Он взял пять особенно крупных кристаллов льда мечты из их запасов, обмотал их тряпками и осторожно сложил в кожаную сумку, которую нес на плече. А затем направился к Ветру, дующему от наливающегося дождем горизонта.

Собиратель облаков и обломки судна, свисавшего с него, превратились в одну причудливую и страшную ледяную скульптуру. В первые дни после кораблекрушения снег, собиравшийся на спине поднебесного гиганта, еще таял благодаря теплу его тела. Поэтому льдом покрылись только щупальца и канаты, свисавшие с надутого тела собирателя облаков. Разбитый корпус и корабельное древо тоже были укутаны ледяным панцирем. С обломков и с умирающего собирателя облаков свисало множество сосулек Ветер немного стих, когда Коля забрался на то, что остались от гордого корабля. Чтобы вскарабкаться наверх, он воспользовался топором с шипом, какими воевали степняки. В серебристом свете обеих лун разрушенный корабль напоминал стеклянный дворец.

Друсниец осторожно пробирался вперед, стараясь обходить проломленные палубы остова, висевшие как раз над самым кратером. Если поскользнуться здесь, он просто рухнет в бездонную пропасть, и последнее, что он увидит в своей жизни, будет живая богиня Нангог, дремлющая внутри этого мира.

Коля нашел обледеневшую веревочную лестницу, которая когда-то представляла собой часть вантов, осторожно поставил на нее ногу. Лед затрещал, но крепкие пеньковые веревки выдержали. Путь наверх обрамляли замерзшие канаты и отмершие щупальца. Над головой звенели сосульки. Воин чувствовал, как такелаж, из-за льда превратившийся в одну сплошную массу, начал раскачиваться под его движениями. И первые сосульки уже полетели вши.

Коля замер. Время есть. До рассвета еще много часов. Вынул из-за пояса нож, торчавший там рядом с шипастым топором. Примерно на расстоянии вытянутой руки он увидел белые присоски крупного щупальца. Интересно, откуда у Барнабы был этот кинжал? Никогда прежде Коле не доводилось видеть клинка, который с такой легкостью резал бы все, что угодна

— Интересно, какие истории ты рассказал бы, если бы умел говорить? — негромко пробормотал он, а затем вонзил сталь глубоко в щупальце. Клинок со скрежетом вошел а замерзшую плоть. Сделав несколько решительных надрезов и сделав щель чуть шире, он убрал нож обратно в висевшие на попсе ножны, снах с руки варежку и протянул ее к зияющему в плоти отверстию. Его вальцы коснулись раны. Щупальце было насквозь промерзшим. В нем больше не было жизни. А воину нужно было что-то живое, чтобы посадить там кристалл льда мечты.

Тяжело вздохнув, он поглядел наверх. На канатах по-прежнему покачивались сосульки. Некоторые из них были длиною в руку. Если они оторвутся, то ударит его с силой метательного снаряда.

Взгляд вниз показал ему, что он уже поднялся над палубой на высоту десяти шагов. Насколько нужно подняться, пока не удастся найти щупальце, в котором есть жизнь? Стараясь не шевелиться, он стоял на веревочной лестнице и наблюдал за раскачивающимися снастями и сосульками, на которых ветер наигрывал ему похоронный марш. Холод пронизывал одежду, вгрызался в плоть, до самых костей. Он снова поднял голову, окинул взглядом комок канатов, сломанных мачт, щупалец и порванной парусины.

— Где же в тебе есть жизнь? — умоляющим тоном спросил он. — Я не хочу ранить тебя, я хочу тебя спасти. Дай мне знак, Ветер, дующий от наливающегося дождем горизонта!

Слева, примерно в трех шагах над ним висела сломанная мачта. Вокруг сверкающего ото льда куска дерева обвивалось два массивных щупальца. А со всей этой конструкции свисал похожий на бороду великана клочок порванного паруса.

«Там, — подумал Коля. — Если я не найду жизнь там, то придется взбираться на самый верх, к истощенному телу собирателя облаков».

Он поднялся еще немного выше, и на каждом шагу его сопровождал звон сосулек. Затем протянул руку, но, как ни старался, до конца мачты оставалось еще несколько дюймов. Лестница находилась слишком далеко. С негромким звоном от ледяной паутины, опутавшей мертвый корабль, отделились несколько сосулек. Пролетая, они задевали лед на канатах и разбивались о палубу под друснийцем. Коля прыгнул, на один ужасный миг завис в воздухе, а затем ударился об сломанный конец мачты, вцепившись одной рукой в клубок смерзшихся канатов. От толчка мачта начала раскачиваться, словно таран, призванный сокрушить ворота вражеского города. Коля обнял потрескавшееся дерево обеими руками и пытался ухватиться ногами. Над головой отрывалось все больше и больше сосулек. Некоторые падали ему на спину. Пока что ему везло, они были небольшими. Он повернулся н спрятался под мачтой. Переждал, пока не прекратится раскачивание. Через некоторое время стих и град из сосулек.

Воин осторожно перевернулся и снова оказался сверху мачты. Медленно, дюйм за дюймом, он пополз навстречу двум крупным щупальцам, обвившим мачту посредине. Они тоже были покрыты инеем и казались мертвыми, как и все, что ухитрилось запутаться в этой сети из льда и пеньковых веревок.

Коля снова вынул из-за пояса нож и порезал ближайшее щупальце. Наконец-то полилась кровь! Глубоко под коркой льда еще оставалась жизнь. Увеличив надрез, он достал из сумки несколько кристаллов, осторожно размотал тряпки. Лед мечты был толщиной с два его пальца и длиннее ладони. Лунный свет преломлялся в гранях зеленого кристалла. Оставалось надеяться, что он не ошибается! Поднес кристалл к губам, поцеловал его. А затем вонзил глубоко в зияющую рану.

Щупальце дернулось. Зазвенев, растрескалась ледяная корка, когда оно стало разматываться. Ничем не уравновешиваемая мачта перекосилась. Коля попытался ухватиться за канат, но пальцы его соскользнули и гигант рухнул в переплетения замерзшего такелажа, отчаянно пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться. Соскальзывая все ниже, он провалился вниз, канаты затормозили падение, снова не сумел зацепиться и упал еще ниже.

А вокруг него раненое щупальце колотило по такелажу, разрывая толстые канаты, словно нитки, вызывая новый град сосулек. Коля закрыл искалеченной рукой глаза, когда в него угодила дюжина сосулек. Затем ударился спиной о стоявшую под углом главную палубу. Вскрикнув от боли, он поскользнулся и поехал по палубе навстречу пропасти. В отчаянии выхватил торчавшую за поясом секиру с шипом, чтобы вонзить острие. Коля размахнулся, но удар его пришелся в воздух. Скольжение закончилось слишком быстро, не успев затормозить, воин вылетел за край сломанной палубы прямо в пустоту.

Лишь тень

Коля выпустил секиру с шипом, от которой не было никакого толку. И надежды отвертеться от смерти тоже не было. Сколько же боев он пережил. Ему повезло в жизни больше, чем дозволено богами обычному человеку. И вот теперь его счастье израсходовалось. Раскинув руки, он рассмеялся. Интересно, не врежется ли он прямо в грудь Нангог? В принципе, неплохой конец — разбиться о титьку размером с гору. Хотя он предпочел бы погибнуть в постели Шелковой. Но та теперь наверняка спит с Тарконом, в...

Резкий рывок оборвал падение, все тело пронзила жгучая боль. Ему показалось, что правую ногу вообще оторвало. А затем он снова полетел, только на этот раз наверх, к краю кратера.