Не зря рейд на Хайчен полк. Я. Ф. фон Гилленшмидта 5—10(17–22) февраля 1905 г. силой в 4 сотни в тыл японцам, совершенный в ответ на действия японской кавалерии, не привел ни к каким последствиям в японской дислокации. Необходимо отметить, что, вопреки уничтожающей критике русской кавалерии, которая вообще распространилась после набега на Инкоу, этот рейд продемонстрировал ее неплохие возможности. Гилленшмидт подготовил выступление в секрете, командовал своей частью, которая смогла пройти за 5 суток 375 верст, то есть по 75 в сутки{1928}. Правда, русские кавалеристы, также как и их собратья по оружию с противоположенной стороны, добились мизерных результатов — взрывом был незначительно поврежден однопролетный 10-саженный(21 м.) железнодорожный мост, но японское штаб-квартира продемонстрировала большую выдержку, чем Куропаткин и его ближайшие сотрудники{1929}.

Первоначально русское командование планировало измотать противника в обороне на плацдарме на реке Хуньхе и затем перейти в контрнаступление. Позиция начали создавать еще в апреле 1904 г. из расчета на корпус для прикрытия переправ, а затем постоянно расширялась и получала дополнительные укрепления{1930}. Здесь располагась 3-я Манчжурская армия под командованием Каульбарса. Плацдарм был прилично укреплен. На нем было построено 3 редута и 4 люнета, укрытия для стрелков, одиночные ложементы. Перед этими позициями были устновлены проволочные заграждения, вырыто 2 линии «волчьих ям», перед каждым укреплением на подходе к первой линии заграждений было установлено по 10 фугасов{1931}. В тылу протянули до 20 верст дорог, через Хуньхе построили 6 мостов, частично для пешеходного, а частично для колесного движения{1932}. Поскольку после падения Порт-Артура время стало работать против русской армии, планы изменились. Но методы действий оставались старыми.

Наступление на Сандепу было приостановлено. «Все настаивают на скорейшем наступлении русских армий на японцев, — отмечает в своем дневнике от 5(18) февраля Линевич, — но Куропаткин все медлит и медлит»{1933}. Но медлил не только Главнокомандующий. На 10(23) февраля, воскресенье, Каульбарс назначил армии отдых. Так как начинать наступление в понедельник командующий не хотел, считая это плохой приметой, он перенес начало операции на 12(25), вторник. В какой-то степени суеверные опасения Каульбарса оправдались — 11(24) февраля Куропаткин отказался выделять из резерва для поддержки какие-либо силы, а в ночь с понедельника на вторник, минуя командующего 2-й армией, вывел из его подчинения I Сибирский корпус{1934}. В штабе Главнокомандующего получили информацию о том, что противник концентрирует против 2-й армии значительные силы — 115–125 тыс. чел. против 86 тыс. чел. Каульбарса{1935}.

Войска этого, конечно, не знали, и готовились к атаке. В частях перед Сандепу за молебнами следовали обстрелы позиций противника, подготовка и отмена штурма укреплений врага — все морально подавляло людей, и отрицательно действовало на их настроения{1936}. По плану наступление должно было начаться в 06.00 12(25) февраля. Вместо артиллерийской подготовки на позициях установилась мертвая тишина. Штаб армии получил приказ об отмене в 02.00 и успел известить штабы корпусов и отрядов в 05.30. До недоумевающих частей и младших командиров этот приказ дошел приблизительно в 07.30. В качестве объяснения предложили версию об утере секретности. Вслед за приказом последовала перетряска части командования{1937}. Примерно то же самое происходило и в 3-й армии. «Около 11 часов вечера 11 февраля была получена диспозиция 3-й Маньчжурской армии, — вспоминал офицер штаба VI Сибирского корпуса, — в коей, между прочим, указывалось, что 3-я армия, сохраняя занимаемое ею ныне оборонительное расположение, должна быть готовой к оказанию содействия 2-й армии, которая 12 февраля начнет наступление против левого фланга расположения противника. Соответствующие распоряжения уже были начаты, но около 2 часов ночи приостановлены, в виду телефонограммы штаба армии, что наступление 2-й армии отложено»{1938}. Зато с утра 12(25) февраля Куропаткин начал выдергивать части из плацдарма на Хуньхе{1939}. Выполнить свой план ему так и не удалось.

12(25) февраля 1905 г. началось японское наступление под Мукденом. Маршал Ойяма атаковал частью своих сил укрепленные русские позиции с фронта, отправив армию Ноги в дальний обход с целью выхода во фланг и тыл русских армий. Они занимали фронт длиной в 150 километров (с охраняющими отрядами). Её левый фланг на протяжении 45 километров прикрывала 1-я армия Линевича — 107 000 чел., 370 орудий и 22 пулемета. На правом фланге длиной 25 километров — 2-я армия Каульбарса — 100 000 чел., 439 орудий и 24 пулемета. В центре стояла 3-я армия, имевшая на 20 километров фронта 68 000 чел., 266 орудий и 10 пулеметов. Им противостояли пять японских армий общей численностью 270 000 чел., 1062 орудия и 200 пулеметов{1940}. Моральное значение преимущества в автоматическом оружии было весьма велико. Русские войска называли его «чертовой поливайкой» и начали ценить пулеметы выше орудий{1941}. Японская пехота также всеьма ценила их. «Во время Мукденских боев, — говорит японский отчет, — армия наша уже получила в достаточном количестве пулеметы, что увеличило ее силу. Офицеры и нижние чины глубоко верили в силу огня этого оружия, когда начинался бой, все с нетерпением ждали треска пулеметов со своей стороны, как крестьяне ждут шума капель дождя в знойное лето»{1942}.