Хьюго с самого начала все знал. Наверное, правда в том, что я никогда не был человеком действия… Скорее, человеком инерции. Плыл по течению, стараясь не раскачивать лодку, верил, что в конце концов все образуется, надо только подождать. Вряд ли он знал, кто именно из нас двоих или троих был тогда в саду, или не был уверен, и тогда, в машине, осторожно прощупывал почву. Мне кажется, я имею право знать, что случилось. Но главное он знал.

– Вы ведь этого не заметили, нет?

– Нет.

– Да и с чего бы. Вы и не обязаны.

– Да.

– Вдобавок, – Рафферти отогнул четвертый палец, с удовольствием затянулся сигаретой, – не будем, конечно, вдаваться в подробности, но разлагающийся труп не заметить довольно трудно. Его, конечно, закидали землей и листьями, чтобы хоть немного замаскировать вонь, да и осень с зимой в тот год выдались холодные, но однако. И если бы Хьюго не знал, чем воняет в саду, обязательно принялся бы доискиваться и пережил серьезное потрясение.

У меня в животе словно что-то лопнуло. Я вдруг понял: Хьюго не просто знал. Вот мы сидим в гостиной, Зак носится, того и гляди нарвется, Хьюго подзывает его к себе, что-то шепчет, Зак улыбается до ушей, мчится в сад и тут же забирается на дерево, залезать на которое ему строго-настрого запретили.

Я сказал ему, что в саду спрятан клад. Более того, он надоумил Зака посмотреть в дупле. Может, не сказал напрямую, а намекнул, чтобы Зак в случае чего не выдал: Беги поиграй, мы заняты, ищи где хочешь, в любом месте… Ну а Зака долго упрашивать не надо.

Как только мы завели речь о том, кому отойдет дом, Хьюго понял: скелет в саду – мина замедленного действия и надо с ним что-то решать, пока жив. Лучше всего устроить контролируемый взрыв, и Хьюго спокойно все спланировал и привел в действие (Требуется немалое усилие, чтобы разбить эту оболочку и заглянуть внутрь). С Заком он, на мой взгляд, обошелся несколько сурово, хотя тот, конечно, засранец, но, видимо, у Хьюго не оставалось выбора: сам лезть в дупло или попросить кого-то он не мог, чтобы не вызвать подозрений.

Надо было давно это сделать – пожалуй, даже много лет назад. Но на это нужен определенный склад характера, а я, как видишь, не такой – по крайней мере, не был таким до сего дня.

Заключительный шаг, признание, он откладывал до последнего и едва не опоздал – а может, подумал я, он планировал, что после его смерти, разбирая вещи, мы найдем написанное от руки и на всякий случай припрятанное письмо. Даже в тот момент мне хватило великодушия обрадоваться, что Хьюго так долго тянул с признанием, ведь ему было с нами хорошо, и он наслаждался каждым оставшимся днем.

– А потом, – Рафферти вытянул все пять пальцев, точно хотел помахать мне или отдать салют, – пришли результаты анализа ДНК. Помните, во время обыска мы забрали старую куртку? Хьюго еще сказал, что она его?

– Ага.

– На ней обнаружили ДНК Доминика. Внутри, вот здесь, – он похлопал себя по правому боку. – Не кровь, но мы и не рассчитывали найти следы крови. Скорее всего, слюну. Конечно, куртку мог надеть кто угодно, даже сам Доминик, он же бывал у вас. Но если добавить это к прочим имевшимся у нас уликам…

Да, Сюзанна молодец. Восемнадцать лет, и уже такая предусмотрительная, все продумала. Когда версия с суицидом провалилась, у нее наготове был план Б – запутать копов, замазать как можно больше народу, – а то и план В, Г и далее по алфавиту. Даже интересно, что бы она сделала, если бы полиция арестовала меня, Леона, Хьюго или пришла за ней.

