Томми не собирался уступать. Глаза его стали похожи на две льдинки.

– Мои родители погибли, – тихо проговорил он. – Они мертвы. Я больше не маленький мальчик.

Гейл остановилась, внезапно поняв, что Томми говорит правду: он больше не ребенок. То, что произошло с ним прошлой ночью, изменило его навсегда. И у Томми будет не меньше шансов, чем у Палатазина. Возможно, даже больше. Он определенно быстрее, и его легкие, вероятно, в куда лучшем состоянии. Она оглянулась на Джо, потом снова посмотрела на Томми.

– Ты считаешь, что сможешь провести его туда и без вреда вывести обратно?

– Я знаю, что смогу. – Он шагнул мимо нее к двери. – Мне нужно спешить. Если я не найду его, то вернусь, но искать я буду, пока хватит сил.

Томми повязал сложенную наволочку на лицо, словно маску.

– Пожелайте мне удачи, – сказал он и вышел за дверь.

– Очень смелый маленький мальчик, – сказала Гейл, когда Томми ушел.

– Нет, – поправила ее Джо. – Очень смелый мужчина.

Томми видел, куда направился Палатазин, и побежал туда же. Он рассчитывал на то, что следы на песке будут хорошо видны, но их уже замело. Полуослепший, с обожженными легкими, он оказался в ловушке, окруженный со всех сторон желтовато-коричневыми стенами песка. Начинающаяся головная боль пошла даже на пользу, она не давала потерять бдительность. Томми сознавал, что может пробежать в десяти футах от Палатазина, но так и не узнать, что тот был рядом. Его охватила паника – несколько секунд он не мог даже вдохнуть. Томми перешел на шаг и постарался размеренно дышать через рот. Песок царапал щеки и лоб, и он вдруг понял, что даже если захочет повернуть назад, все равно не сможет отыскать дорогу.

Вокруг высились огромные дюны, по большей части наметенные над остовами автомобилей. Когда Томми проходил мимо, они начинали осыпаться, грозя рухнуть на него. В мире не осталось ничего, кроме тусклого янтарного света, свистящего ветра и грубого шипения песка. Ветер хлестал со всех сторон, едва не сбивая с ног. Где-то в глубине его Томми почудился высокий, жалостливый голос, шепчущий: «Маленький мальчик, ложись и спи, маленький мальчик…»

Он двинулся дальше, и через мгновение сквозь переменчивые потоки ветра и песка проступил темный силуэт. Это был «линкольн-континенталь» с ободранной до голого металла краской, почти полностью засыпанный песком. Томми решил несколько минут посидеть внутри, чтобы прочистить глаза и рот от песка. Он открыл водительскую дверцу, и из нее вывалился высохший труп с синим лицом, тянущий к нему руки. Томми проглотил крик, сплюнул песок изо рта и пошел дальше. Ветер продолжал шептать над головой: «Ложись и спи, ложись и спи-и-и».

– Нет! – услышал Томми собственный крик. – НЕТ! НЕ ХОЧУ!

Сделав еще три шага, он запнулся обо что-то и упал на землю. Его ноги запутались в заледеневших руках мертвой женщины, кожа на ее черепе вытянулась, как на старой перчатке. Томми отпихнул ее и отполз в сторону, слезы жалили глаза. «Спи-и-и, – свистел ветер. – Закрой глаза и спи…»

Это было так заманчиво. «Может быть, мне действительно лучше поспать, – рассуждал Томми. – Совсем чуть-чуть. Закрыть глаза, отдохнуть, а когда вернутся силы, я продолжу его искать. Ага, так я и сделаю». Он подумал, что мистер Палатазин тоже, наверное, где-нибудь спит, удобно свернувшись клубочком. Желтое одеяло постепенно наползало на него.

И тут он осознал, что делает, отбросил одеяло и с гулко колотящимся сердцем вскочил на ноги. «Я лег умирать, – понял он. – Старуха-смерть на этот раз едва не добралась до меня, и она подползла так мягко…»

– НЕТ, НЕ ХОЧУ! – закричал он, хотя ветер тут же разорвал слова в клочья.

Он снова побежал мимо брошенных машин и полузанесенных песком предметов – возможно, трупов, но Томми боялся подойти ближе и рассмотреть их. Потом миновал дорожный знак с надписью «Ла-Бреа-авеню» и наконец-то увидел углубления в песке, которые могли быть смазанными следами ног или просто песчаными волнами, – трудно сказать наверняка. В тени высокой дюны он обнаружил еще один отпечаток, какой могло оставить упавшее тело. Охваченный внезапной вспышкой паники, Томми понял, что должен спешить и, возможно, он уже опоздал.

И вот на углу Ла-Бреа и Лексингтон-авеню он увидел тело Палатазина, вытянувшееся вдоль лобового стекла брошенной машины. А рядом – глубокую борозду длиной в несколько ярдов на том месте, где проползал Палатазин.

Томми подбежал, наклонился к нему и услышал мучительное дыхание.

– Проснитесь! – крикнул Томми и тряхнул его. – Не засыпайте! ПРОСНИТЕСЬ!

Палатазин шевельнулся, поднял руку и ухватил его за плечо. Он попытался сфокусировать взгляд на Томми, но глаза его покраснели и слезились. Песок заполнил все морщинки на его лице, и теперь они казались высохшими руслами рек.

– Кто?.. – прохрипел он, откинув голову и выдохнул: – О боже… возвращайся назад… возвращайся…

– НЕТ! ВЫ ДОЛЖНЫ ПРОСНУТЬСЯ!

– Ничего не выйдет… слишком далеко…

– Вместе мы найдем дорогу назад, – сказал Томми, хотя и понимал, что на самом деле они этого не смогут.

Палатазин слишком ослабел, да и он сам тоже, ветер слишком сильный, песок слишком густой.

– Вставайте! Ну пожалуйста!

Он двумя руками потянул Палатазина за локоть; незащищенное лицо запылало. Палатазин дернулся, пытаясь подняться, глаза его потемнели от напряжения, но все, что он сумел сделать, – это встать на колени и, тяжело дыша, прислониться спиной к машине.

– Что… ты… здесь делаешь? – зашипел он на Томми. – Я же велел тебе… велел остаться в доме!

– Вы сможете идти? – прокричал в ответ Томми.

Палатазин снова попробовал встать, но, похоже, в его ногах совсем не осталось сил. Сердце стучало, как барабан, легкие пыхтели, словно кузнечные мехи, но втягивали лишь крошечные, обжигающие глотки воздуха. Голова закружилась, он почувствовал, что вот-вот потеряет сознание, и вцепился в мальчика, чтобы не упасть.

– Кажется… я не в такой… хорошей форме, как думал. Легкие очень болят.

– Вы должны встать! – выкрикнул Томми. – Я помогу вам! Держитесь за меня и…

– Нет, – сказал Палатазин. – Просто дай мне немного полежать и отдохнуть… совсем немного…

– ВЫ ДОЛЖНЫ ВСТАТЬ!

Томми встряхнул его, но Палатазин сполз обратно в песок. Глаза закрылись, и он превратился в тяжелый кусок мяса без сознания и воли. Внезапно Томми понял, что кто-то еще стоит всего в нескольких футах от него, за левым плечом. Он обернулся к худому мужчине потрепанного вида с седеющими каштановыми волосами и спутанной седой бородой, спадающей на грудь рваными, грязными клочьями. Он был одет в перепачканные джинсы и желтую футболку с надписью «Тимоти Лири[79] в президенты» над изображением самого Лири,