— Добрый вечер и хорошего настроения, прекрасные джентльмены.

Женский голос звучал хрипло, зазывно, но Том увидел отвратительные слои румян на щеках и густо накрашенный широкий рот, который в этом слабом свете казался синим, как у мертвеца.

— За шиллинг я покажу вам обоим райские врата.

Женщина заставила их остановиться на узкой дороге, где было очень тесно, качнула бедрами и улыбнулась Тому в ужасающей пародии на похоть.

— Сзади! — выдохнул Аболи по-арабски, и Том услышал легкие шаги по булыжникам мостовой.

— Я займусь им, а ты следи за шлюхой, — сказал Аболи прежде, чем Том смог обернуться. — Судя по голосу, у нее под юбкой яйца.

— Шесть пенсов за нас обоих, дорогая, — сказал Том и сделал шаг вперед, так, что мог достать шпагой. Он услышал, как повернулся Аболи, но не отрывал взгляда от шлюхи. Аболи сделал выпад против первого из двоих людей, надвигавшихся на них из темноты сзади. Выпад был таким стремительным, что противник не успел даже поднять оружие.

Острие вошло между ребрами и вышло с противоположной стороны, около почек. Человек вскрикнул.

Аболи использовал погруженный в тело клинок и силу своей левой руки, чтобы развернуть противника, как насаженную на багор рыбу, и бросить на того, что стоял за ним. Его оружие выскользнуло из живота, и нападающие отшатнулись, цепляясь друг за друга; раненый продолжал кричать, его дикий крик разносился в темноте, а сам он мешал напарнику использовать правую руку с оружием. Аболи поверх его плеча направил свой новый удар прямо в лицо второму.

Удар пришелся в рот; человек выронил саблю и обеими руками схватился за лицо. Между его пальцами хлынула кровь, черная и густая. Он отшатнулся и упал через край причала, со всплеском ударился о темную воду и сразу ушел на дно.

Другой противник опустился на колени, зажимая живот руками, потом повалился ничком. Аболи повернулся, чтобы помочь Тому, но опоздал.

У шлюхи под плащом была спрятана шпага, и когда женщина напала на Тома, парик слетел с нее, обнаружив стриженую голову и лицо с жесткими мужскими чертами. Том был готов к чему-то подобному и шагнул вперед, навстречу нападению. Убийца был захвачен врасплох: он не ожидал такой быстрой реакции и не оставил себе времени на защиту.

Том нанес удар высоко, под горло, где никакая кость не остановит лезвие, и перерезал дыхательное горло и крупную шейную жилу. Отскочив, он нанес второй удар, на дюйм ниже. На этот раз шпага нашла позвонок и перерубила его.

— Ты учишься, Клиб, — прошипел Аболи, когда шлюха упала, не дернувшись; ее юбки задрались, обнажив волосатые белые ноги. — Но это еще не все. Будут другие.

Эти другие появились из темных подъездов и теней, как бродячие псы, почуявшие падаль.

Том не стал считать, но их было много.

— Спина к спине, — приказал Аболи и взял оружие в правую, более сильную руку. Теперь узкое окончание тропы, которое должно было стать западней, превратилось для них в крепость.

Река защищала их с одного фланга, а темная, без окон стена трехэтажного здания — с другого.

Том догадывался, что в обоих концах тропы еще много нападающих. Но нападать они могут только по одному.

Следующий направившийся к Тому человек был вооружен длинным посохом с железным наконечником, и, когда он нацелил удар в голову Тома, сразу стало ясно, что он прекрасно владеет этим оружием. Том с благодарностью вспомнил долгие часы упражнений с Аболи во дворе Хай-Уэлда. Он нырнул под длинный, тяжелый посох, не рискуя сломать тонкий клинок Нептуновой шпаги о такое грубое оружие, но готов был к удару, когда оружие пойдет обратно, и знал, что удар будет нацелен ему в голову. Отступить он не мог, потому что прижимался к широкой спине Аболи. Посох шесть футов длиной не позволял дотянуться острием шпаги до противника. Разве только нападающий слишком вытянет посох… Острый железный конец устремился к голове Тома, как стрела из лука, но Том в последний миг отклонил голову, и острие пролетело мимо его щеки. Тогда Том левой рукой ухватился за дубовое древко и потянул на себя, так что противник оказался в пределах досягаемости шпаги. Том сделал выпад, отливающее синевой лезвие сверкнуло в воздухе и замерцало, как летняя молния.

Словно опасной бритвой, оно распороло горло прямо под челюстью, и воздух вырвался из перерезанной гортани со звуком, похожим на визг поросенка, которого оторвали от материнского соска.

Человек, обнаружившийся за ним, с ужасом смотрел, как умирающий, шатаясь, описывает круг. Его так захватило это зрелище, что он не успел отреагировать на следующий выпад Тома. Том опять нацелил удар высоко, в горло, но тот в последнее мгновение отклонился, и клинок попал в плечо. Оружие выпало из руки раненого и со звоном ударилось о булыжник. Человек сжал рану и закричал:

— О Господи, я убит!

Потом повернулся и налетел на того, кто был за ним. Образовался такой тесный клубок, что Том не мог выбрать четкую цель. Он трижды быстро и сильно ударил в этот клубок, и каждый его удар вызывал новый болезненный крик.

Один из нападавших попятился и перевалился через край причала; дико размахивая руками, он исчез из виду и с всплеском погрузился в воду, подняв столб пены. Остальные отступали, зажимая раны; их лица в тусклом свете казались грязно-серыми.

Том слышал звуки и за спиной: кто-то негромко стонал, кто-то всхлипывал от боли. Третий подпрыгивал и отталкивался от земли как лошадь со сломанной ногой. Том не смел оторвать взгляд от тех, кто по-прежнему стоял перед ним, но ему нужно было понять, по-прежнему ли Аболи прикрывает ему спину.

— Аболи, ты не ранен? — негромко спросил он.

— Это обезьяны, а не воины. Они осквернили мой клинок своей кровью.

— Не будь так привередлив, старый друг. Сколько еще осталось?

— Много, но, думаю, они потеряли аппетит, их уже не так манит то блюдо, которое мы подаем.

Перед Аболи, сразу за пределами досягаемости его оружия, стояло несколько человек. Аболи заметил их первые нерешительные шаги назад, внезапно запрокинул голову и издал такой крик, что даже Том вздрогнул.

Он, сам того не желая, оглянулся.

Рот Аболи превратился в огромную красную пещеру, татуированное лицо — в маску звериной жестокости. Его крик был воплем крупного самца гориллы, он оглушал и лишал возможности пользоваться другими органами чувств. Эхо этого крика еще гуляло над темной рекой, а противостоявшие Аболи люди уже бежали в темноту. Та же паника охватила и тех, кто стоял перед Томом: они повернулись и бросились наутек. Двое хромали и шатались от ран, но им удалось добраться до боковых улиц, и топот их бегущих ног постепенно затих в надвигающемся тумане.

— Думаю, ты вызвал стражу. — Том наклонился и вытер шпагу о платье мертвой шлюхи. — Она будет здесь с минуты на минуту.

— Тогда уходим, — согласился Аболи голосом, который казался мягким и успокаивающим после недавнего страшного крика.