ударный флот не вернётся из боя, и уже потом отправляться на свой Саккам. Если конечно «спартанцы» вообще вернутся — в этом никакой уверенности у Лероя не было, но он держал свое мнение при себе, видя, что не смотря на всю очевидную опасность, воины «Спарты» были настроены предельно решительно.

Кроме 2-х крейсеров, 9 легких кораблей «фениксов» ударную мощь флота дополняли «Корсар» под управлением Копии Джонсона и «Космическая Акула» с 9-м Легионом на борту. Много это или мало, никто не знал. Размышлять об этом не имело смысла, все равно в данных обстоятельствах это был максимум огневой силы, что можно было собрать прямо сейчас. Искать иные варианты, добиваться союзов и наращивать флот просто-напросто не было времени — было очевидно, что каждый день и даже каждый затраченный на дополнительную подготовку час стал непозволительной роскошью.

«Спартанский» флот был готов к бою.

План атаки был таков — совершить мгновенный прыжок в сектор Адастра-Тень, занять Усмиритель, подключить суккуба, спровоцировать возвышенного на контратаку, потом сразу же отрезать его от потенциального океана псионики и одновременным залпом всех имеющихся боевых кораблей пробить его оболочку из плоти, чтобы одним ударом уничтожить его тело в физическом мире. Все нужно было делать быстро и чётко, чтобы свести к минимуму любой возможный риск, который был и без того высок. Чтобы залп получился синхронным, древний ИИ Исход лично перебрал все ИИ "спартанских" кораблей, кроме ИИ Копии Джонсона, который и без того был хорош. Но полной уверенности, что ИИ успеет сработать, прежде чем возвышенный отключит всю технику своей псионикой — не было. Именно поэтому в каждом корабле был живой пилот, как последняя надежда на биотические рефлексы, если автоматика кораблей выйдет из строя.

Все было продумано и подготовлено, оставалось сделать то, что должно — и положиться на судьбу.

Стоя на мостике "Прометея", Кэп наблюдал по внешним визорам, как "Космическая Акула" летит в космическом пространстве, чтобы занять свое место в боевом строю. Словно почувствовав его внимание сквозь километры безвоздушной пустоты, Миф Рэй тут же связался с ним по комлинку, приветствуя и желая удачи в предстоящем сражении.

— И тебе удачи, древний воин! — сдержанно ответил ему Кэп, — Не беспокойся, мы готовы драться и не уступим этой древней хрени, какой бы сильной она не была. Затолкаем ей "спартанское" копье так глубоко в сраку, что его отточенный кончик будет щекотать ей гланды!

— Рад слышать, что потомки Эдема проявляют такую храбрость перед лицом Возвышения! Отомстим этой твари за "Единство" и гибель нашей империи! — голос Миф Рэя звучал непривычно злобно, в отличие от его обычной холодной интонации, — Она явилась из прошлого, чтобы сожрать остатки человечества, да?! Ну пусть попробует! Мы сами сожрем её и убьём!

Сейчас, когда биологические боевые механизмы его искусственного тела работали на полную мощность, им полностью овладела ничем не сдерживаемая ярость, направленная на древнего врага. Миф Рэй запретил Румилион применять на нем свои феромоны — целью ее любви теперь снова стал невменяемый Мэд Куки, на что упросил Касипоша Касим, решивший лететь вместе со своим другом на одном корабле. В дальнейшем, если Миф Рэй продолжит находиться в перманентном состоянии боевой ненависти, его тело не выдержит, и со временем и он умрет без любви суккуба. Таков был защитный механизм Легионов, предотвращающий их неповиновение "Единству".

Но сейчас все это не имело уже никакого значения. Бой за Тень решит все. Главное — успеть ударить по возвышенному первыми, прежде чем он подавит и разрушит все вокруг своим псионным всемогуществом. Только это сейчас и беспокоило Миф Рэя, а вовсе не то, что станет с ним потом. Все решат секунды. А если они не успеют первыми… Чтож, Миф Рэй надеялся, что именно его запрограммированная ярость позволит ему оставаться функциональные еще немного, как иногда бывало ранее в древних сражениях с возвышенными — чтобы он смог нанести ответный удар перед смертью, даже если все остальные будут мертвы или обезумят. Но он никогда не бился с таким сильным, самым сильным из них, и даже не предполагал, каковы вообще сейчас их шансы на успех. Впрочем, о поражении или победе он тоже сейчас не думал. Его сознание было сконцентрировано в одной точке событий — заманить в ловушку врага и уничижить раз и навсегда.

— Кэп… Ты же понимаешь, что вам придётся рискнуть не только своими жизнями, но и жизнями всех, кто будет находиться на Тени? Это не одна тысяча гражданских. В бою скорее сего их всех ждет смерть. И возможно, даже эта жертва ни к чему не приведёт, — вмешался Лерой, слышавший их разговор, — Я понимаю, что иного выбора возможно в принципе нет. Но стоит ли оно того? Ты готов решиться на такое, осознавая, что ты собираешься сделать? Просто… Подумал тут краем, может нам правда собраться и свалить во Внешний Космос? Должны же там остаться терраформированные планеты от древнего Эдема, пригодные для жизни.

— Если мы отступим сейчас, мы проиграем в будущем. Эта тварь все равно найдет нас и сожрет, где бы мы не прятались! Если это как элита, только со всеми возможными дарами на максимум — бежать бессмысленно, нет такого места, где мы бы могли скрыться. Мы не должны отступать. Мы должны драться! Здесь и сейчас. И кроме того — ты же знаешь, "Спарта" никогда не сдается, даже если вокруг полный пиздец! — твёрдо возразил Кэп, его голос был суров и сосредоточен, — Как царь, я знаю, на что иду. Сомнений нет. Это мое решение. Ты сам должен понимать, что сейчас думать о тысячах непричастных жизней против жизней всех остальных людей — слабость. И вообще, непричастных больше нет. Либо он, либо мы.

— Да уж… Не знаю, что сказать. Надеюсь, вы победите, — тяжело ответил Лерой Кейн, — лично я предпочту остаться на Саккаме. Прости, но это не мой бой. Попробую уговорить шахтерские комбины на эвакуацию, мне кажется это более реальным выходом. Пока чудовище жрёт элит, мы скроемся в глубинах Внешнего Космосе. А там… Кто знает, как получится.

В том, что опасность действительно серьёзна, Лерой уже нисколько не сомневался. Многочисленные беженцы из системы Двойной Звезды, безостановочно пребывающие на "Розу", и ещё в большем количестве на Саккам, рассказывали о том кошмаре, что видели своими глазами. Их истории были одна страшнее другой. Опустошенные, испуганные люди говорили