академи, отдал Яне часть своей памяти, натворил делов, а теперь его еще и с комфортом заточили в подземельях.

– Да вы сами можете сходить и посмотреть – поддакнула мне Эби. – Он там пьет в компании красивых девушек из барделя… как по мне – так себе наказание.

Ярэн в волнении встал со стула, прошелся по комнате.

– Так я все же был прав... Ох, мои милые, но я все равно не понимаю, зачем Рада решилась на подобный риск? Что мог ей дать союз с демоном... демоном, владеющим тайнами запретной магии... Знания? – он замер и внимательно осмотрел нас.

– Малум еще кое-что сказал, –  я бросила быстрый взгляд на Эби, тоже встала и торопливо продолжила, пока он не зациклился на мысли, зачем ректору запретная магия. – Сказал, что в академии из студентов вытягивают магию. И мы… честно сказать, напуганы. Мы думаем, что Рада хочет забрать наши с Эби силы. Она еще мне раньше говорила об уникальности нашей магии, о том, что надо развивать их... но не сказала как. Сослалась на то, что мы должны дойти до всего самостоятельно. Мне еще тогда показалось это подозрительным… но теперь я думаю, что она и не хотела, чтобы мы учились. Нам... просто больше не к кому обратиться. Мы запутались и не знаем, где ложь, а где правда. Не хочется возвращаться к своей прошлой жизни, в которой нас ничего хорошего не ждет. Ярэн... вы поможете нам?

Ярэн Корн ведь так любил помогать. И сейчас меня захлестнуло волной его сочувствия и бесконечного сожаления. Я оказалась в его поддерживающих объятиях. Ведь Ярэн Корн, любил меня в данный момент, как любят родного ребенка. Это было так странно – от его чувств у меня защипало глаза.

Но в этой любви было слишком много пугающей боли.

Он взял меня за плечи и тихо, так проникновенно, сказал.

– Мне так жаль, Яна.

Я вздрогнула, хотела вырваться, но он вцепился в меня крепко и потопил в бесконечном сочувствии.

– Ох, моя милая, как же мне жаль... Эта стерва поменяла вас телами, да? Решила, что магии магов, рожденных традиционным способом мало. Вот откуда в вас столько силы...

Я чуть растерялась, обернулась в волнении к Эби. Она сидела напряженная, как струна, испуганная, но решительная. Я буквально чувствовала, как под столом у нее в руке формируется ее излюбленный меч.

Я успокаивающе покачала головой.

Вроде Ярэн не спешил нас обвинять в запретной магии. Напротив – сочувствовал. Но все же теперь расслабиться, находясь в его руках было сложнее.

– Вы слишком догадливы, – я грустно ему улыбнулась.

– Всегда гордился своей интуицией, – улыбнулся он мне в ответ своей доброй усатой улыбкой. – Чувствовал же, что не спроста Рада так обрадовалась турниру. Должно быть хотела помочь Академии поскорее, чуть подтасовав задания для победы хоть одной из вас. Наверняка, если бы победило желтое общежития, объявила бы, что желание будет загадывать староста, а если красное  –  сильнейший... До чего же бесчестно.

Ярэн поморщился, но у меня все внутри заледенело от понимая, что все он знает о вытягивании магии и считает это нормой.

– Вы же хотели вернуться к истокам... – я неверяще качнула головой. – Разве не видете, что так неправильно, нельзя?! Забирать силу у магов, даже ради того, чтобы сохранить Академию. Это как... – я попыталась передать своим смутным ощущениям, своему отвращению понятный образ, – из чистого пруда, что отчего-то иссыхает, черпать грязной, покрытой заразной плесенью чашей воду и выливать ее обратно, распространяя заразу.

Сказала – и сама удивилась. Но весь этот искусственный круговорот магии, что в Гоуд-Сва, что в Академии виделся мне какой-то болезнью, порчей, пусть я и не могла понять почему... Что-то не так было с этими кристаллами... Но ведь они – просто концентрация магии, проводник...

–  Надо же, – Ярэн тяжело вздохнул, и этот вздох почему-то резал душу, как нож. – Из вас, Яночка, действительно бы вышла замечательная Хранительница. Настоящая. Даже не припомню, кто в вашем возрасте, с вашим опытом, так чутко понимал всю эту беду с исчезновением магии. Только вот это единственный известный нам способ сохранить Альянс, других получше еще никто не нашел.

Сердце у меня подпрыгнуло. Знает. Он и правда все знает. Печалится… но готов это простить, закрыть на это глаза.

– Надеюсь вскоре все изменится, – сказал он, покачав головой. – Ведь Рада не позволяла исследовать Междумирье, поискать болезнь там. Но теперь... союз с демоном-отступником, запретная магия перемещения душ, самая страшная.... теперь даже ей не выкрутится. Но вы же понимаете, чтобы избавится от Рады, мне нужны веские доказательства. Вы, девочки. Быть может, не будь вы так сильны – смог бы попытаться сохранить вам жизнь, но... грех будет не использовать такую чудную возможность подлечить Академию – все-таки при казни мага энергии получается много и сразу. Такой вот ныне у Хранителей способ магию хранить.

Его горечь и печаль не позволяли верить своим ушам. Он же правда это искренне... сожалеет, черт побери, любит меня в каком-то смысле и говорит, что нужно умереть. И у меня в голове это не укладывалось. Словно землю окончательно выбили из под ног, и я летела в пропасть, и смыла даже не было сопротивляться...

Но я была не одна.

Эби не стала мучаться лишними сомнениями как я. Она атаковала чистым потоком магии, от мощи которого мурашки по коже побежали. Как тогда, на третьем туре. Мимо меня будто меч просвистел, метивший Ярену прямо в голову.

Хранитель даже не испугался.

Хранитель, черт побери, был лет на тысячу старше и опытней нас. Его магия не имела никакой формы, он просто-напросто развеяла концентрированную энергию, словно расплавила ее меч и тысячи горячих брызг изрешетили комнату, чудом   –   или волей Ярэна – не покалечили нас с Эби.

Бежать.

Я вырвала свое плечо из цепких лап хранителя, бросилась к подруге, схватила ее за руку, сосредотачиваясь на телепортации... и поняла, что ничего не могу сделать.

– Как иронично, – задумчиво сказал Ярэн Корн, подходя к нам. – Видимо Рада проведала, что я тут с вами болтаю и на всякий случай решила не выпускать меня из Академии. Полностью блокировала телепортацию на ее территории.

И лишила нас последнего шанса просто покинуть эту комнату.

Но пусть Корн не думает, что мы так просто сдадимся! Вместе уж как-нибудь одолеем этого доброго дядюшку! Есть