– пусть не намного, но длина лап в иные моменты дает решающее преимущество. И опыта в кошачьих драках у него побольше. Хантре не стал бы связываться с таким противником, да только нора, накрытая магическим фоном статуи Госпожи Вероятностей – на много шабов вокруг единственное место, где можно перекинуться без риска, что тебя обнаружат.

Маг-перевертыш в звериной шкуре может контролировать себя и действовать по намеченному плану, но думать, анализировать информацию, строить дальнейшие планы лучше в человеческом облике. Возможности человеческого и кошачьего мозга несопоставимы – конфигурация физического носителя имеет значение.

Когда удавалось занять нору, Хантре старался подавить эмоции и размышлял над собранными фактами. Непонятно, что на уме у Тейзурга. Слишком много пробелов. Что предпринять дальше, тоже непонятно. Атаковать?.. Люди-волшебники не настолько сильны, чтобы он с ними не справился, к тому же они сами не рады своему положению. Был среди них один, который служил Лорме в охотку, но этот уже выбыл из игры. На выходе из Кукурузной Прорвы Хантре его прикончил.

Харменгера при последней встрече упрекнула с сожалеющей ухмылкой: эх, зря прикончил, надо было полоснуть по горлу, но не насмерть, если б отдал ей Чирвана тепленьким, она бы с этой жертвы получила больше, и не сомневайся, не осталась бы в долгу. Когда вспоминал об этом, хотелось скорчиться, исчезнуть, рассадить висок о какую-нибудь твердую поверхность… да в норе не развернешься. В первый раз он от этих воспоминаний перекинулся, завыл покаянно и тоскливо. Тут же примчался Пятнистый и задал трепку, это привело его в чувство. С тех пор он держал угрызения в узде: сначала надо разобраться с текущей ситуацией, и уже после этого можно будет сожалеть о том, что сделал не так.

Он не был уверен, что выстоит в схватке с Лормой на ее территории. Тут все вдоль и поперек прошито ее заклятьями, а он до сих пор не восстановил силы, действовать в одиночку – плохой вариант. К тому же здесь ее двор: полтора десятка амуши, вдобавок стиги и скумоны. После разрушения древних чар, влиявших на народец, часть ее подданных разбежалась, но самые отмороженные остались с царицей. Шверри рассказывал, что Лорма обещала поквитаться со всеми предателями, захотевшими другой жизни: мол, время у нее для этого есть, целая вечность.

Каждый амуши – достаточно сильный противник, которого не всякий маг одолеет, а тут их целая банда. Шансы нулевые.

Самое разумное решение: потихоньку выбраться из этого гадючника и потом вернуться сюда со штурмовым отрядом.

Но он еще не все выяснил. Сначала надо поговорить с Тейзургом. Нельзя допустить, чтобы они с Лормой стали союзниками.

В утреннем тумане через пустырь за пакгаузами пробирались гуськом некие личности – в колпаках, бородатые, у каждого котомка за спиной. Один, второй, третий… четвертый… шестой… Не меньше дюжины.

«Ишь ты…» – пробормотал ночной сторож, охранявший товары компании «Благодетель Клабидаго и партнеры». Моргая спросонья, он пялился в окошко и соображал, надлежит ему что-то сделать по этому поводу или нет. По всему выходило, что нет. Крухутаки знают, кто это: безбилетники, путешествующие на товарняках или речных судах, задумавшие ограбление служители Ланки, амулетчики на тренировке, артель работников спозаранку спешит по делам… Главное, что им нет никакого дела до склада Клабидаго: прошли мимо, и чворк с ними.

Тем временем, миновав пустырь, Дирвен остановился под прикрытием двухэтажного строения с размашисто нарисованным обережным узором, и его подтянувшиеся друг за дружкой спутники тоже остановились.

– Дальше куда?..

– Ты уверен?..

– Уверен, – отозвался повелитель амулетов. – Залезем на прицепную баржу, которая пойдет вниз по реке, и к вечеру мы в Тарбасе. А кто сдрейфит, того изловят и в кутузку вернут.

Обратно в кутузку студенты не хотели. Их там не били, только ругали, взывая к совести, но кормили однообразно и невкусно: утром и в обед жидкая перловка, в которой при большом везении попадется колечко лука или шматок мяса с гулькин нос, вечером пресная лепешка размером с ладонь. Начальник Кумедского вокзала решил взять их измором: не отпущу, пока не сдадите виновника, а будете его покрывать – пеняйте на себя.

У Агилима не было денег на штраф. Он из небогатой семьи, в житейских делах бестолочь, но способный к учебе – все экзамены сдает на отлично, заслужил королевскую стипендию. И всегда выручает, если попросишь списать или что-нибудь растолковать, поэтому парни решили не бросать его один на один с законом.

Дирвену их решение было на руку, а то земля у него под башмаками скоро полыхнет. Она уже тепленькая, и день ото дня становится все жарче, чтоб демоны побрали бабку из Тулда!

Первым заметил опасность не он, а один из студентов:

– Патилим, есть у тебя зеркальце? Глянь, прыщей вполовину меньше стало! Раньше вся физиономия, а теперь уже не так сильно. Может, они у тебя полезли из-за еды, так бывает, а на тюремной баланде попустило. Ты потом поговори с лекарем, может, тебе кислого или острого нельзя?

Дирвен вытащил складное зеркальце. Во засада!.. Каменная ведьма Грундьеда оказалась из тех принципиальных старых перечниц, которые за обиду накажут, но не так, чтобы ты мучился до гроба: походи-ка две-три восьмицы в прыщах да запомни урок. При других обстоятельствах он бы порадовался, но сейчас избавление от порчи как нож в спину: опознают же в нем Дирвена Корица, Повелителя Артефактов, свергнутого короля Ларвезы, и никакая накладная борода не поможет!

Парни удивились его реакции, но поверили, что он ненавидит преснятину и не хочет отказываться от любимой еды.

После этого он и завел речь о побеге: мол, по-хорошему не отпустят, а если смыться втихую и добраться до вашего университета, дальше все как-нибудь само собой уладится.

– Предлагаешь вырыть подкоп?

– Черенками ложек будем копать? Тогда надо не отдавать ложки после кормежки… А вдруг они заподозрят?

– Или складными ножами? Нож сломается…

Во придурки, небось книжек начитались, усмехнулся про себя Дирвен, а вслух сказал:

– Есть способ попроще. Это я беру на себя – открою дверь, и сделаем ноги. У меня кое-что есть, и меня кое-чему научили. Хотя не настолько я способный, чтоб меня куда-то взяли.

Самые понятливые закивали. Кто-то поинтересовался:

– Ух ты, а чего раньше молчал, что ты амулетчик?

– Да нечем хвастать, я же говорю, – с досадой пробурчал Дирвен, недовольный тем, что пришлось раскрыться. – Способностей у меня чворк наплакал. Но замки открыть смогу, я постараюсь.

– Он же Грювандо, им нельзя праздно