мычала, закусив перчатку, когда бойцы открывали сомкнувшуюся-таки на её голени пасть чудовища. Вроде и рана не очень глубокая, но кровь хлестнула фонтаном, стоило только зубам выйти из плоти.

Рядышком уложили Хельгу, живот которой санитар старался замотать так, чтобы внутренности не стремились вывалиться наружу. Лис возился с крылом Лесавесимы, выстригал перья, заливая пеной открытые раны.

— Чтоб тебе хорошо жилось с твоим провидческим даром, — шипела бойцовская рыбка на своего друга, — даже характер ранений увидел правильно!

— Это идиотская случайность! — оправдывался кицунэ, едва не считая себя виноватым за всё случившееся.

— Давай! Заливай больше! — рассмеялась железная леди. — Кстати! Я столько раз тебе жизнь спасала, что теперь не расплатишься!

— Наш хитрый лис снова вышел из мясорубки без единой царапины! — Нечаев, разгорячённый прошедшим боем, весело улыбался. — Поделись секретом? У моей команды всего два серьёзных боя с молотоголовыми, а потери уже превысили пятьдесят процентов! По всем раскладам, ты уже мёртв или тяжело ранен! Скажи волшебное заклинание! Не жмись!

Подначки товарищей плута уже злили не на шутку.

— Оторванной руки и пересаженного глаза мало?! — рычал он в ответ, не отвлекаясь, однако, от оказания помощи крылатой дочурке. — Могу прострелить себе ногу, если вам так претит то, что я сильно выделяюсь из коллектива! Хоть отдохну в госпитале…

Все устали, и Лис тоже едва не падал в обморок, но держался — ещё не конец истории.

Когда всех перевязали и уложили рядком, неожиданно поднялась на ноги Хельга:

— Ну, что? Посмотрим на того, ради кого всё это затеяли?

Серая молния и большая сестра проводили её сомнительным взглядом: рана очень тяжёлая. Собственно, если бы их мама была человеком — они бы уже рыдали над телом, а так…

Пропитанный кровью огромный ком ваты, бинтов, и ещё бог знает чего, закрыл разрыв на животе и в боку. Чудовищный ушиб живых тканей спины от удара о дерево, только чуть смягчённый еловыми ветками. Она улыбается своим дочерям, но летуньи прекрасно знают — ей очень больно, ведь ткань пронизана нервами, и они посылают сигнал в мозг, хочешь ты этого, или нет. Пусть этот мозг странный, и даже вроде как не живой, но…

— Я в порядке, спасибо! — Руки обнимают стройные шеи. — Конечно, придётся потом лечь под нож, но… Ничего, я выздоровею.

В воздухе кутерьма и неразбериха — вертушки одна за другой садятся среди поваленных сапёрами деревьев, и на земле скоро застывает множество машин. Когда полковник говорил, что это — полёт в один конец, то не шутил ни на чуть. Большие транспортные вертолёты уже вылетели из Смоленска, но заправлять десятки прожорливых винтокрылых чудовищ придётся на земле, и руками…

— Оля! Вы киборг?!

Как подошёл сам Кулик никто и не заметил: погружённые в боль одни, и в заботу о раненых другие, даже не смотрели по сторонам.

— Да, — коротко ответила та, с улыбкой, полной неловкого извинения.

Командир почесал подбородок:

— Никогда бы не подумал…

— Спасибо, так приятно слышать подобное, — обворожительная улыбка в ответ.

Офицер оглядел израненных «ботаников» и рассмеялся:

— Честно говоря, думал, что рассказы о вас — преувеличение! Но, вижу, ошибся! Настоящие бойцы!

Команда плута всегда сохраняла скромность и держалась в стороне от репортажей, интервью. Так всегда было, и после крушения планов предателей, и после пробы «Перекрёстка», и после знаменитого визита кицунэ на Землю. Нет, от необходимого минимума, естественно, отвертеться не удавалось, но сами на камеры репортёров не лезли…

Очередное поле смерти. Суета санитаров, старающихся на морозе, что вдвойне непросто, спасти своих братьев по оружию. Бойцы и пилоты, встав в цепочки, спешно сливают остатки горючего из нескольких вертушек в одну, чтобы хоть на минуту раньше поднять раненых в воздух, в путь к далёким госпиталям. Новые ряды погибших, что немым укором навсегда останутся в памяти живых.

Лис, проходя мимо накрытых плащ-палатками тел, не опускал глаза. Он уже и не знал, как относиться ко всем сражениям, в которых побывал. Тысячи людей, поверив в его речи, проникнувшись осознанием важности проявить смелость, храбрость, даже пойти на самопожертвование, погибли в боях. Виновен ли он в этом? С одной стороны, без сомнения да, ведь не сторонний «дядя» вёл их на смерть, а он сам. С другой, Элан лично возглавлял все атаки, оборону, никогда не прятался за спиной никакого спецназа, всегда в первых рядах. Вроде и не в чем себя упрекнуть, но в душе копился какой-то чёрный ком…

— Ты ни в чём не виноват, — голос Кулика вырвал его из раздумий, — они солдаты, и так было нужно.

Лис, понимая, что его смятение прекрасно видно всем, спросил прямо:

— А как вы лично всё это переживаете?

Роман Александрович воевал и до вторжения пришельцев — это плут знал точно. Много раз общаясь с однополчанами деда, он безошибочно определял, кто был в бою, а кто так, только языком мелет.

— Я-то? — Неутомимый полковник, как трактор, прокладывал колею, по которой едва переставляли ноги учёные. — Я терял в бою солдат, но каждый раз думал, что этим спас раз в десять больше бойцов. Сбили враги вертушку? Сбили. А если бы эта вертушка не утюжила уже двадцать минут склон горы, под которым стоит попавшая в засаду колонна? Сколько бы на дороге мужиков уже полегло?

Он хлопнул хмурого, как туча, хвостатого профессора по спине:

— То-то! И мои орлы это всегда понимали, не смотрели никогда на меня косо…

Они, наконец, подошли к гигантской туше, и невольно замедлили шаги, словно испугавшись, что мёртвая Королева вдруг, вот сейчас, снова поднимется. Ощущение было жуткое, даже рана в шее, из которой прозрачным киселём текла жидкость, может кровь, а может что другое, не приносила успокоения.

Размеры и мощь создания подавляли, заставляли ступать с опаской, каждую секунду ожидая, что вот сейчас, видимые из-за чёрного порошка мышцы снова дрогнут, сокращаясь, и тебе одно останется — бежать в страхе ничтожного муравья, которого раздавят в лепёшку, и не заметят! Но, страшного чуда не происходило, смерть — она для всех одинакова…

Элан постепенно оживал, освобождаясь от стресса боя, едва не состоявшегося факта гибели близких людей, и суетился вокруг трофея. Полк понёс большие потери, ещё не прибыло подкрепление, а Лис уже вцепился в добычу, отвлекая на самые срочные работы всех, кого только можно:

— Валим ели с боков и хвоста! Они будут тепловым экраном! Между ними и Королевой разводите костры, побольше, да пожарче, но, чтобы не опалить её!

— А это ещё зачем?! — Удивился полковник.

— Она лежит очень неудачно, — профессор указал на лапы чудища, подмятые под тело, — стоит телу