Целый час они молчали, лодка скользила меж туманными берегами.

Аболи находил путь на темной реке, как днем. Наконец Том заговорил.

— Он был моим братом, Аболи.

— И твоим смертельным врагом.

— Но я поклялся у смертного одра отца…

— Один раз ты его пощадил. И все клятвы, данные твоему отцу, соблюдены.

— Я отвечу за его смерть в судный день.

— До тех пор еще далеко. — Аболи говорил в такт гребкам. — Подождем этого дня, и тогда я выступлю свидетелем, если твой бог согласится слушать показания язычника. Как твоя рана?

— Кровотечение остановилось, но рана болит.

— Это хорошо. Если рана не болит, ты мертв.

Они снова замолчали и молчали, пока Том не услышал, как часы на церкви на берегу пробили восемь. Он приподнялся, поморщившись от боли.

— Николас Чайлдс, должно быть, сообщил Билли, где нас найти, — негромко сказал он. — В середине нашего разговора он вдруг вышел из комнаты. И отсутствовал долго — достаточно, чтобы послать весточку Билли.

— Конечно. И отправил нас в карете не той дорогой, чтобы дать твоему брату с друзьями время подготовиться к встрече на причале, — согласился Аболи.

— Чайлдс покажет на нас как на убийц. Магистрат пошлет за нами бейлифов. У Чайлдса будет много свидетелей против нас. Стражники на причале, вероятно, видели наши лица. Мы кончим на виселице, если нас поймают.

Это было столь очевидно, что Аболи ничего не сказал.

— Чайлдс хочет получить «Ласточку». Вот почему он сообщил Билли, как нас найти. Я думал, эта свинья удовлетворилась нашей сделкой, но он захотел получить все: и груз, и корабль.

— Он жирный и жадный, — согласился Аболи.

— Чайлдс знает, куда послать бейлифов. Я сказал ему, что «Ласточка» стоит у Илпая.

— Ты не виноват. Ты ведь не знал, чего от него ждать.

Том поерзал, стараясь ослабить боль в ноющей ране.

— Билли был пэром Англии, важным человеком с влиятельными друзьями. Они сущие бульдоги. Не позволят нам уйти.

Аболи хмыкнул, не нарушая ритма гребли.

— Мы должны отплыть сегодня же, — решительно объявил Том. — Нельзя ждать до утра.

— Наконец ты увидел то, что и так было ясно, — сухо сказал Аболи.

Том снова опустился на дно лодки.

Теперь, когда решение было принято, ему стало легче. Он несколько раз задремывал, но неизменно просыпался от боли.

За час до полуночи он очнулся — ритм гребли изменился и, подняв голову, он увидел впереди в тумане стройные и прекрасные очертания «Ласточки». На мачте горел фонарь; за планширем показалась темная фигура вахтенного и резко окликнула:

— Кто там?

— «Ласточка»! — выкрикнул Том: таков традиционный ответ, когда на борт возвращается капитан. На борту шлюпа началась беготня. Едва лодка подошла к кораблю, протянулось множество рук, готовых поднять Тома на борт.

— Надо послать за врачом, — сказал Нед Тайлер, как только увидел кровь и узнал о присхождении и тяжести ранения Тома.

— Нет. За нами идет стража, — остановил его Том. — Отплываем через час. Уже начался отлив. Вместе с ним мы пойдем вниз по реке.

— Работа на нижней палубе еще не завершена, — предупредил Нед.

— Я знаю, — ответил Том. — Найдем на южном побережье безопасный порт и закончим. Плимут не годится: он слишком близко к дому. Там нас станут искать в первую очередь. Доктор Рейнольдс живет в Коувзе на острове Уайт. Это в стороне от главного острова. Там нас не станут сразу искать. Пошлем сообщение тем, кто захочет отправиться с нами, и закончим подготовку корабля, прежде чем отплыть к Доброй Надежде. — Он с трудом встал. — Где Люк Джервис?

— На берегу с женой и выводком, — ответил Нед.

— Пошлите за ним.

Люк пришел сразу, еще не вполне проснувшись. Том быстро объяснил ему, что произошло, как пришлось отдать груз Чайлдсу и как отчаянно необходимо отправиться вниз по течению немедленно.

— Я знаю, что должен вам вашу долю груза и призовой стоимости «Ласточки», я это обещал, но сейчас не могу заплатить. Я дам расписку. Возможно, я не вернусь в Англию, но пошлю вам деньги, как только они у меня появятся.

— Нет! — Слушая сжатый рассказ Тома, Люк окончательно проснулся. — Я не доверю вам такую большую сумму.

Голос его прозвучал резко. Том смотрел на Джервиса, не зная, что сказать, но на лице Люка неожиданно появилась хищная улыбка.

— Я должен отправиться с вами, присмотреть за своим долгом.

— Вы не понимаете, — грубо сказал Том. — Я отплываю в Африку.

— Мне всегда хотелось попробовать кокосовые орехи, — ответил Люк. — Дайте минутку, взять мешок. Не отдавайте концы, пока я не вернусь.

Том отказался идти в полуперестроенную капитанскую каюту, поэтому Аболи положил для него на палубе тюфяк, закрыв его брезентом от влажного тумана. Через десять минут к Тому подошел Нед.

— Корабль готов выйти в море, капитан, — доложил он.

— Где Люк Джервис? — спросил Том.

— Должен быть с минуту на минуту… — начал Нед, но замолчал: тишину ночи разорвал крик — женский, полный тревоги. Все испуганно вздрогнули и потянулись к оружию, и в это время на деревянном причале показались две темные фигуры, бегущие к «Ласточке».

— Это всего лишь Люк, — с облегчением сказал Уил Уилсон, — а за ним его хозяйка. Надо побыстрей убираться. А то всем несдобровать.

— Отдать концы! — крикнул Люк еще с середины причала. — За мной гонится дьяволица!

Отдали концы, и «Ласточка» начала медленно отходить от причала. Люк пробежал последние несколько ярдов; жена гналась за ним, гневно крича и размахивая длинной палкой. Люк перепрыгнул с причала на корабль.

— Люк Джервис, вернись! Ты не можешь бросить меня с выводком ублюдков, которых насовал мне в живот, и не оставить ни единой монеты и ни клочка одежды для них. Тебе не сбежать в Африку, чтобы спать там с черными шлюхами!

— Прощай, моя костлявая голубка.

Джервис встал на ноги. Теперь, когда его отделяло от берега двадцать футов воды, он осмелел и послал жене воздушный поцелуй.

— Увидимся через три года. Или через четыре. А может, и больше.

— Что станет со мной и моими невинными малютками? — взвыла она, внезапно переходя от бешенства к унынию. — Неужто в тебе нет ни капли жалости? — И она разразилась жалобными рыданиями.

— Продай «Ворон»! — крикнул ей Джервис. — Этого и тебе, и твоему выводку хватит на двадцать лет.

— Я не стану ждать твоего возвращения, Люк Джервис. — Ее тон снова изменился. — Есть много хороших мужчин, готовых занять место в моей постели.