Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Матерь божья! Кто бы рассказал – в жизни бы не поверил! Вот ведь, действительно, кровь в жилах стынет! Такое ощущение, что это нежить какая-то. Интересно, кто же это был на самом деле?.. – он подбросил костру дров и уселся в креслице, развернув его, однако, в сторону леса. – Росомаха? Никогда не слышал, как они кричат… Но больше-то и некому вроде. Только вот росомах мы тут никогда не встречали, а охотимся здесь сколько лет… Да и от Иваныча не слышал я про них…
– Росомаха? – Павлик медленно опустился в кресло, продолжая настороженно вглядываться в сторону черноты, скрывающей лесную чащу. – Я, руку на сердце положа, сильно сомневаюсь, Игорь Сергеевич, чтобы это росомаха была. Да и вообще зверь какой-то. Тут, мне кажется, не в звере дело. Вы звук-то сами слышали? Это что ж с росомахой сделать нужно, чтобы она так орала? Яйца, извините, пнем пудовым прищемить? Правильно вы сказали: нежить какая-то и есть…
– Бросьте, молодой человек, – хозяин жизни успел немного отойти от потрясения и теперь успокаивал себя и напарника. – У меня опыт богатый по части охоты, и я вам так скажу: иногда самые обычные зверюшки такие звуки издают – в жизни не поверишь, как узнаешь, кто это. Так что мистики тут никакой….
– Вас не поймешь, Игорь Сергеевич. Минуту назад сами говорили, что не зверь это, а секунду спустя объяснение правдоподобное найти пытаетесь. Если вам так спокойнее, пусть хоть росомаха, хоть кто будет, – договорить он не успел. За их спинами раздался обычный тихий шорох, но оба взвились со своих мест и развернулись в сторону поля.
В свете пламени маячила фигура третьего участника экспедиции. Василий застыл на границе тьмы ночи и света пламени с полузакрытыми глазами. Руки его крепко прижимали к груди бубен, точно инструмент способен был отгородить своего владельца от окружающей и тревожной действительности. Наконец он шагнул к костру, открыл глаза и хрипло откашлялся.
– Позволите к огоньку?
Игорь Сергеевич, улыбаясь, приглашающим жестом указал на пустое третье кресло.
– Милости просим, молодой человек! Ну вы нам подарок и сделали! Бубен ваш – бомба, как Павел выражаться любит! Никогда еще ничего подобного не слышал. Повторите?
– Непременно, – Василий двинулся к креслу деревянными шажочками и плюхнулся в него, продолжая удерживать бубен в прежнем причудливом положении. – Только попозже.
– Да как вам угодно, – типичный московский хозяин жизни улыбнулся, опускаясь в свое кресло, и лишь Павлик продолжал стоять и настороженно всматриваться ночной лес. – Ну и как там, в поле?
Вопрос предназначался Василию, но тот смотрел в костер невидящим взглядом, словно внезапно ослеп, заодно, правда, лишившись дара речи и слуха, да и в принципе потеряв способность реагировать на происходящее во внешнем мире. Игорь Сергеевич пожал плечами и подбросил в огонь очередное полено. Павлик тоже опустился в кресло, и некоторое время все сосредоточенно молчали. Над поляной снова воцарилась тишина, но теперь она имела другой, нежели всего час назад, характер. Ни уютной, ни домашней ее назвать больше никто бы не решился. Она таила в себе откровенную угрозу, нависла неосязаемым напряжением, которое каждый из троицы ощущал с отчетливой колючестью. А буквально через миг эту грозную тишину нарушили самым бесцеремонным способом: где-то в чаще с невероятным треском упало дерево. Судя по звуку, это было весьма огромное дерево, а с чего вдруг оно решило упасть, пока никто не понимал. Игорь Сергеевич с Павликом нервно подскочили и снова принялись напряжено изучать чернильную тьму. Василия же ничто потревожить не смогло: он продолжал сидеть каменным истуканом и, судя по всему, в принципе пребывал в несколько ином измерении, и поляна с костром, ночной лес и тем паче падающие деревья отсутствовали там полностью.
– Однако! – Игорь Сергеевич почти истерично крутнулся на месте и посмотрел на Павлика. Тот напряженно пожал плечами и попытался сесть обратно в кресло. Типичный хозяин жизни хотел последовать его примеру, но грохот второго падающего дерева быстро перевел обоих в вертикальное положение. За вторым ударом последовал третий, а затем и четвертый. Игорь Сергеевич, порядком бледный, зачем-то метнулся к своему рюкзачку, но вдруг отшатнулся к костру, да так, растерянно, и застыл посередине поляны.
– Что это такое? – его вопрос, обращенный к Павлику, утонул в грохоте очередного падающего ствола, но молодой джедай явно ничем не мог помочь выбитому из привычной колеи хозяину жизни, потому что тоже опустился в креслице и, казалось, впал в тот же ступор, что и его приятель. Впрочем, приятель к тому моменту, надо заметить, вообще не выглядел живым. Его неподвижная фигура, больше, наводила на мысль о внезапном катаклизме, превратившем живого человека в каменного истукана.
Между тем звуки все множились. Складывалось ощущение, что вокруг лагеря бродил великан и подламывал массивные стволы деревьев, будто поросль сухой травы. Звуки то приближались к импровизированному бивуаку, то отдалялись от него. Игорь Сергеевич в ужасе осел в кресло и продолжал напряженно прислушиваться к вакханалии, учиненной в лесной чаще неизвестно кем.
– Кто это?
– Он, – Павлик встрепенулся и дрожащими руками попытался прикурить сигарету. Очевидно, оцепенение, охватившее его, понемногу спадало.
– Кто – он?
– Союзник… Тот, о котором Вася в самом начале говорил. Это я виноват, если руку на сердце положить…
– Что за ахинея?! Какой еще союзник? И вы-то тут при чем?
– Причем, – похоже было, что молодой человек уже вполне пришел в себя – на его губах даже появилась слабая улыбка. – Моя вина, Игорь Сергеевич, исключительно… Это я не досмотрел и не додумал, вот мы с вами сейчас плоды глупости моей и пожинаем…
– Да что вы говорите такое?! При чем тут вы? И что это такое вообще происходит?!
– Союзник это бузит. Ну или хозяин места, если вам так удобнее. Мы же перед церемонией ему подношения никакого не сделали – вот и оборотка. Вы давеча сказали, что волшебный у меня мир. Но ведь и в нормальном мире у каждого места хозяин и обитатель есть. Если принципом аналогии пользоваться, это как с дачей вашей. Вот и представляйте: пришли к вам люди добрые на бубнах и варганах сыграть вам в удовольствие и во славу Говинде, так сказать. Разрешения вежливо спросили, со всем уважением в дом зашли. Вы откажете? С большой вероятностью, что нет. А если к вам
