отчитываться перед правлением, у нас уже будет положительный денежный поток. — Он положил руку Питеру на плечо.