– Опередил кто? – выдохнул левый.

Правый ожесточенно мотнул головой:

– Кой черт разница? Шевелись!

Увязая в снегу где по пояс, а где и по грудь, они торопливо вкарабкались на холм следом за беглянкой.

– В лепешку расшибется! – обмирая, просипел все тот же, левый, увидев летящую прямо на камни леди Мак-Лайон. Его товарищ яростно выругался. Не сговариваясь, они скинули путающиеся в ногах плащи и сломя голову бросились вперед.

Этого отчаянного рывка Нэрис не видела. И свой собственный долгий полет вверх тормашками с кручи тоже не запомнила. Приземлившись лицом в снег всего в каком-то дюйме от острого каменного выступа, она открыла глаза, повернула голову в сторону холма и сжалась. Два темных пятна, стремительно увеличиваясь в размерах, катились вниз следом за ней. Еще минут пять – и они будут здесь. Прятаться да выжидать нет уже ни времени, ни смысла… Леди, подтянув колени к груди, откатилась в сторону. Попыталась вскочить – раздался громкий треск ткани. Платье. А, да и бог с ним! Не выпрямляясь больше, прямо так, на четвереньках, виляя из стороны в сторону как заяц, леди рванулась к просвету меж двух камней. Щель была узкой, и в другое время да в другом состоянии Нэрис вряд ли туда бы пролезла, но сейчас… Она пролетела сквозь нее едва ли не со свистом пущенной стрелы! Выкатилась на открытое пространство, вскочила на ноги: усталости как не бывало. Ноги больше не ныли, не ощущался даже холод – живительный страх заставил позабыть обо всем. В голове билось только одно: бежать, бежать, бежать! Что есть сил, быстрее ветра… И она помчалась вперед, зажав обеими руками концы подола, не оглядываясь, ни о чем не думая, ни на что не надеясь. Бежала до тех пор, пока слепой взгляд ее не уперся в широкую серую полосу, краями поросшую ярко-зеленым мхом. Полоса – до странности гладкая, словно отполированная, смыкалась под прямым углом с другой такой же. А та – со следующей.

Видение было настолько внезапным, настолько чужим в этом снежном царстве, что леди Мак-Лайон встала как вкопанная. И, мелко дрожа, подняла глаза вверх. Она стояла у самого подножия отвесной скалы. Иззубренной трещинами, запорошенной снегом, древней, как сам мир. Вершина скалы терялась в белесом мареве. А прямо по центру, будто раздвинув каменные стены, тянулась к небу вырубленная в горе широкая лестница. Огромная настолько, что захватывало дух, вся в ярких пятнах мха и лишайника, с тысячей обкатанных ступеней. Падающий снег таял, не долетая до них.

– Дружочек! – срывающимся голосом пробормотала Нэрис, часто моргая. Но маленького брауни тут не было. А лестница – та самая – была. Такая надежная, настоящая, какая-то даже теплая… Леди, сама не понимая зачем, сделала шаг ей навстречу. Потом еще один и еще.

Подошва сапога глухо стукнула по камню. Ступени не исчезали. Страх же, напротив, медленно растворялся, оставляя вместо себя только блаженную пустоту. Стало тепло. Назойливые снежинки больше не лезли в глаза. Как же славно! И до чего интересно – что там, в конце? Нэрис улыбнулась и задрала голову: высота ее не пугала. Напротив, хотелось идти и идти вперед, считая ступени одну за другой…

– Леди Мак-Лайон! Стойте!

Далекий крик всколыхнул одурманенный разум. Нэрис, уже занесшая было ногу над очередной ступенькой, сбилась со счета. И остановилась. Два голоса, слившиеся в один, были ей знакомы. Так, значит, все-таки свои?!

Внизу забухали чьи-то тяжелые шаги.

– Леди Мак-Лайон! Подождите!..

– Нэрис!

