Тишина вокруг зазвенела. По Собору просквозил легкий ветер. Лики святых на иконах словно ожили. Из-под купола опустилось бледное облако, и перед Василием появился Йешуа. Худое лицо, спокойные глаза, длинные одежды. Он приблизился, и Василий услыхал:

– Я и сейчас люблю Марию. Я никогда не оставлял ее. Она и теперь со мной.

– Прости за эти вопросы, – виновато обронил Василий. – Но разве я мог что-нибудь изменить?

– Первый раз меня предал Иуда, второй раз предал Петр. И хоть я его простил, но если бы третий раз предал ты, все рухнуло бы. Не сомневайся больше. – Посмотрел на Диану. – Люби ее, как я всегда любил Марию. – Он слегка коснулся плеча Василия, и тот ощутил это прикосновение, потянулся к нему рукой, но Йешуа уже рядом не было. Облако поднялось под купол и улетучилось.

Лики святых на иконах будто кивнули, соглашаясь со словами Йешуа, и застыли. Опять по Храму просквозил легкий ветер, потом все стихло. Василий прижал к себе локоть девушки, молча увлекая ее к выходу. Проходя мимо Пантарчука, спросил:

– Вы видели?

Петр удивленно вскинул брови:

– Что я должен видеть?

– Они разговаривали со мной, – сказал Василий и тут же поправил себя, – с нами.

Петр наморщил лоб:

– Да? Никогда не слышал, чтобы разговаривали иконы.

– Я не об иконах! – воскликнул Василий.

– Но и ты все время молчал, – проговорил в ответ Петр.

– Но как же? – снова воскликнул Василий и осекся, вздохнул, посмотрел на Диану и шагнул к выходу.

Пантарчук развернулся и следом за ними вышел за дверь. На крыльце в глаза ударило солнце. Небо было ярким. Купол Собора сверкал.

Василий попросил Петра отвезти их домой к Диане. Ему показалось вдруг, что на этот раз он сумеет наладить отношения с ее отцом. Пантарчук не возражал, отвез, но наверх с ними не пошел, остался в машине.

И произошло так, как предполагал Василий. Аркадий Константинович встретил хорошо, был неузнаваемо приветливым, разговорчивым и улыбчивым. Мало того, услышав, что Пантарчук находится у подъезда, сам выбежал на улицу и пригласил его в квартиру.

Между ними завязалась деловая мирная беседа и продолжалась допоздна. Оба были предпринимателями, нашлось много тем для разговора.

Глава сорок восьмая

Соломас, Вашана и Лыс

Через восемьсот лет после того, как в Ерушалаим пришли с востока волхвы со своим известием о рождении в Вифлееме Младенца, в этих местах буйствовал лес и плодилось множество разной дичи. Никто не ведал об Йешуа, поклонялись идолам своих богов.

Недалеко от реки располагалось хозяйство Соломаса. Обширнейший двор, в середине него стоял крепкий бревенчатый дом с разными прилегающими хозяйственными постройками. Тут же гнездились жилища для дворового люда и дворовой стражи. А вокруг с размахом все обнесено высоким тыном с прочными воротами.

Снаружи тына лепились друг к другу жилища и другие постройки земледельцев, охотников и разных мастеровых людей этого местечка. А в нескольких тайных местах лесной чащи, у троп и у лесных дорог, были устроены дозорные засады, чтобы не пропустить неожиданных разбойных набегов.

Набеги не были редкостью, разбойники разоряли дворы, забирали добычу, уводили людей. Появлялись внезапно и исчезали быстро. По одним и тем же лесным тропам приходили грабители и тащились странники с разными слухами. Молва иногда радовала, иногда огорчала.

Соломас, крепкий, жилистый, в бороде и усах, с мощными плечами и крутым норовом, сложа руки, не сидел в своем местечке, иногда тоже устраивал со своими стражами набеги на дальние селения с тем, чтобы пополниться добычей и людьми и заявить о себе как о крепком владетеле.

Соломасово местечко слыло прочным хозяйством. Нередко сюда самостоятельно прибивались люди из других мест, разоренных грабителями. Иногда соседние слабые дворы обращались за помощью или защитой. Соломас не отказывал, постепенно подбирая их под себя.

В тот день дозорные проворонили приближение разбойников. Лишь когда из-за тына к воротам побежали с криками мастеровые люди, Соломас узнал о близости грабителей.

Стража с луками и мечами мгновенно распределилась по своим местам с внутренней стороны тына. Часть стражи с луками и пиками вышла за ворота, чтобы сдержать врага и дать возможность всем людям Соломасова местечка укрыться внутри тына и совместно отражать набег.

Из лесной гущи сначала полетели стрелы, потом вразнобой выскочили разбойники. В длинных рубахах, портах, лаптях, онучах и босые. Однако их остановили меткие стрелы стражей, загнали назад в лес. Враги откатились. Но тут же не замедлили: валом повалила вторая волна, прикрываясь плетеными щитами. Поперли на тын с крюками и подставками.

Стража закрыла ворота и начала отражать нападение.

Часть разбойников была побита стрелами и посечена мечами. И враги снова отступили от тына. Но набросились после этого на оставленные людьми жилища. Рыскали по ним в поисках добычи, тащили скарб и уводили скотину.

Прошло некоторое время.

Соломас ломал голову над тем, чей набег приходилось отражать. Он был спокоен, луков и стрел у него достаточно, мечей тоже. Но тем не менее сидеть в неведении было не в его характере. Выжидать и защищаться – это удел слабых, сильный должен нападать. Для этого давно у него был прорыт тайный земляной ход за пределы тына в заросший овраг.

До утра следующего дня было тихо. Но Соломас знал, что разбойники рядом, видел, как ночью они осторожно таскали в лес раненых и убитых. Подумал, что враг серьезный, коль не бросает своих. Не зная об их количестве, выводить стражу за пределы тына не спешил, ждал, когда вернутся посланные им лазутчики. Под утро они появились. С ними появилась некоторая ясность. Теперь Соломасу можно было готовить свои действия.

Утром перед воротами возникло несколько разбойников. Они прикрывались от стрел щитами. Один из них прокричал:

– Соломас, я Кром. Ответь мне, если слышишь!

Стражи позвали Соломаса к воротам. Он, подвязав рубаху и подпоясав порты, босиком вышел из дому. Посмотрел сквозь щель. Увидал перед воротами несколько плетеных щитов, сведенных воедино. Крома из-за них видно не было. Соломас подождал, пока тот опять не крикнул:

– Ответь мне, Соломас!

– Кто ты такой, Кром? – отозвался Соломас. – Я тебя не знаю.

– Я пришел издалека. Но обо мне знают везде, где я побывал.

– Чего тебе нужно?

– А чего бывает нужно в таких случаях, Соломас? Зачем задаешь глупый вопрос? Я никого не оставляю в живых, кто мне сопротивляется. Прекрати сопротивление, тогда останешься живым. Открой ворота, иначе я сам войду!

– Теперь слушай меня, Кром! – прокричал уверенно Соломас. – Даю тебе полдня, чтобы ты убрался