Достав из камзола два письма с большими сургучными печатями, боцман отдал их юному моряку.

– Передай письма Сен-Клеру и Арнольду, если доберешься до Тикондероги.

– Но это же безумие! – качая головой, произнес марсовой.

– Думаешь, меня напугал этот дикарь? Увидим, кто окажется сильнее – Пещерный Медведь или Медведь Морей.

– Джор, – спросил Малыш Флокко, – неужели нельзя избежать этой схватки?

– Если боцман откажется от боя один на один, нам уже не уйти живыми из рук манданов, – отвечал канадец. Он тоже не находил себе места от тревоги. – Если бы вождь бросил вызов мне, я бы ни минуты не колебался. Речь идет о нашей жизни и смерти.

– Хорошо, что я привлек внимание Медведя, – сказал Каменная Башка. – Топор против топора! Бой будет не из легких, но я не теряю надежды победить. Не вешайте нос, я сделаю все, что в моих силах.

Опершись на свое старое ружье, равнодушный к морозу, снегу и порывам ледяного ветра, вождь нетерпеливо дожидался старого бретонца.

– Прощайте, друзья, – произнес Каменная Башка. – Похоже, вам предстоит насладиться невиданным зрелищем.

Подняв топор, он двинулся навстречу дикарю.

– Бросай ружье, – сказал вождю боцман. – Я уложу тебя одним выстрелом.

– Я вызвал своего белого брата на бой холодным оружием, – отвечал Пещерный Медведь. – Я знаю, мне не одолеть тебя со своим старым мушкетом.

– Вот и славно, любезный. Ну а если я тебя прикончу, быть мне вождем твоего племени.

– Я верен своему слову.

– А что ты сделаешь с моими товарищами, если тебе удастся размозжить мне череп?

– Их судьбу решит совет старейшин.

– Все ясно. Если я хочу спасти их, придется отправить тебя на тот свет. Я готов.

Отбросив карабин, бретонец пошел на противника. Вождь храбро ожидал его, сжимая томагавк, не более длинный и тяжелый, чем топор боцмана. С его резной рукояти свисала прядь человеческих волос, должно быть вырванных у какого-то несчастного канадца, что попался в лесной чаще в руки дикарям.

Манданы сомкнули ряды, чтобы ни один из шестерых бледнолицых не мог сбежать, однако грозные воины молчали, не угрожая пленникам кровожадными воплями.

Дикари невозмутимо застыли в ожидании предстоящего боя. Они ни минуты не сомневались в победе своего вождя, однако готовы были признать превосходство бледнолицего, если тому удастся избежать смертоносного томагавка Пещерного Медведя.

Лишь один из дикарей приблизился к противникам. Это был безоружный горбун. Головной убор его был украшен перьями, а на шее красовалось ожерелье из клыков диких зверей и змеиных позвонков.

Заметив его, Каменная Башка вновь взялся за карабин и сказал вождю:

– Это еще кто такой? Если он попробует прийти тебе на подмогу, я вас перестреляю.

– Это шаман племени, – отвечал Пещерный Медведь. – Он никогда не был воином и посвятил себя служению Великому Духу. Оставь свое ружье: что бы ни произошло, шаман не будет вмешиваться. Погляди, при нем нет оружия, лишь его амулеты.

– Как скажешь. Давай приступим, уж больно мороз пробирает. Согреемся в бою. Скоро увидим, кто станет вождем племени.

– Я готов, – отвечал Пещерный Медведь. – Я убил более двадцати бледнолицых и бесчисленное множество ирокезов и алгонкинов. Я непобедим.

Сняв морскую фуражку, Каменная Башка поклонился со словами:

– Для меня честь сойтись в бою со столь несравненным воином. Приветствую тебя сейчас, ведь позже мне уже некому будет кланяться.

Этот вечный насмешник и не думал бояться могучего дикаря.

– Пусть мой краснокожий брат отбросит свой щит, ведь у меня щита нет, – продолжил он.

– Мой бледнолицый брат прав, – отвечал вождь.

– Пусть мой краснокожий брат отбросит и охотничий нож, ведь у меня нет ножа.

Кинув на землю и нож, и щит, вождь сделал три шага вперед и гневно воскликнул:

– Ты болтаешь, будто скво! Я бы за это время убил десятерых.

– Ба! Да ты бьешь не хуже тридцатидвухфунтовых орудий «Громовержца»! Но я укладывал из них целые ряды врагов, а твой язык пока никого не прикончил. Может, твой томагавк способен на большее?

– Так, значит, ты не веришь, что я великий воин?

– Твоя слава не так велика, как ты думаешь. Из меня бы вышел вождь посильнее!

– И сколько же врагов убил мой бледнолицый брат?

– Слишком много, чтобы запоминать каждого.

– Я не вижу на тебе скальпов твоих врагов.

– Глупец! – воскликнул Каменная Башка. – Я белый человек, а не дикарь, что свежует людей заживо. Когда я стреляю из своих пушек, тела врагов летят в море на корм акулам. Никто не сравнится со мной в ловкости. Хочешь проверить на своей шкуре, великий воин?

– Настал час битвы!..

– Погоди.

Боцман снял тяжелую куртку из меха выдры, обернул ею левую руку и с гибкостью юноши сделал три молниеносных прыжка вправо, вскинув топор.

Метель продолжалась. Ветер выл в кронах деревьев, а снег густо валил на голову противников. Древний лес качался и трещал под мощными порывами ураганного ветра.

В такую жуткую ночь могли сойтись в бою лишь краснокожий и бретонец.

Вождь мгновенно отпрыгнул вправо, снова оказавшись лицом к лицу с Каменной Башкой.

– Берегись, товарищ! – прокричал Малыш Флокко. – Мы верим в тебя, но будь осторожнее!

– Я уложу этого дикаря, – отозвался старый бретонец. – Я знаю, он меня боится.

Снова отпрыгнув в сторону, бретонец вдруг вихрем обрушился на вождя, который словно колебался.

– Отведай-ка топора белого человека, краснокожий брат! Прощайся с жизнью!..

Два лезвия схлестнулись, высекая искры, однако ни один из противников не пал в бою.

Вождь великолепно отразил мощный удар, который с легкостью пробил бы ему череп.

– А ты твердо стоишь на ногах, Пещерный Медведь, – проворно отпрыгнув назад, признал Каменная Башка. – Ты и правда великий воин, но со мной тебе не тягаться.

– Молчи, презренная скво! – прорычал индеец.

– Ах вот как! Это я-то баба? – закричал бретонец. – Тут ты хватил через край!

Прикрывая левую руку тяжелой курткой, он вновь бросился на вождя.

Ужасный крик индейца заставил боцмана на секунду заколебаться, но он тут же снова бросился в атаку.

Лезвие томагавка вождя застряло среди складок толстой куртки, которая не поддалась даже под сокрушительным ударом дикаря.

Не медля ни мгновения, Каменная Башка нанес врагу смертельный удар.