И. Г. Айвазов в статье «Отклики» (Миссионерское обозрение. 1905. № 11. С. 321–333; № 13. С. 602–615) не возражал в принципе против общих начал, изложенных Братством, признавая «их полное согласие с духом Евангельской правды». Указывал, что Церковь пропитывала им экономическую, общественную и политическую жизнь только в до-петровское время, а затем полностью лишилась голоса и должного влияния на религиозно-нравственное воспитание народа, сделавшись послушным орудием государства. Но вывод следовал несообразный: «Во всём этом Церковь неповинна»… Она, дескать, никогда не отказывалась и от соборного права. В подтверждение приводились созвучные Братству суждения И. Аксакова и В. Соловьёва. А где же 200 лет были пастыри и архипастыри?! Об этом Айвазов тактично умалчивал, зато обвинял ХББ в грубой несправедливости по отношению к православию и приниженному государством духовенству. Главные же возражения вызвали частные задачи. Айвазов возмутился тем, что Братство, порицая самодержавие, основывалось на Библии, а не на… государственном праве. Хотя миссионер и не был против народного представительства, но «сокровище русского народа – Самодержавие», только благодаря которому, по его мнению, и пало крепостное право, обязывал сохранить. У историка подобные бредни могут вызвать только улыбку жалости. Пытаясь доказать не абсолютный, а условный смысл слова «неограниченный», Айвазов прибегнул ко лжи (при коронации монарх, увы, не связывал себя послушанием Православной Церкви[68]), а затем провозгласил: «Если возникнет дилемма – Царь или подданный, то необходимо встать за Царя», забыв, что император в России был и главой церкви… Все попытки опровергнуть культ самодержавной власти сводит на нет очевидный факт: повсеместное написание с заглавной буквы слова «царь» в русском переводе Библии; сам же православный миссионер, как и вся официальная церковь и прочие государственные чиновники, писал так даже местоимения, относящиеся к «высочайшим особам». Это и есть посягательство власти на Божье и требование себе божеского поклонения, отрицаемые Айвазовым. Бороться с поклонением идолу и призывало Братство.

27 Лк. 17, 21.

28 Кол. 3, 9; Еф. 4, 22.

29 «Грехи исторического христианства в социальной области велики и многочисленны, их не надо замалчивать, их надо сознать в целях самоисправления <…> Эти грехи связаны не только со слабостью или порочностью воли, но отчасти и с односторонним пониманием христианства, с тем, что можно назвать индивидуалистическим гипераскетизмом, устраняющим само понятие истории, а следовательно, исторических задач и обязанностей» (Булгаков С. Два града: исследования о природе общественных идеалов. СПб., 1997. С. 205).

30 См.: ОСК. I.2–3.

31 Ср. почти буквальное повторение полвека спустя: «Мы имеем в виду столь распространённый в позднейшем христианском мире религиозный индивидуализм, всецело сосредоточенный на идее спасения индивидуальной человеческой души и мыслящей спасение только как спасение поодиночке отдельных душ, как таковых. Такой индивидуализм решительно противоречит религиозному универсализму евангельского сознания. Он приближается в пределе к лозунгу: «спасайся кто может!» <…> Такого рода представления, как бы широко они ни были фактически распространены в мире, именующем себя христианским, <…> некая тёмная антихристианская мифология – порождение непросветлённого человеческого эгоизма» (Франк С. Свет во тьме. М., 1998. С. 135–136).

32 Соответственно догмату, принятому Церковью на IV Вселенском (Халкидонском) Соборе, свт. Филарет Московский в «Пространном христианском катехизисе» (1823) говорит, что в Иисусе Христе «находятся нераздельно и неслиянно два естества, Божественное и человеческое, <…> и не два лица, но Одно лицо, Бог и человек вместе, одним словом – Богочеловек» (пп. 180, 181).

33 1 Фес. 5, 23; Еф. 5, 26.

34 Вероятно, предположение об авторстве основывалось на неподтверждённом свидетельстве Эрна (см. гл. 3.II работы «Христианское отношение к собственности»); термин же активно применяли свт. Афанасий Великий («Contra Arianos») и прп. Максим Исповедник («Мистагогия»), учению которого Свенцицкий чётко следует. См. также: ОСК. I.1.

35 1 Ин. 2, 16.

36 Рим. 13, 14.

37 1 Кор. 15, 50–53.

38 Отк. 21, 2, 9; Ин. 3, 29.

39 2 Кор. 3, 6; 1 Тим. 6, 13.

40 Гал. 4, 19.

41 1 Кор. 15, 28.

42 Почти дословно повторено: ОСК. III.8.

43 См.: ОСК. I.3.

44 Еп. Михаил (Космодемьянский) также впоследствии считал, что самодержавный режим «придушил всякую самость, свободу и творчество многомиллионного нашего народа» (РДСМ. № 109).

45 «Человек захотел иметь свободу совершенно неограниченную, как Бог, и дерзнул преступить предел, положенный заповедью Божию» (Филарет Московский, свт. М., 2004. С. 270). «Суверенная, неограниченная и самодовлеющая государственность во всех её исторических формах, прошлых и будущих, есть результат обоготворения воли человеческой, одного, многих или всех, подмена абсолютной божественной воли относительной волей человеческой, есть религия человеческого, субъективно-условного, поставленная на место религии божеского, объективно-безусловного» (Бердяев Н. Новое религиозное сознание и общественность. СПб., 1907. С. 41). См.: ОСК. III.2.

46 Этот пункт опровергает утверждение Булгакова и позднейших исследователей о воодушевлённости Братства идеалами социализма. См. также: ОСК. III.7.

47 «…Настоятельно необходимо, чтобы Церковь возвратила себе всю силу плодотворного влияния на все стороны жизни человеческой и всю мощь своему голосу. А для этого она должна возвратить себе прежде всего свободу, искони ей принадлежащую и определённую строем священных канонов, пренебрегаемых и забываемых, но не могущих утратить своей исконной для неё обязательности» (Мнение 32-х столичных пастырей о необходимости перемен в русском церковном управлении // Миссионерское обозрение. 1905. С. 803).

48 Первым открыто заявил о недопустимости управления Церковью государством профессор ИМУ, богослов А. С. Павлов, назвав это удушением и сравнив положение Русской Церкви с древней под властью языческих римских императоров (Богословский вестник. 1902. Т. 1. № 2. С. 213–240; № 3. С. 436–457). См. также прим. 67, 549 и ОСК. III.4. В противовес соборному сознанию еп. Сергий (Страгородский) считал свободу духовной власти от светского вмешательства «ничтожным вопросом» (ЗПРФС. С. 129).

49 В. А. Тернавцев в 1901 сетовал: «Единственное, что они хранят как истину для земли и от земли, – это самодержавие как некий начаток нового порядка и как бы “новой земли”» (ЗПРФС. С. 7).

50 «Волны крови затопляют родину. Тысячами гибнут сыны её – вешаются, расстреливаются, тысячами переполняют тюрьмы. Вернулись времена безбожного царя Иоанна. Под видом “умирения” избиваются мирные крестьяне и рабочие. Людей, неимущих куска хлеба, расстреливает живущий за счёт их трудов. Женщин и детей и то не щадят – насилуют, оскорбляют на каждом шагу. Издеваются в безумном озверении» (Флоренский П. Вопль крови. Слово за литургией 12 марта 1906 // София. 2007. Вып. 2. С. 72–75).

51 9