– Вы ошиблись еще кое в чем, господин Адъютор, – заговорил коммодор, перекрывая предсмертный стон «Комитаджи». – Я не успею пожалеть о том, что сделал!

Казалось, ужасная агония корабля длилась целую вечность. Ангелмасса по крайней мере трижды входила внутрь и выходила наружу, словно игла, которая прокладывает путь нити.

И когда она появилась в последний раз, корабль превратился в груду искореженного оплавленного металла, ничем не напоминавшую то, чем он был до сих пор.

Прикосновение руки Косты заставило девушку подпрыгнуть.

– Нам пора, Чандрис, – сказал он, продолжая смотреть на экран взглядом, полным ошеломленного страха. – Пора возвращаться домой.

– Мы собрались здесь, – заговорил Форсайт, не спуская глаз с Косты, который сидел у противоположного конца стола в конференц-зале Здания Правительства, – чтобы решить, как поступить с вами. – Его взгляд переместился на Чандрис, сидевшую слева, потом на Орнину и Ханана. – С вами всеми.

– Прошу прощения, но я не вижу никаких трудностей, – с чуть заметной запинкой произнесла Орнина. – Джереко уже заявил, что хочет остаться в Эмпирее. Почему бы вам просто не отпустить его?

Пирбазари, сидевший рядом с Форсайтом, шевельнулся.

– Все не так просто, госпожа Девис, – сказал он. – Мистер Джереко признался в том, что он разведчик Пакса, и вы трое знали об этом. Это дело не так легко замять.

– Но почему? – осведомился Ханан. – Ведь именно он помог нам понять, что происходит с Ангелмассой. Его догадка уберегла от смерти множество людей. Я уже не говорю о том, что они с Чандрис избавили нас от боевого корабля Пакса.

– Одновременно погубив «Ангелмассу-Центральную», – пробормотал Пирбазари.

– Она в любом случае была бы разрушена, – заметила Чандрис. – Если бы вы только видели, что вытворяла Ангелмасса!

– Мы наскоро просмотрели записи мониторов, которые вы привезли с собой, – сказал Форсайт. – И я согласен с тем, что станцию не удалось бы спасти.

– Так в чем же дело? – спросил Ханан. – Джереко подтвердил, что он на нашей стороне.

– Мы уже установили это, – вмешался Пирбазари. – Трудность в том, что он – агент правительства, с которым мы ведем войну.

– Бывший агент, – возразил Ханан.

– Такого понятия в законе не существует, – парировал Пирбазари. – К тому же это еще не доказано.

– Не доказано? – повторил Ханан. – Так в чем же…

– Ханан… – остановила его Орнина, положив пальцы ему на ладонь.

Ханан успокаивающе погладил ее ладонь.

– Коли так, – заговорил он более рассудительным тоном, – почему бы не считать его перебежчиком? В кодексе наверняка найдется определение, подходящее к данному случаю.

Форсайт поморщился:

– Оказывается, такового не существует.

Коста посмотрел на него широко распахнутыми глазами:

– Вы шутите?

– Я дважды прочел весь свод законов от корки до корки, – ответил Форсайт, качая головой. – Люди, написавшие Ковенант сто восемьдесят лет назад, не предполагали, что мы станем чем-то иным, нежели конфедерация нескольких миров, затерянных в космосе. Поскольку тогда некому и некуда было перебегать, данный вопрос попросту не возникал.

– Это нужно изменить, – сказал Ханан. – Но как нам это сделать?

– Нам — никак, – с нажимом произнес Форсайт. – Но Я собираюсь внести в Верховный Сенат соответствующий законопроект. К сожалению, это требует времени; а пока господин Джереко остается шпионом Пакса.

– А враги Эмпиреи в соответствии с Ковенантом подлежат наказанию, – добавил Пирбазари.

Роньон, сидевший у края стола, откуда он мог видеть лица всех присутствующих, зашевелил пальцами.

– Я бы рад, – ответил ему Форсайт. – Но решение зависит не от меня. Ни один человек в Эмпирее не может его принять.

– Что он сказал? – спросил Коста.

– Он спрашивает, почему бы нам попросту не прекратить войну, – перевел Форсайт. – В этом случае вы бы уже не считались врагом и могли бы остаться здесь.

– Звучит разумно, – пробормотала Орнина.

– Минутку. – Коста нахмурился. – Неужели все так просто? И если бы мы не воевали с Паксом, проблема была бы решена?

Форсайт смотрел на него, задумчиво морща лоб.

– Не совсем, – ответил он. – Но это было бы неплохим началом. Вас уже нельзя было бы однозначно отнести к категории врагов, и мы могли бы перенести акцент на ваши конкретные деяния.

– А что? – с едва скрываемым сарказмом осведомился Пирбазари. – Вы знаете, как вынудить Пакс убраться отсюда и оставить нас в покое?

– В общем-то да, – медленно произнес Коста.

Форсайт и Пирбазари переглянулись.

– Слушаем вас, – сказал Форсайт. – Что мы должны сделать?

– И во что это нам обойдется? – добавил Пирбазари.

– Вам это ничего не будет стоить, – ответил Коста. – У вас есть координаты системы Сцинатры? Она принадлежит к группе планет Гарланда.

– Полагаю, мы сможем их узнать, – сказал Форсайт. – Но зачем?

– На Сцинатре сосредоточено управление нынешней миссией, – объяснил Коста. – Именно оттуда высшие армейские чины Пакса наблюдают за ходом операции, и, думаю, там находятся правительственные уполномоченные, которые с нетерпением ждут вашей капитуляции.

– Так что же, мы отправим к ним послов? – язвительно осведомился Пирбазари.

– Нет, – негромко произнес Коста. – Мы отправим им «Комитаджи».

Краешком глаза он заметил, как голова Чандрис рывком повернулась к нему.

– Что? – воскликнула девушка.

– Он был гордостью флота Пакса, – сказал Коста. Он вспомнил волнение и благоговение, которое ощущал на борту этой живой легенды… – Корабль, который невозможно победить. Они увидят, что «Комитаджи» не просто разгромлен, но полностью разрушен, и это потрясет их до глубины души.

– Но со временем они узнают, что на самом деле «Комитаджи» не был побежден, – возразил Пирбазари. – И, уж конечно, поймут, что его разрушила Ангелмасса.

– Это несущественно, – ответил Коста. – Научились ли мы использовать Ангелмассу как оружие или хитростью вынудили «Комитаджи» столкнуться с ней, но в конечном итоге мы сумели его уничтожить.

– Подбросив останки корабля к их порогу, мы лишь раззадорим Пакс, – заспорил Пирбазари. – Они решат как можно быстрее прихлопнуть нас, прежде чем мы еще раз напустили на них Ангелмассу.

Коста покачал головой.

– Вы рассуждаете как военный, – сказал он. – Либо как политик, который вынужден заботиться о своем престиже и общественном мнении. Но Паксом заправляют совсем другие люди. Им руководят Адъюторы, а Адъюторы думают лишь о деньгах.