какое-то разочарование. Но ведь я и сама не хотела его видеть, хотела доказать, что и сама со всем справлюсь... и незачем теперь сомневаться.

– Мне приятно видеть, что вы подружились, Яна. Столь мягкая и добрая девушка, сможет ему помочь преодолеть болезненное прошлое. Как думаете у него получается?

– Фрино было очень плохо после второго тура, – сказала напряженно, чуть пугливо Эби. А потом неожиданно будто подобралась, нахмурилась, скрестив руки на груди. – И я, честно сказать, зла на вас за такие жестокие испытания. Всем нам было так плохо после знакомства с этой ужасной рукой.

Какой неожиданно прямолинейный упрек. Мне всегда нравилось, как у Эби сочетаются боязливость и какая-то бесшабашная храбрость. Но теперь на место первого  все чаще приходит уверенность. Теперь Эби отучилась вечно чувствовать вину перед всеми, по делу и нет. Я всегда этого и хотела, но ее нежелание чувствовать вину именно передо мной... и возмутило меня, тогда на балу. Тем самым обнажило мой собственный эгоизм.

И сейчас ее недоверие к моим обвинением Рады обескураживало настолько, что я даже не знала как реагировать. Но это и... радовало. Восхищало в какой-то степени. Лишало последней возможности сбежать за маску снисходительной защитницы для наивной малышки Эби, а потом смертельно обижаться, что мои благородные порывы были не оценены. Потому что Эби давно уже сама способна себя защитить. Достойна сама принимать решения. Учится на собственных ошибках, в конце концов.

Я извинялась перед ней искренне, ведь я действительно чувствовала себя виноватой. Но эта искренность не отменяла расчета, что Эби в ответ начнет тоже сразу каяться, покажет, что ей тоже было плохо, очень плохо из-за нашей ссоры...Я вела себя так, будто и обрезанные волосы, и ее загубленная моей злостью девственность – ерунда, не стоящая внимания. И сама удивлялась, с какой дрожью внутри ожидала ее реакции, ее негодования, разочарования, презрения...

И каким стыдливым облегчением было понять, что ожидания не оправдались.

И ладно.

Мы просто обе предпочли поскорее забыть про наши бабские склоки и вместе заняться спасением нашей магии. Пусть Эби и не могла осознать всю серьезность, всю мерзость того, что Рада делает с магами, но зато прислушалась ко мне. Я была за это так благодарна... и молила мироздание, чтобы мое решение не оказалось очередной ошибкой.

– На меня? – Ярэн выглядел сбитым с толку от наезда Эби, но, подумав, все же понимающе хмыкнул. – Ну что вы... Хранители не причастны к смене задания. Это идея госпожи Тарвиус, и я до сих пор гадаю, зачем ей это было нужно. Конечно, Раде пришлось попотеть, чтобы его приняли, подобная магия ведь практически под запретом, но своего она добилась.

Имя этой старой лживой ведьмы заставило меня собраться и вспомнить чего я, собственно, от Хранителя хочу.

– На самом деле мы хотели поговорить с вами... На прощание, так сказать,  –   я хотела беззаботно улыбнуться, но решила, что получится слишком неественно. Пусть, как хочет, так и понимает мое серьезное лицо.

– Надо же... – оживился Корн, не скрывая удивления. – Буду откровенен – я весьма польщен. Не часто студенты сами изъявляют желание перемолвиться со мной парой словечек. Разве что наябедничать – на преподавателей или сокурсников, а подобное, должен сказать, выслушивать малоприятно.

– Нет, мы… – замешкалась я, обескураженная таким заявлением. – Мы скорее хотим расспросить.

Просто вести Хранителя к Раде для откровенного разговора было бы совсем безрассудством. Для начала я собиралась аккуратно с ним поболтать. Убедиться в том, что он хочет поймать ректоршу на нарушении закона. Узнать, на многое ли он готов закрыть глаза ради этого. Сразу же жаловаться на то, что ректорша, использовала запретную магию, чтобы насильно поменять нас с Эби телами, я уж точно не собиралась. В идеале я бы предпочла вообще обойтись без раскрытия этой тайны... но тут придется уже импровизировать.

Хранитель нам кивнул, а потом не сдержал усталого зевка.

– Я не смею настаивать, милые леди, но может вы загляните ко мне в гости для разговора за чашечкой чая?  –  он протянул нам руки, предлагая телепортировать.

Я на секунду засомневалась. Хорошо бы было, конечно, играть на своей территории, но откуда ей взятся-то? Не приглашать же Хранителя в собственную комнату... хотя моя комната тот еще проходной двор, все равно не подошла бы. В принципе, я ведь могла телепортироваться откуда угодно. Сбежим если что. Так что отказываться от приглашения я не стала. Кивнула Эби и мы взялись за любезно протянутые руки Ярэна .

Переместились мы в небольшую скромно обставленную комнату. На стенах висели плакаты со сложными руническими схемами, в углу стояли алхимические агрегаты. Можно было предположить, что Хранителя поселили в переделанную лабораторию. Комнату даже можно было назвать уютной, если бы не изобилие синего света. Синий ковер, синий диван, синий плед на постели с вручную вышитыми звездами и луной, синяя скатерть на круглом столике, синие занавески на окне... Аж глаза режет.

– Вам так нравится синий? – хмыкнула я, сдерживая порыв сесть на такой удобный, но чужой стол.

– Терпеть не могу. Вот Рада и предложила мне обустроиться в этой комнате... Увы, тут все зачаровано, и никак мне от этой синевы не избавиться. Но вы присаживайтесь, присаживайтесь – Ярэн выдвинул магией перед нами стулья с удобными спинками. – Я сейчас чай поставлю. У меня и пирожные с Пиниона есть  –   вишневые. Специально для Рады их и захватил, думал ее в гости напоследок позвать.

Разговаривая, Ярэн беззвучно колдовал. На столе из ниоткуда появился пузатый синий заварник, три чашки и блюдо с дюжиной шоколадных пирожных, украшенных крупными вишенками. Я к такого рода вкусностям была равнодушна, а вот Эби сразу оживилась. Ну да она же у нас та еще сладкоежка. К тому же мое тело медленно набирало вес от переизбытка калорий… интересно, она еще и поэтому меняться не хочет?

– Угощение-то, небось, сывороткой правды какой пропитано, – не сдержала я подколки.

Ярэн мягко рассмеялся.

– Подвох тут в другом и только для вашего ректора. Видите ли, вишню она терпеть не может еще больше, чем я синий цвет,  –   сам мужчина взял себе пирожное и с аппетитом откусил сразу половинку, чуть вымазав усы в креме. – Не буду, скрывать, когда-то я баловался шиарой или правда-зельем, чтобы развязать определенным людям язык, но такие хитрости мне давно уже наскучили. Да и не они слишком ненадежны. Например не действуют на