Она вздрогнула всем телом и широко раскрыла глаза. К первым двум голосам присоединился третий. Который она уже и не чаяла услышать. Ивар! Вспыхнув от радости, беглянка уже развернулась было, чтобы броситься в объятия мужа, но вдруг замерла. Преследователей, кем бы они там ни были, было двое. И ни один из них не был Иваром. «А коль так повернется, что лестницу каменную перед собой увидишь, – набатом грянуло в ушах, – да ступишь на нее, не подумавши, – колени в кровь сотри, но одолей, до самой ступенечки последней! И крепко запомни…»

– Не оборачивайся, кто бы ни звал, – наконец прозрев, эхом отозвалась Нэрис.

Порывисто заткнула пальцами уши, зажмурилась, глубоко вдохнула и, открыв глаза, ахнула. Высокие ступени, только что такие гладкие да ровные, стремительно покрывались черными трещинами. Обнажились неровные сколы по углам, исчез лишайник. Остались только стылый камень да снег.

– Мамочки… – прошептала леди.

Порыв холодного ветра шевельнул манжет ее рукава и откликнулся, словно в насмешку:

– Мама!..

Вилли? Подавив страстное желание обернуться, она до боли закусила губу. Остатки сомнений улетучились вмиг: мальчиков здесь нет и быть не может. А значит, и Ивара нет. И прочих. Проклятый морок!

– Не обманешь, – прошипела Нэрис, вскидывая голову. Лестница – вся, до последней ступеньки – осталась на месте. Только уже не выглядела такой манящей. Леди Мак-Лайон сжала кулаки. На смену страху и растерянности пришел гнев. Да сколько можно?! Похищение, погоня – а теперь еще и это? «Хватит! – мысленно припечатала она. – Надоело!.. Что там брауни говорил – одолеть? Так я одолею! До самого конца!»

– И, чтоб вам всем пусто было, ни разочка не обернусь! – громко крикнула она в пустоту, ударив ногой по камню. А потом одним движением подобрала свои юбки и ринулась вверх.

Лестница, казалось, не кончится никогда. Сотни крутых ступеней, снег, летящий прямо в глаза, забивающий нос и уши, гудящие ноги, острая ледяная корка, изрезанные, потерявшие чувствительность ладони… И голоса, голоса! Громкие, неотвязно звучащие за спиной – родные, любимые и просто знакомые. Они звали, умоляли остановиться и обернуться, но Нэрис осталась верна своему слову. Которое порой так хотелось нарушить! Кем только не прикидывался морок – и мужем, и сыновьями, и матерью. Даже братьями Мак-Тавишами и теми не побрезговал. Потом был лэрд Вильям, Эйнар, Бесси… сколько же их было!

– Не оглядывайся, – как заклинание, повторяла Нэрис, карабкаясь все выше и выше. – Не оглядывайся. Не оглядывайся.

– Мама! – неслось следом за ней. – Леди Мак-Лайон! Погодите! Куда же вы?.. Нэрис! Нэрис, стой!

С каждым отчаянным призывом она все ниже и ниже опускала голову, все быстрее и быстрее перебирала ногами. С упорством обреченного карабкалась с одной ступеньки на другую, ломала ногти… А лестница знай себе тянулась вверх, будто застыв во времени и пространстве. Сколько прошло времени? Час, два? Совершенно выбившейся из сил Нэрис казалось, что идет она целую вечность. И не выберется из этой ловушки уже никогда. По крайней мере – живой. Голоса за спиной постепенно слились в один непрерывный гул, обмороженные руки не слушались, ног она и вовсе почти не чувствовала. Каждая новая ступенька давалась все тяжелее. «Я не дойду, – с внезапным спокойствием поняла беглянка. – Я так и замерзну здесь. Не на этой ступеньке, так на следующей».

– Еще десяток – и конец, – одними губами прошептала Нэрис. – И забирайте…

Но хватило ее только на пять ступеней. Уцепившись руками за край шестой, леди Мак-Лайон подтянулась и рухнула обратно. «Все, – сказала она самой себе. – Отмучилась». А потом подняла глаза к небу, чтобы хоть в последнюю минуту не видеть опостылевшего серого камня.