– В общем, – продолжал Рафферти, – когда Хьюго нам позвонил, мы не удивились. Вдобавок он знал подробности, которые мы не разглашали. Например, мы спросили, каким образом он спрятал тело в дупло? И он ответил, что обвязал торс Доминика веревкой, перебросил ее через ветку вяза, поднял труп повыше, потом забрался на стремянку и спустил его в дупло; на лохмотьях футболки Доминика действительно нашли волокна веревки. Еще он рассказал, что в процессе с Доминика свалился кроссовок, пришлось слазить за ним в кусты и бросить в дупло. И действительно, Доминик был только в одном кроссовке, а второй обнаружили в дупле на уровне его пояса. Мы всегда обращаем внимание на такие моменты, они доказывают, что человек говорит правду, ведь в противном случае он о них понятия не имел бы.

Но Хьюго, разумеется, знал, знал с самого начала. Шум в саду среди ночи, приглушенные голоса, скрип стремянки. Хьюго проснулся, не понял, что происходит, почуял повисшее в воздухе напряжение и подошел к окну.

Он не вышел в сад. То ли не мог поверить своим глазам и понял, когда стало известно о пропаже Доминика. То ли сразу обо всем догадался, но из каких-то своих соображений – нашей ли безопасности, собственного ли спокойствия, а может, сказались годы, проведенные в роли стороннего наблюдателя (привыкаешь к какому-то определенному образу себя), – решил не мешать. Понимал ли я когда-нибудь Хьюго?

Темно, Сюзанна кутается в садовую куртку Хьюго, Леон, наверное, напялил что-то из моих вещей. Хьюго, скорее всего, не разобрал, кто из нас там, в саду. Да и знать не хотел, он же мог проверить, кого из нас нет в комнатах, но не стал. Скрипы и шорохи внизу, это Леон выскользнул из дома и отправился в Хоут; долгое ожидание, писк наших телефонов, когда пришло сообщение от Доминика. Снова ожидание. Негромко брякнул ключ: вернулся Леон. Шепот на рассвете. Хлопнули двери комнат. Тишина.

А утром за завтраком Хьюго как ни в чем не бывало улыбнулся и спросил, чем мы будем сегодня заниматься. На исходе месяца проводил нас в колледж и в новую жизнь – Удачи! Весело провести время! – вернулся в Дом с плющом и закрыл за собой дверь.

Десять лет с этой тайной в саду. Его подарок нам. Мне отчаянно захотелось, чтобы он сейчас был здесь, я едва не взвыл от отчаяния. Мне непременно нужно было с ним поговорить.

– Единственный вопрос – зачем он это сделал. – Рафферти играл с каштанами, подбрасывал и ловил. – Хьюго нам не ответил. “Тогда я счел это необходимым” и “Зачем вам это нужно?” Уверял, что память у него уже не та, а когда мы поднажали, разозлился: “Вы хоть знаете, сколько места в мозгу заняла эта чертова опухоль? Я уже не помню, как звать моих братьев, а это вообще было десять лет назад…”

Рафферти очень похоже изобразил Хьюго. Характерная интонация, ритм, его теплый грубоватый голос взлетел над садом. Сгущавшиеся сумерки искрили, точно статическое электричество.

– Керр предположил, это из-за того, что Доминик издевался над вашим кузеном Леоном, но я с ним не согласился. Годом ранее – возможно. Но после того как вы все закончили школу? И Леон уже никогда в жизни не встретился бы с Домиником? Хьюго не из тех, кто станет убивать из мести. – Рафферти взглянул на меня: – Или нет? Может, я в нем ошибся?

– Нет, – ответил я. – Он действительно не такой.

– И я о том же. В общем, нам не хватало мотива. Да оно и неважно, дело можно закрыть и без мотива, но я не люблю, когда чего-то недостает. О, смотрите-ка, – кот добрался до второго куска ветчины и потянулся к нему, уже спокойнее, но продолжая поглядывать на нас, – надо же, присмирел. Со временем привыкнет, и будет у вас кот.